Достучаться до небес

— На мой взгляд, это чушь, Жаклин. Но ты можешь так считать, это твое право.

Она вздохнула.

— Да, это мое право. Поэтому я ничего и не сказала маме и папе. Иначе — я уверена — они или примчались бы сюда немедленно, или заставили бы меня вернуться в Нью-Йорк. — Или попросили бы тебя мне помочь.

Последнее она произнесла мысленно: он и так уже был здесь.

— Тебе не следует отказываться от поддержки близких. Нет нужды все взваливать на свои плечи. В трудную минуту гораздо лучше не оставаться в одиночестве — можно наделать разных глупостей.

— Спасибо за то, что лишний раз напомнил мне о моей глупости!

— Не ершись! Подумай лучше о том, что случилось: заведено дело на неизвестного злоумышленника, который несколько недель назад угрожал тебе, поджег твой дом. Взорвал твою машину. Если бы у тебя была хоть капля здравого смысла, ты должна была бы уехать из города давно, когда все это только началось. А после того, как ты получила анонимное письмо с угрозами, нужно было немедленно обратиться в полицию.

— Но письма с угрозами хоть раз в жизни получают все. Даже сценаристы и продюсеры. И никто из них не бежит сломя голову в полицию после этого. Ты что, и их считаешь лишенными здравого смысла?

— Черт побери, Джекки! Они меня не волнуют. Опасность грозит не им, а тебе.

— Хорошо, пусть так. Но и полиция до вчерашнего дня не считала, что опасность грозит лично мне.

Роналд недоуменно уставился на нее.

— Опомнись, Джекки! Ведь твою машину взорвали!

Неужели он считает ее законченной дурой и полагает, что она не обратилась бы в полицию, действительно почувствовав угрозу для своей жизни? Зачем он затевает весь этот никчемный разговор?

Даже если она откажется отвечать на его вопросы, он сейчас не уйдет из ее спальни. И, честно говоря, ей этого и самой не хотелось. Но ей необходимо было поделиться с кем-нибудь своим горем, а не выслушивать нотации. Поэтому Жаклин решила рассказать все без утайки.

— Машины принадлежали главному спонсору сериала «Радости страсти». И все актеры имели точно такую же модель и такого же цвета. Так что мнение о том, что хотели взорвать именно мой автомобиль, может оказаться ошибочным.

— Так, давай дальше, — потребовал он.

Усевшись на кровать и подтянув колени к подбородку, она повиновалась.

— На протяжении нескольких лет сериал «Радости страсти» забрасывал письмами какой-то моралист. Положение ухудшилось, когда моя героиня стала любовницей слепого отца своего лучшего друга. Тогда он назвал сериал откровенно аморальным.

— Откровенно аморальным? — изумленно переспросил Роналд.

— Послушай, никто не говорит, что мы должны были получить «Оскара» за него, но это был добротный сериал, каких десятки. Мне он нравился, да и зрителям тоже.

— Но, видимо, не всем.

— Вот это-то мне и непонятно! Зачем смотреть программу, которая тебя чем-то раздражает? Просто переключил канал, и все!

Он устремил на нее внимательный взгляд.

— Видишь ли, есть люди, которым важно нечто другое, а не то, хороший или плохой фильм идет по телевизору.

— Что же тогда? — прошептала она, чувствуя, как начинает волноваться.

— Им необходимо иметь что-то, с чем надо бороться.

— Но я думала...

— Что ты думала? — почти раздраженно переспросил он ее.

— Ну, ни для кого не секрет, что некоторые программы телевидения по своему интеллектуальному уровню ниже всякой критики.

— В свою очередь могу сказать, что также считаю твой сериал недостойным любого думающего человека.

— Так ты смотрел его?

— Я слышал о нем из рекламы и от Джины. Она его смотрит.

— Да, — заметила Жаклин с иронией, — тогда твое мнение вряд ли ошибочное...

— Послушай, — прервал он. — Давай не будем сейчас спорить о художественных достоинствах сериала. Тем более что ты уже не снимаешься.

— Только потому, что студия не заключила со мной контракт!

Увидев его искреннее удивление, Жаклин пожалела о том, что проговорилась.

— Ты хочешь сказать: они вышвырнули тебя?

— Меня не вышвырнули. Просто не продлили контракт.

— Но почему?

— Не знаю. Может быть, они просто хотели...

Он поднял ее подбородок и взглянул прямо в глаза.

— Почему, Джекки?

— Ты всегда хочешь все знать. Ну ладно. Это случилось потому, что кое-кому стало трудно работать со мной...

— Вполне могу в это поверить, — пробормотал он.

— Послушай, Роналд... — начала она.

Но он перебил ее:

— И особенно это понятно потому, что большую часть времени твоя героиня ходит в чем мать родила.

— О! Замолчи!

Жаклин схватила щетку с прикроватной тумбочки и принялась лихорадочно расчесывать волосы. После нескольких судорожных взмахов рукой она немного успокоилась. Роналд в зеркале наблюдал за выражением се лица. Заметив это, Жаклин повернулась и в упор посмотрела ему в глаза.

— Причина в том, что я сама испортила свою карьеру. Я отказалась переспать с сыном продюсера.

Жаклин несказанно удивилась, увидев, что после этих слов Роналд облегченно вздохнул.

— Значит, этот парень приставал к тебе?

Она кивнула и пояснила:

— Но хуже всего то, что он мнил из себя больше, чем представлял на самом деле.

— Я же предупреждал тебя...

— Конечно, как же я могу обойтись без ваших советов, мистер Редферн.

Он не обратил внимания на иронию, прозвучавшую в ее словах, и приготовился слушать дальше. Но Жаклин молчала. Тогда он решил взять инициативу в свои руки.

— Скажи мне, когда полиция узнала о письме?

— Точно не помню. Но, думаю, сразу же. Однако впервые вмешалась, когда взорвали мою машину.

— Когда это произошло?

— Спустя два дня после выхода на экран рекламы презервативов.

— Так. А ты была единственной актрисой, снявшейся и в сериале, и в рекламе?

— Да, но...

— Тогда полицейские должны были бы обратить на это внимание.

— Роналд, послушай. В рекламе не упоминаюсь имя актрисы. И никто, кроме нескольких человек, делавших ее, не знал, что это я.

— И, естественно, все подумали, что на твою жизнь покушался некто, не имеющий к кино никакого отношения.

— Перестань! Вообще ужасно думать, что кто-то хотел убить меня. И особенно — кто-то из тех, с кем я работаю.

— Извини, дорогая. Но мы должны иметь это в виду.

Она покачала головой.

— Не могу. Это невозможно.

Роналд почувствовал, что к ней вновь подступает страх. И в следующее мгновение она подтвердила его подозрения, воскликнув с дрожью в голосе:

— О господи!.. Что же мне делать? Это похоже на дурной сон!

Ему хотелось обнять ее и прижать к своей груди. Но он понимал, что будет лучше, если он отвлечет ее от грустных мыслей.

— Выкрутимся как-нибудь, девочка, — пообещал он. — Послушай, а почему бы тебе не заказать что-нибудь вкусное, пока я принимаю душ?

Через полчаса под звуки тихой приятной мелодии, доносившейся из радиоприемника, они распивали бутылку шардонэ, сидя рядышком на диване перед журнальным столиком и всячески избегая в разговоре упоминания о поджогах, взрывах и угрозах.

Жаклин заказала себе только салат, но, почувствовав, что при виде еды у нее разыгрался аппетит, она принялась таскать креветки с тарелки Роналда.

— Предупреди меня, когда в следующий раз будешь воровать у меня еду, — я сделаю вид, что не замечаю этого, — поддразнил он ее.

Жаклин чопорно и надменно взглянула на него.

— Моя мама говорила, что леди никогда не воруют.

— А твоя мама не говорила, что леди сами чистят себе креветки?

— Нет. Но я считаю, что намного приятнее, когда это делает для тебя кто-нибудь другой.

— Да. Я это понял.

— Поверь мне — это именно так.

И на ее лице появилась слабая улыбка, несказанно его обрадовавшая.

— Очевидно, ты не изучала правила этикета, иначе бы не набрасывалась на еду как голодный волк.

— И это говоришь мне ты? Ты, который настаивал, чтобы я съела хоть что-нибудь?