Любовный спектакль

— Вся моя жизнь — это годы и годы.

— Предоставь мне короткую версию. Ты прошла на бал по пригласительному билету Изабелль Дакет.

— Верно.

— Как такое стало возможным?

— Я подрабатывала горничной в одном парижском отеле. Убирала номер, в котором остановилась эта женщина. Сказать откровенно, чистюлей ее назовешь. Перед каждым выходом она примеряла дюжины платьев, а потом не вешала их обратно в шкаф, а расшвыривала повсюду. Однажды она вызвала меня. Кругом были навалены платья, и она потребовала, чтобы я подбирала их за ней и убирала в чехлы, в шкаф. Перед зеркалом она крутилась в весьма эффектном наряде, я возьми и скажи, что платье ее очень красит. И что ж ты думаешь? Она выказала себя сварливой дурой, принялась поливать меня грязью в том смысле, что такой рвани, как я, и совать нос не пристало в такие вещи, да и что, мол, вообще я смыслю в великосветских нравах… Ну, я молча выслушала ее, даже пару раз покивала в знак полного и безоговорочного согласия. Внутри же все кипело, требовало немедленного возмездия… В общем, я решила, что она моя должница.

— И ты украла у Изабелль пригласительный билет?! — возмутился Ангелос.

— Если ты называешь воровством то, что я достала его из корзины для бумаг, вынося мусор, то да, — невозмутимо проговорила Шанталь.

— Ну, ты и авантюристка! — бросил он, в очередной раз недоуменно покачав головой.

— Есть немного, — самодовольно согласилась собеседница.

— А платье? Его ты тоже взяла у Изабелль?

— Не будь смешным, Ангелос. Я сшила его сама. Давно уже. Оно просто ждало своего часа.

— Да… Ну, просто сказка о том, как Золушка попала на бал, — заключил мужчина.

— Да, я прошла на бал по ее пригласительному билету, от которого тотчас избавилась на выходе, после чего и думать забыла об Изабелль, пока ты мне о ней не напомнил при нашей следующей встрече.

— Даже не знаю, как ко всему этому относиться, Шанталь, — признался Ангелос.

— Относись как к игре, как к маленькому приключению.

— Я привез в отцовский дом женщину, о которой мне ровным счетом ничего неизвестно, кроме того сомнительного обстоятельства, что она имеет склонность к странным поступкам.

— Но ты же вез в отцовский дом женщину, которую подозревал в куда более серьезных прегрешениях, — насмешливо парировала Шанталь.

— Тогда я хотя бы знал, чего от этой женщины ожидать. Но не теперь, после всех этих открытий, — пояснил свою настороженность грек.

Шанталь улыбалась своим мыслям, глядя в сторону, туда, где в морской воде пряталось уставшее за день солнце.

Глава шестая

Перед ужином Ангелос Зувелекис уединился в рабочем кабинете, намереваясь сделать несколько деловых звонков, в том числе своему ассистенту в Афинах, ему нужно было скорректировать план мероприятий на следующий день. Однако его мысли все время возвращались к загадочной женщине, которая жила сейчас под крышей его дома.

Чувственные женщины всегда влекли его. А то, что ему довелось испытать сегодня, не шло ни в какое сравнение с его прежним опытом. Он, уверенный, что все познал в этой жизни, что все тайны секса давно им раскрыты, почувствовал себя неофитом. Эта непостижимая, невероятная иностранка не только обвела его вокруг пальца, но и открыла перед ним новый, неведомый прежде мир. И теперь множество неразрешенных вопросов теснилось в его голове и душе.

Похоже, Шанталь из всего стремится сделать шутку и развлечение и ни к чему не относится всерьез.

Но тогда что она делает здесь, почему согласилась на эту поездку? Из-за влечения к нему, из-за сочувствия к его отцу или, может быть, потому, что не сильно отличается от той, с которой позволила себя спутать?

Он знал, что не сможет разрешить эти сомнения, даже если задаст ей прямой вопрос. Можно было предположить, что девчонка в очередной раз постарается заморочить ему голову, отделавшись пространными измышлениями. Следовало что-то придумать, попытаться выяснить все без ее ведома, смоделировать ситуацию, спровоцировать реакцию, изучить, сделать выводы… У него богатый опыт. Ангелос всегда старался держаться логических схем. Но, испытав любовные чары этой удивительной женщины, почувствовал себя беспомощным. Все доводы разума бледнели перед цветочной свежестью ее губ, дурманящим ароматом и вкусом ее тела, перед волшебством глаз и страстью движений… Один раз сошелся с женщиной, и дух его сломлен! Невероятно! Надо что-то срочно предпринимать!

Рассуждая, таким образом, Ангелос отправился проведать отца в его покоях. С порога же он натолкнулся на отцовское недовольство.

— Почему это ты на весь день оставил Шанталь в одиночестве, сынок? Смотри, как бы она в тебе не разочаровалась! Женщинам нужно уделять как можно больше внимания, — назидательно проговорил Костас Зувелекис. — Особенно таким чудесным, как твоя избранница, — прочувствованно добавил он. — Следует не только желать женщину, но и любить, холить и защищать.

— Защищать? От кого это, интересно? — почти фыркнул младший Зувелекис.

— От тоски и одиночества, например.

— Шанталь не заскучает, отец. Это исключено. Уж поверь мне, — с усмешкой проговорил Ангелос.

Положительной стороной скудного гардероба можно, без сомнения, считать то немаловажное обстоятельство, что багаж собирается в считанные минуты. В этом лишний раз убедилась Шанталь, упаковывая чемодан.

Распахнулась дверь, и, благоухая свежестью после душа и бритья, в комнату, не постучавшись, вошел сын хозяина. Вошел и, увидев, чем она занимается, вопросительно на нее уставился.

— Я вызвала такси. Вылетаю домой ближайшим рейсом, — в телеграфном стиле оповестила его женщина, ни на миг не прекращая укладывать вещи.

Было видно, что она все для себя решила.

— Домой? — недоуменно повторил Ангелос, напротив, не имевший ни одной хотя бы мало-мальски четкой мысли в голове.

— Да, — подтвердила Шанталь, застегивая замки чемодана. — Скажи, пожалуйста, своему отцу, что возникли непредвиденные обстоятельства, неотложные дела… Ну, в общем, придумай что-нибудь, — торопливо проговорила она.

— Я не понимаю…

— Скажешь, у меня нет причин для такого поступка?

— Скажу, чтобы ты немедленно распаковала чемодан и повесила вещи на место! — приказным тоном отчеканил Ангелос.

— Брось… Я не гожусь для этой роли. Ты сам это прекрасно знаешь.

— Тебя что-то расстроило, поэтому ты вдруг заспешила вернуться? — всматриваясь в нее, спросил грек.

— По-твоему, я выгляжу расстроенной? — небрежно бросила Шанталь. — Не смеши меня, ей-богу! У нас, авантюристок, крепкие нервы, — пошутила она.

— Возможно. Но почему ты вдруг засобиралась, учитывая, что совсем недавно сама же приняла мое предложение? — не надеясь на откровенный ответ, все же спросил ее Ангелос.

— Приключение показалось мне любопытным, — легкомысленно ответила женщина.

— И что же изменилось? Я в чем-то виноват перед тобой?

— Тебя я ни в чем не виню, Ангелос. Все прочее ты знаешь не хуже меня. Да, внешне ничего не изменилось, но внутренне все усложнилось… Случилось то, чего я так страстно желала. И теперь я в растерянности. Не знаю, как мне поступить, что делать. А бегство — самый легкий и такой заманчивый выход, не так ли?

— Что же именно тебя тревожит?

— Твой отец очень добр ко мне, Ангелос. Ну, представь, каково мне лгать ему в глаза?

— А каково ему будет, когда я скажу, что моя невеста сбежала?

— Ты можешь придумать массу правдоподобных причин. Я ведь была здесь, виделась с ним, подтвердила, что мы помолвлены. Что еще нужно? — в отчаянии спросила Шанталь.

— Уехать я тебе не позволю, — решительно проговорил Ангелос. — Заруби себе это на носу. Нам многое нужно прояснить. Если же ты уедешь, ложь так и останется ложью, а я этого не хочу. Мне еще только предстоит привыкнуть к мысли, что ты не та, за которую я тебя принимал. Но о чем, спрашивается, мне думать, если я не знаю, какая же ты на самом деле?

— Но какое все это имеет значение, если ты ждешь от меня лишь выполнения определенных функций?