Красавица в Эдинбурге

— Расслабься, Кассандра. Это моя жизнь и мои гроши.

— Не обманывай себя! Налогоплательщики плюс папино содержание.

— Чепуха! — парировал он с раздражением, которое в основном объяснялось голодом. — Когда отец выдает нам деньги, это уже наше дело, на что их потратить. Да и налогоплательщики не благотворительностью занимаются. Моя стипендия — это вложение, выгодное к тому же. Я будущее страны. Без моих мозгов она, скорее всего, развалится.

— Какой страны? Шотландии или Англии?

— Без разницы.

— Вот тут, — возразила я самодовольно, — ты ошибаешься. — Я пересказала ему большую часть нашего с Чарльзом Линси разговора.

— Когда он успел нарассказать тебе такое?

— В тот вечер, когда я пропустила вечеринку. — Я поведала брату о миссис Томпсон. — Я не говорила тебе раньше, потому что не была готова. Я никому не говорила.

Басси слез со стола и взял себе стул.

— Пит видел тебя в машине Линси.

— Который Пит? Большой медик или маленький парень из Кента с угрями, который живет с тобой?

— Маленький Пит. Он слишком скован в сексуальном плане для вечеринок и поэтому допоздна работал в ту ночь. Он видел Линси раньше и потому знал его машину. Сказал, что вы вдвоем просидели в ней несколько часов, прежде чем отъехали. Линси он лучше разглядел, чем тебя. Сказал, похоже было, что Линси за тобой приударял. Так?

Это меня и рассердило, и рассмешило.

— Нет. Ему не нужно приударять. У него есть своя шикарная блондинка.

— Да, Пит говорил.

— Жаль, что у Пита нет брата-близнеца. Они могли бы наслаждаться, обмениваясь различными фантазиями.

— Ты неправильно воспринимаешь Пита. Он хороший парень, да и в любом случае у него воображения не хватит для хорошей фантазии. Он математик. У него не мозг — у него компьютер между ушей. Он просто собирает факты, заносит их в память и хранит. — Басси ненадолго сконцентрировался на еде. — Похоже, цыпочка Линси при деньгах.

— Со слов Робби.

Басси рассеянно кивнул и продолжил есть.

Я была крайне озадачена. Папа и я время от времени страдали от рассеянности, но Басси и мама выглядели так, только когда их мозг очень напряженно работал над решением какой-то заковыристой проблемы. Хотя все могло объясняться голодом.

— Часто видишься с Робби, Аликс?

— Не часто. — Я заварила чай и налила себя чашечку. — А что?

— Он, кажется, хороший парень. Хм... ему, похоже, не нравится Линси.

— И?

— Он должен знать.

— Может, и узнает, если сможет все увидеть правильно. Ему мнительность мешает. — Я отпила немного чаю. — Когда Пит рассказал тебе, что видел меня с Чарли?

Басси поколебался.

— Вчера.

— Ого! — Я села. — Басси, что происходит? Боишься, я созрела для новой любви?

— Не исключено. Учитывая, что Чарли в твоем вкусе.

— То мои старые вкусы. Он совершенно не похож на Джона.

— Если бы был похож, я прибежал бы сюда через две минуты после того разговора с Питом.

— Почему? Ты никогда так не беспокоился о моем моральном состоянии.

— Я никогда не думал, что о тебе надо беспокоиться, пока этот подонок Джон чуть не вынудил меня совершить первое в моей жизни кровавое убийство. Боже, Аликс, этот... — Басси осекся. — Заметь, — продолжил брат более мягким тоном, — все было предсказуемо. Он привлекательный мерзавец, а его страстность, вероятно, была травматичным и вместе с тем новым для тебя опытом после «неприкасаемых». Неудивительно, что это выбило у тебя почву из-под ног. — Он вдруг улыбнулся. — Маленький Пит считает тебя самой шикарной цыпочкой в Эдинбурге... что тоже предсказуемо.

Сердечная рана болела сильнее, чем я предполагала.

— Как ты до такого додумался? — процедила я сквозь зубы.

— Воспользуйся своим интеллектом, женщина. У Пита слишком темные волосы, и он на полфута по росту не дотягивает, а в остальном, угрях и так далее, он точь-в-точь один из твоих «неприкасаемых». Помнишь, как ты злилась после свиданий, когда была на шестом курсе? Все эти угри, пот, тяжелое дыхание, пена после бритья — а тебя даже за руку не подержали?

Я не удержалась от слабой улыбки:

— Да. Теперь помню.

— Знаешь, Пит застенчивый, но гениален. Если он займется промышленной деятельностью, лет через десять будет зарабатывать десять тысяч в год, а то и больше. Пит поднимется на очень высокий уровень. Увидишь. У меня такое чувство, что у Чарли много общего с тем человеком, в какого превратится Пит через десять лет. Ты в него хоть немного влюблена?

Я видела, что брат действительно обеспокоен, и в данных обстоятельствах я не могла его винить. Поменяйся мы с ним местами, я, наверное, в тот момент была бы уже в его квартире, стараясь вбить в его голову хоть каплю здравого смысла.

— Нет. Он мне просто нравится. Понимаешь?

— Угу. — Басси раскинул руки и потянулся, словно с его плеч свалился большой груз. — Привет, красавица! — Пришла Катриона. — Я на мели, снова! Как зуб?

— Это была всего лишь проверка. Басси, извини, но, я боюсь, ты потерял сережку, — заметила Катриона.

После его ухода у меня возникла потребность поговорить.

— Я предпочла бы, чтобы все осталось между нами, Катриона.

— Да, конечно! — Как ни странно, она не казалась шокированной. Она разозлилась. — Если бы Сандра... соседи... кто угодно увидел, что он ведет тебя к себе в квартиру в полночь!.. Естественно, я понимаю, это было сделано для того, чтобы спасти тебя от лестницы...

— И возможно, для того, чтобы у его невесты не сложилось превратного впечатления. Я уже говорила, вокруг вроде никого не было, но это могло оказаться не так.

— С одной стороны, это хорошо. Но так как предполагается, что он обручен, — Катриона стала пунцовой от негодования, — это еще больше усугубляет положение. Что могло подвигнуть человека быть столь неосмотрительным?

— Как насчет здравого смысла и доброты?

Она свирепо посмотрела на меня:

— Мне жаль, Аликс, если ты веришь в Санта-Клауса. Но я — нет.

Глава 4

Мэгги Драмонд считалась предводительницей шайки ребятишек с лестницы. Мэгги, которой в скором времени исполнялось пять лет, являлась обладательницей стрижки под горшок, личика викторианской китайской куколки и инстинктов Чингисхана. Бразды правления в шайке целиком и полностью принадлежали ей. Отчасти потому, что у Мэгги самый сильный характер, а отчасти потому, что она была сильнее всех физически. Один намек на бунт — и Мэгги буквально прыгала на бунтаря. Однако хулиганкой она не была. Только боевой девочкой. После того как Мэгги решила принять меня в ряды «своих», если кто-то из шайки плевал на меня или бросал песок на мою машину, это делалось только ради смеха, а не для того, чтобы вызвать у меня ксенофобию.