Дом на семи ветрах

— Не смей! — глухо произнесла она дрожащими губами.

Кэтрин не знала, что с ней происходит, она чувствовала себя неспособной к сопротивлению, ощущая слабость собственного тела, странное сочетание страха и нетерпения.

С ее губ сорвался стон, заглушенный его ртом. Движение было резким и жадным; чувство блаженства, разлившееся в груди, делало тело Кэтрин податливым и покорным.

С неожиданным возгласом, беспомощная в руках Реда, она обняла его за талию и добровольно, ужасаясь тому, что делает, прильнула к нему.

Оторваться от него в эту минуту было для Кэтрин невозможно, и прошло несколько секунд, прежде чем она смогла перевести дыхание. Предательское чувство, которое лишило ее рассудка, теперь было вытеснено ощущением униженности. Она была охвачена отвратительной слабостью, что сделало ее покорной, впрочем, нет, активной участницей этих объятий.

Она думала, что сможет справиться с этой опасностью, ощущением агрессивной напористости, исходившей от Реда, и не отзываться на нее. Но это! Внутри у нее все сжалось при воспоминании о том, с каким желанием она отвечала на его грубый выпад. Он даже не пытался быть нежным, поняла вдруг Кэтрин, и именно он все остановил. Это было верхом ее унижения.

Ее грудь вздымалась от усилий справиться с чувствами, которые он пробудил в ней. Кэтрин встретилась с ним взглядом и ужаснулась насмешливому выражению его лица.

— Мне помнится, ты что-то упоминала о сексе, — медленно протянул он, наблюдая, как она кусает нижнюю губу; в ее лице читался вызов, высокие скулы все еще розовели на бледном лице. — Не очень изысканный способ, но, мне кажется, ты поняла суть!

Усмешка Реда охладила ее. Как она могла позволить себе так расслабиться? — настойчиво спрашивала она себя. С каждой секундой ее глупость становилась все очевидней. Впрочем, самой большой ошибкой было приехать сюда, где она, если у нее только не вырастут крылья, должна довольствоваться компанией этого ужасного человека. Но она ничего не могла сделать!

— Зачем ты это сделал? — с вызовом спросила Кэт.

Он пожал плечами.

— Ты сама этого захотела, — спокойно заявил он; губы его превратились в тонкую полоску и выражали отчаянную скуку, когда она горячо запротестовала. — Не думаешь ли ты, что у меня есть желание целовать дочь твоего отца? — пренебрежительно бросил он, резким движением придвигая к себе кресло. — Ты всегда была коварной малышкой, — язвительным тоном произнес он. — Твои глаза всегда смотрели на окружающих с вызовом и пренебрежением. Твои глаза могли заставить человека забыть о том, что ты всего лишь маленькая девочка, у которой есть все, включая и врожденное чувство превосходства, а также глубокое убеждение, что все будет к ее услугам, стоит только захотеть. А если даже чего-то и не хватает, папочка все устроит. Ведь именно поэтому тебе так больно было обнаружить, что Карл тебя обманывает, Кэтти? Ты не можешь смириться с мыслью, что кто-то нарушает твои планы?

Легкая морщинка залегла на ее лбу и сразу исчезла, пока она слушала его. Взрыв яростного презрения был мгновенным. Ее детство вовсе не было таким безоблачным, как ему казалось, и если она ощущала странную близость к Реду, то лишь потому, что он, единственный из всех окружающих, обращался с ней по-человечески. Что-то не совпадало. То казалось, что он питает к ней симпатию, а в следующее мгновение он вел себя так, словно она ненавистна ему. Неужели мужчины могут так ловко притворяться? — тоскливо думала она, краснея при одном воспоминании о его узких бедрах, только что прижимавшихся к ней.

— Если ты осмелишься еще раз дотронуться до меня, я… я заставлю тебя пожалеть об этом, — запинаясь, крикнула она.

— Возможно, я просто хотел смутить твой прагматичный умишко. С помощью секса можно это сделать, — засмеялся Ред. — Это слово оскорбляет твою невинность? Карл использовал другой подход? Ты всегда так моментально вспыхиваешь? — продолжал он с неприкрытым любопытством. — Я не понимаю, почему ты сердишься, крошка? Или ты хранишь свою страсть для тех, у кого серьезные намерения?

— Если тебя так волнует мое происхождение, то я не понимаю, какая тебе разница — сексуальна я или нет, — бросила она в ответ, чувствуя себя глубоко оскорбленной его издевательским тоном.

Она проклинала себя за то, что ее тело так бурно реагирует на поцелуи единственного человека, который определенно не был ей предназначен. Теперь она вдруг поняла, чего именно ей не хватает, но предпочла бы этого не знать.

— Мужчина может забыть об угрызениях совести и воспользоваться ситуацией… Ты не боишься меня?

Кэтрин была уверена, что он блефует, но тем не менее… Она вспомнила отвращение на его лице чуть раньше, когда решила, что он хотел заняться с ней любовью, чтобы наказать ее за происхождение… Он вряд ли зайдет так далеко в своей мести… Страх и неопределенность вернулись вновь. Она бросила на Реда взгляд из-под длинных пушистых ресниц — его невыносимое спокойствие вызывало в ней желание закричать.

Он был ничем не лучше ее отца. Нет, хуже, решила она, вспоминая колдовское прикосновение мужских рук к ее телу… Боже, он мог превратить ее в дрожащее от желания существо, даже не дотрагиваясь и пальцем, подумала она с растущим чувством отчаяния.

— Я должна тебя бояться? — спросила она спокойно, что противоречило странному ощущению — смешанному чувству страха и радости, охватившему ее. — Если это твоя цель — берегись, — резко посоветовала она. — Ты можешь обмануть людей, которые тебя не знают, но я-то тебя хорошо знаю и ты никогда не был мне симпатичен, — произнесла она дрожащим голосом. — Какая фальшь! Какое презрительное превосходство! Конечно, поведение моего отца заслуживает осуждения — я не совсем идиотка и могу это понять. Но он мой отец. Ты смотришь на него с превосходством, а сам не прочь развлечься на его манер. Ты ничем не лучше его!

В этот момент полагалось бы с достоинством удалиться, но, сделав шаг, она поняла, что не знает, где выход. Она в растерянности замерла в центре комнаты, чувствуя себя ужасно глупо.

Молчание становилось гнетущим.

— Интересно, Карл знал о твоем бурном темпераменте? — сказал Ред, обращаясь вроде бы сам к себе. — Думаю, он соглашался с тобой, крошка, боясь твоего острого язычка.

— Карл никогда не делал ничего предосудительного… — начала она, прежде чем вспомнила, что он в действительности совершил.

— Кроме того, что регулярно спал с твоей сестрой? — Он пожал плечами. — Но все это дело семейное, да? Мне кажется странной твоя столь бурная реакция на мои мужские инстинкты. В конце концов, поцелуй в глазах большинства людей не является таким уж грехом по сравнению с предательством, не так ли?

Глаза Реда сузились и, сунув руки в карманы своих джинсов, он откинул голову назад, следя за ней немигающим взглядом, который так ее беспокоил. Кэтрин почувствовала, как по ее спине побежали мурашки. Она слишком быстро забыла о вероломстве Карла, а ведь всего несколько часов назад собиралась связать с ним свою жизнь.

— Впрочем, все эти вещи взаимосвязаны, — промурлыкал он своим хрипловатым голосом, заставившим ее вонзить ногти в ладони.

Отвратительный, ненавистный… думала Кэтрин, распрямляя плечи. Его основной целью было мучить ее!

— Я хочу домой!

— Куда домой? — язвительно осведомился Ред. — Разве тебя оттуда не выгнали?

— Радуешься этому, не так ли? Кстати, у меня нет и работы. Карла собирались… послать в Париж, поэтому я отказалась от работы учителя. Это должно тебя радовать! Мне пришло в голову, что теперь, когда меня выгнали из семьи, нет необходимости оставаться здесь с тобой. Я не понимаю, какой еще вред ты можешь причинить моей семье, удерживая меня здесь.

Впрочем, он мог сильно навредить им, но она не собиралась ему об этом рассказывать.

— Может быть, я хочу, чтобы ты здесь оставалась, — тут же отозвался он тоном, который трудно было понять.

— И ты не боишься испачкаться? — хрипло пробормотала она. Если бы он хотел ее… Запрещенная мысль вызвала приступ отчаяния. — Я больше не буду ягненком для заклания, Ред, — предупредила она.