Под угрозой шантажа (Начнем сначала)

А если он и вправду сделает так, как сказал? — неожиданно подумала девушка.

По глазам не скажешь, что шутит. Похоже, он и в самом деле настроен решительно. Взгляд его зеленых глаз холоден как лед. Он-то не упустит своего.

Внезапно ее начало трясти.

Она услышала хриплое дыхание Адама. Он присел перед ней на корточки, пристально глядя в глаза. Завораживающе мягким, бархатным голосом он произнес, заставив Селину взять в руки чашку с кофе:

— Выпейте. А затем мы выберемся из этой мрачной норы. Нам надо потолковать.

А вот и нет, совсем не мрачная, и, уж конечно, не нора, подумала Селина. Когда кто-то оставался в городе, она становилась вполне уютной. К тому же здесь было удобно работать.

Селина сосредоточилась на том, как бы выгнать Адама из квартиры, — своего рода защитная реакция, чтобы не думать о его последнем заявлении. Селина не желала выслушивать его мнение, как не хотела и кофе.

Она поставила чашку на пол и упрямо встряхнула головой. Адам, бросив на нее сердитый взгляд, встал, взял девушку за руки и поднял с кресла.

Селина вспыхнула от его близости. Там, где пальцы касались ее рук, кожа горела. Ей совсем не следовало так реагировать, подумала девушка. Однако оторвать глаза от его губ не могла. Так и хотелось прижаться к ним в поцелуе…

Стоп! Что за нелепые фантазии! Она не может, не должна. Подобные мысли ниже ее достоинства. Селина поспешно вырвала свои руки из его железных пальцев. Адам лишь усмехнулся и сказал:

— Пошли.

Ей следовало бы отделаться отказом или по крайней мере потребовать объяснений. Так нет же, она не проронила ни слова, позволив Тюдору отключить электрический камин и выпроводить себя из квартиры, а затем посадить в шикарный серебристый «мерседес».

Лишь после того, как автомобиль влился в оживленный поток машин, Селина наконец произнесла:

— Что вы собираетесь сделать? — Она нуждалась в гарантиях неприкосновенности.

— Отвезти вас к себе домой, там мы сможем спокойно поговорить.

И он нажал на газ, ловко лавируя между машинами. Пытается произвести на нее впечатление? Напрасно он затеял это, все равно ничего от нее не добьется. Спокойно поговорить? Да она чувствует себя точно на раскаленных углях.

— Нам так много нужно обсудить, давайте начнем прямо сейчас. Я снова задаю вам вопрос: где Доминик?

— Понятия не имею.

Сама хотела бы знать, хмуро подумала Селина. Восторга ее ответ у Адама не вызвал.

— Вынужден поверить на слово. Насколько мне известно, вы не станете покрывать его. Хотя одному Богу известно, что у вас на уме. Вспомнить только, как вы пытались скрыть от меня болезнь Мартина.

Чем бы Доминик ни был занят, Селину сейчас беспокоило совсем другое. Необходимо собраться и разработать план действий. Как только он остановит машину, она пулей вылетит, поймает такси и поедет туда, где припаркован ее автомобиль. Все, что нужно, у нее с собой есть: бумажник, чековая книжка. Селина сжала кожаную сумочку, что лежала у нее на коленях.

И все же, по мнению Адама, она с Домиником заодно. Он ей не верит. Считает лгуньей. Непонятно почему, но это больно задело девушку. Желая оправдаться, она воскликнула:

— Я люблю своего дядю! Когда он узнал о вашем визите, у него случился сердечный приступ! Так его обрадовала новость. Неужели вам не ясно, что я хотела оградить его от переживаний?

Адам смотрел на дорогу, а на губах его играла улыбка. Селина едва не задохнулась от злости.

— Доминик все рассказал мне. Вы и Мартин заклятые враги. Теперь я понимаю, что он оказался прав. Черта с два вам что-то принадлежит. И у вас нет ни малейшего права судить меня: вы ничего обо мне не знаете. И не узнаете никогда!

— А вот и нет. — От его голоса по спине Селины пробежал холодок.

— Откуда, по-вашему, мне известно, что вам нравится, а что нет? Я даже знаю о собаке. Мартин подарил щенка на ваш четырнадцатый день рождения. А в прошлом году пес сдох, и вы очень переживали. Его звали Сэм.

Да, верно, он и в самом деле все о ней знает. Как она забыла об этом? Неприятное ощущение — словно он рылся в ее грязном белье — заставило сердце Селины сжаться.

— Хорошо, я сам отвечу, раз вы боитесь спросить, — уколол он. Селина не проронила ни слова. — Отец много рассказывал о вас. Он относился к вам как к родной дочери.

Селина прикрыла глаза, чувствуя, как неожиданно к горлу подступили слезы. О да, Мартин действительно любил ее, гораздо больше, чем тетя Ванесса. Его забота и внимание помогли маленькой девочке справиться с ужасным горем.

Селина чувствовала, что не в силах понять, как это Мартина угораздило рассказывать о ней Адаму. Как такое произошло? Можно предположить одно: связь между ними никогда не прерывалась, а значит, Ванесса лгала.

Одно ясно: Адам знал, как нежно любит ее Мартин, что тот относится к ней как к собственной дочери. Угроза шантажом заставить ее выйти за него замуж теперь, кажется, многое проясняет. Он придумал новую, изощренную форму мести, понимая, какую боль доставит Мартину, если увезет Селину с собой. Он знал, что Мартин будет страдать, если его приемная дочь станет несчастна в браке.

Когда Адам въехал во двор, посыпанный речной галькой, Селина раздумала убегать, решив докопаться до истины.

Адам припарковал машину на площадке перед коттеджем из розового кирпича. Селина уставилась на зимние цикламены, растущие у парадной двери, но мысли девушки были заняты другим.

Все вокруг говорили, что Адам враг Мартина. То, что он грозился разорить отца и сводного брата, лишь подтверждало это. И жениться на ней, надо полагать, тоже хочет из мести.

Он имел привлекательную внешность и тот тип харизмы, который невозможно игнорировать. Кроме того, он умен. Что исковеркало его душу? Что заставляет упрямо цепляться за власть и месть? Не из-за того ли произошел в нем душевный надлом, что его отец отказался от него? Может быть, здесь лежит корень всех бед?

Есть один способ выяснить правду.

И, вероятно, когда она поймет, что толкнуло его, то сумеет что-то изменить.

Как Селине ни хотелось бросить все и уехать, желание докопаться до сути оказалось сильнее. Адам вышел из машины и собрался помочь Селине, но она успела выскочить прежде, чем Адам протянул руку. Она сделала это намеренно, поскольку знала: стоит ему прикоснуться, как она тут же позабудет обо всем на свете.

Комната, в которую Адам ввел Селину, была отделана полированными панелями. Жилище, типичное для мужчины, — в комнате было все только самое необходимое, ничего лишнего. Адам скинул дубленку и протянул руку за ее кожаной курткой. Однако Селина покачала головой, плотнее запахивая полы.

— Вы ели? — спросил он. Глаза понимающе смотрели на девушку: куртка для нее точно своеобразные доспехи, вот она и опасается расстаться с ними.

— Я не голодна, — с трудом выдавила из себя Селина.

— Тогда кофе?

Ответа он дожидаться не стал и вышел из комнаты, а она, не отрываясь, смотрела на его высокую, стройную фигуру. Оставшись наконец одна, Селина с трудом перевела дух. Этот мужчина действует ей на нервы своей сексапильностью. Ему ничего не стоит смутить ее. Нужно собраться с силами и ни за что не поддаваться его чарам.

Она устоит. Должна устоять.

Подойдя к зеркалу в овальной позолоченной раме — явно антикварная вещица, — она с ужасом обнаружила, что, если судить по ее виду, решительности в ней нет. Глаза испуганные, рот безвольно открыт. Нет-нет-нет, так не годится! Селина плотно сжала губы и принялась яростно расчесывать непокорную гриву каштановых волос. Заслышав шаги Адама, она поспешно отошла от зеркала. Еще возомнит, что она прихорашивается специально для него!

Адам принес поднос и опустил его на маленький столик. Он наливал кофе, а Селина распрямила плечи и поинтересовалась:

— Так что вам нужно от меня, Адам? Мне известно, что вы имеете зуб на Мартина и всю его семью. Говорите, что в состоянии разорить его. Хотелось бы знать — почему. Зачем вам идти на такое?