Приключения Златовласки в Венеции

— Не знаю…

— Дай-ка, твою потрогаю… — Дорис залезла к Насте в кровать и приподняла ей коротенькую ночную сорочку. — Хочешь, я покажу тебе, как у нас было? — И дотронувшись пальцем до клитора подружки, Дорис с любопытством спросила: — Чувствуешь что-нибудь?

— Нет, — краснея, Настя замотала головой.

— Ой, Анастаси, ты такая красивая. — Распущенные рыжие волосы Насти щекотали голое тело немки. Она возбужденно вздрагивала. — Хочешь, попробуй сама. — И Дорис показала еще раз.

— Зачем?

— Не знаю, после этого — такое желание к кому-нибудь прижаться… и уже совсем не кажется, что он скользкий, как рыба.

Настя тонкими пальчиками раздвинула свои рыжие завитки ниже живота и несколько раз провела по лобку.

— Ничего не чувствую, — вздохнула она.

— Значит, ты еще не созрела.

— Давай спать, — предложила Настя.

Дорис, покинув постель подружки, заснула, полная впечатлений.

А Настя долго еще ворочалась после рассказов Дорис, представляя своего первого возлюбленного.

9

Прилетевший в Венецию Игорь остановился в одном из лучших отелей города. Так ему посоветовала Симона.

— Не престижно, когда преуспевающий художник экономит на жилье, — твердо заявила она. — Назавтра я тебе устроила встречу с прессой, а послезавтра мы организуем небольшой коктейль, — бойко звучал ее голос в телефонной трубке.

Игорь выдержал паузу.

— Алло. Что ты молчишь?

— Ты нашла спонсора, чтобы оплачивать мои счета? — в шутку поинтересовался Игорь.

— Не беспокойся, пока я твой министр финансов, все калькулируется, — бодро отозвалась Симона и, сообщив, когда приезжает, повесила трубку.

Игорь полностью доверял девушке. Она была единственная, кто имел прямую выгоду от его славы.

— А за славу нужно платить, — учила его француженка. — Ты ведь хочешь обойти конкурентов? Это правило любого бизнеса.

Она сумела организовать так, что его «Златовласка» и другие картины были выставлены в международном павильоне, а не в национальном, где представлялись произведения российских живописцев, среди которых, конечно, лидировал «Седой». Приобретя определенную известность после выставки в Германии, Игорь встречал его пару раз на презентациях в Москве. «Седого» всегда сопровождала толпа поклонников и несколько головорезов, подобных тому, кто угрожал Игорю в Касселе. Делая вид, что молодой художник для него слишком мелкая сошка, «Седой» бросал в его сторону изучающие взгляды. Но Игорь не обращал на соперника никакого внимания.

Тенгиз беспокоился за друга:

— Хочешь, я поищу способ потолковать с ним, — часто предлагал он.

— О чем? — возмущался Игорь.

— Но ведь другие художники как-то с ним договариваются.

— Как же, договариваются! — упрямо возражал он. — Им присылают приглашения на выставки, а они отказываются под разными предлогами. И едут только те, кого он сам допускает. То есть значительно слабее его, чтобы не составлять конкуренции. И поддержка у него там. — Игорь поднял палец к потолку.

— А может, его побить? — сочувствуя другу, горячился Тенгиз.

— Я не бандит и такими методами пользоваться не собираюсь!

— Не собираюсь, не собираюсь, — передразнивал его Тенгиз. — А что ты будешь делать, когда он соберется? Ведь ему же невдомек, какой ты ему подарочек припас в Венеции.

— Да, — подтвердил Игорь. — Он свою команду на Венецианское Биеннале готовит. А я отдельно.

— Небезопасно это, Игоряша, небезопасно!

— Поехали со мной. Будешь меня охранять, — пошутил Игорь.

— Подумаю, — сказал друг и неожиданно добавил: — Мне бы такую девушку, как твоя Симона!

— Она вовсе не моя девушка! Она мой агент.

Тенгиз укоризненно посмотрел на Игоря.

— Ай, нехорошо другу врать!

— Ну, не совсем так, — смутился Игорь. — Понимаешь, Тенгизик, она мне очень хороший друг, почти как ты.

— Еще чего?

— Я не в этом смысле.

— Меня не проведешь. Я же вижу, какими глазами она на тебя смотрит.

— Глаза глазами, а что я ей могу предложить? Допустим, мастерская у меня теперь приличная, есть деньги от нескольких картин. Да и те вкладывать нужно, чтобы бизнес дальше шел. А она — француженка, понимаешь? Жилье в Париже нужно покупать, шубы там разные. Не могу же я за ее счет жить!

— Не в этом дело, — Тенгиз покачал головой. — Все это ты придумываешь, чтобы были веские причины не связывать с ней жизнь. Просто не любишь ты ее. Вот и все!

Игорь молчал. Он знал, что друг прав. Ему вновь вспомнился сон, смеющееся личико Златовласки, ее руки, обвивающие его шею.

А Тенгиз, как бы читая его мысли, спросил:

— А что с той девушкой?

— С какой? — Игорь сделал вид, что не понял.

— С натурщицей твоей, рыженькой.

Игорь покачал головой.

— Не было никакой натурщицы. Это просто сон!

Венеция встретила Игоря осенним солнцем, светившим за окнами роскошного отеля. На комоде лежала масса проспектов, приглашающих его провести время в многочисленных барах или отужинать в ресторанах отеля. С глянцевых фотографий улыбались гондольеры в расписных шляпах. Красочные лодки принадлежали отелю.

Но Игоря ждала напряженная работа. Симона составила ему план встреч, и журналисты уже названивали с утра с просьбой подтвердить этот график.

На закрытие выставки обещал приехать Тенгиз с дочкой.

— Заодно и Венецию ей покажу, — сказал друг. — С Симоной познакомлю. Дочка во французской школе учится, а второй язык у нее итальянский.

Игорь сделал вид, что не обратил внимание на реплику о Симоне. Хотя последнее время стал замечать, что Тенгиз уж слишком пристально посматривает на француженку своими жгучими глазами. В душе он не возражал, если бы и Симона ответила другу взаимностью. Груз каких-то неясных обязательств, существовавших между ними, тяготил Игоря все больше и больше. Несколько раз за этот год он наведывался к девушке в Париж.

Сегодня по телефону Симона предупредила, что Игорь должен соответственно выглядеть для интервью. Первой с ним будет беседовать французская журналистка. «А у нас очень присматриваются к внешнему виду, никаких спорткостюмов, никакой домашней одежды», — Симона знала повадки Игоря.

Подойдя в ванной комнате к старинному зеркальному гарнитуру в форме перламутровой ракушки с боковыми тумбами, сплошь заставленными всевозможными мужскими лосьонами и духами, он взглянул на свое отражение. Небритая светлая щетина обрамляла впалые щеки. Подготовка к выставке отнимала много времени. Последний месяц Игорь работал, как зверь, ел на ходу, здорово похудел. Но при этом регулярно делал зарядку и старался держаться в форме, поэтому из зеркала на него глядел высокий плечистый мужчина в мохнатом халате, расходящимся на груди. Из-под халата выглядывали завитки светлых волос, покрывающих грудь. Начинаясь узенькой дорожкой от талии, они разрастались пушистой порослью по всей ширине плеч. Яркие синие глаза, из-за которых к нему часто приставали с комплиментами девушки, обрамлялись густыми ресницами. Игорь нахмурил темные брови, стараясь в разговоре с журналистами придать лицу солидность, и пригладил коротко подстриженные волосы.

— Ты должен создавать имидж русского художника, — учила его Симона.

— Ну да, с длинными волосами и бородой, — иронизировал Игорь.

— А что, это очень даже, — подхватила идею Симона. — Только жаль, волосы уже не отрастут, а бороду можно отпустить.

— Если необходимо для твоего бизнеса, я готов.

— Для нашего бизнеса, — поправила его девушка.

— Согласен, для нашего — отращу.

— А пока нужно, чтобы всю одежду ты покупал в хорошей фирме, — категорично заявила она. — Все-все, начиная от белья, — не смущаясь, заметила француженка.

Игорь покорно повиновался. Под руководством Симоны он накупил уйму ненужных, как ему казалось, вещей.

Сейчас, посмотрев на себя глазами француженки, Игорь надел зеленую котоновую сорочку с эмблемой известного парижского бутика на кармане, легкие светлые брюки, бежевую замшевую куртку и в тон ей такие же туфли.