Память сердца

— Разве?

Он нежно взял ладонями ее лицо и благоговейно прикоснулся губами к ее рту.

— До свидания, — сказал он и быстро удалился.

— Не возражай, все очень просто! Этот красавчик в мундире отлит из такой же бронзы, что и все герои.

Прищелкнув языком от сознания своей находчивости, Полайна Пруденс Пластиноу, известная своим друзьям как Пруди, а друзей у нее было пруд пруди (каламбур получался сам собой), кисточкой из перьев в последний раз смахнула пыль с кузова старинной кареты, дверца которой была открыта. У дверцы с другой стороны стояла Бетси отгороженная от Пруди сиденьем с новой обивкой.

Через дощатую дверь сарая на бетонный пол яркими полосами падал луч солнца. Подняв глаза, Бетси зажмурилась от ослепляющего потока света, хлынувшего в сарай.

— Пру, милая моя, по-твоему, каждый мужчина старше двадцати и выше шести футов и двух дюймов — без малого герой.

Пруди обиженно надулась, как это делают самолюбивые подростки.

— Это вовсе не правда. С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, мои вкусы изменились.

Надо бы быстрее повзрослеть, чуть не сказала вслух Бетси, думая о ребенке, которого носила Пруди. Она упорно не желала назвать имя отца ребенка, но инспектор социальной службы подозревала, что ее соблазнитель — паренек из Портленда, с которым Пруди познакомилась в ночлежке.

— Когда же ты встретишься со своим "героем" снова? — поинтересовалась Пруди.

— Никогда.

— Ты об этом пожалеешь. Твой новый друг — первый сорт.

— У тебя замашки свахи, Пруди. На прошлой неделе ты меня запросто обручила со слесарем, который пришел чинить насос: потому что у него, по твоему описанию, "шикарные ляжки".

— Не отрицаю! Но у шефа Стэнли еще мощнее, хотя ему не помешало бы немного поправиться.

— Он выглядит довольно худым, правда?

— Может быть, ему нужна нянька, чтобы кормила его, держала за ручку или за что-нибудь поинтереснее?

— Пруди! Прекрати говорить пошлости!

— Слушаюсь, мэм.

В глазах у шалуньи промелькнуло злорадное чувство; а Бетси смутилась и покраснела, чем была обязана своему ирландскому происхождению — способности краснеть от любого невинного замечания.

— Мами, ты здесь? Мэри взяла мою куклу и не хочет отдавать.

— Но ты сама мне разрешила.

— Не разрешала я.

— Не ссорьтесь, я иду, — крикнула Бетси и заботливо взглянула на Пруди. — Ты уверена, что доктор предвидит двойню?

— Да. Только у меня будут два, мальчика, — уверенно сказала будущая мама.

Пруди похлопала по животу с довольной улыбкой. Когда-то в младенческом возрасте ее бросили родители, а сейчас она все еще не соглашалась с тем, что и ее детей необходимо отдать приемным родителям.

Бетси старалась быть реалисткой, но ее сердце разрывалось из-за страданий приемной дочери. Какое бы решение она ни приняла, жизнь ее сломана.

Обнявшись, они прошли через прохладный сарай к другому его концу, где образовался солнечный квадрат. Четырехлетняя кобыла по прозвищу Ягодка высунула голову за ограду и ждала, что хозяйка погладит ее влажный нос.

Бетси остановилась и пошарила в кармане своих оборванных шортов. Она искала морковку, которую чуть не забыла дома.

— Не получишь! — поддразнила она свою любимицу, жадно потянувшуюся за лакомством.

Привычные мирные звуки и запахи после столь бурного полудня успокаивали Бетси.

Похлопывая кобылу по грациозно изогнутой шее, Пруди заявила:

— Близнецам он сразу понравился.

— Девочкам нравится каждый повстречавшийся им мужчина старше пятнадцати лет, — ответила Бетси, прижимаясь лбом к шее лошади, как бы лаская Ягодку. — Это такой период у детей, особенно у тех, кто потерял отца в раннем возрасте.

Пруди недовольно усмехнулась. Лошадь навострила уши.

— Но они же не проявили симпатии к Гранту Коху.

— Грант — нахал, вот и все. У него сын уже почти студент. Он не умеет обращаться с маленькими детьми.

— Понятно. Зато шеф Стэнли умеет, да?

— О ради Бога! — возмутилась Бетси. — Прекрати, пожалуйста, сочинять свой бредовый роман и делать из меня его главную героиню.

Она приласкала на прощание Ягодку и направилась к двери. Пруди шла за ней.

— А знаешь, что? Я впервые видела с тех пор, как попала сюда, что ты вышла из себя.

— Жара виновата.

— Ничего подобного, мами. Нравится тебе или нет, ты для этого парня все еще ставишь вечером свечку на окно.

Глава четвертая

Джон быстро прошел по разбитому полу гаража, где стояли три машины южной роты городских пожарников. Алая краска, покрытая свежим слоем полировочного воска, блестела. Ослепительно сверкали начищенные хромированные части. Их так натерли, что даже самый дотошный службист, вроде самого Джона, не мог бы ни к чему придраться.

Отперев дверь кабинета, Джон включил свет и поспешил распахнуть окна. Но ничего не помогло. От него по-прежнему мерзко пахло скунсом.

Нахмурившись, он стащил с себя рубашку с душком и швырнул ее в угол. Затем наклонился, чтобы расшнуровать забрызганные грязью ботинки, которые он надраил до блеска сегодня утром. Недаром встречные прохожие, когда он шел на службу, воззрились на него. Да, хорошенькое мнение он создает о себе у горожан. Хуже некуда.

— Шеф, я к вам на минуту поговорить. Можно?

В дверях стоял командир роты лейтенант Гордон Монкхауз. Джон заметил: не совсем по стойке "смирно", но все-таки с соблюдением приличий, как держался он сам с местным начальством при неофициальных встречах.

— Пожалуйста, Монк. Конечно, если способны выдержать эту чудовищную вонь.

Лейтенант вошел в кабинет и сморщился.

— Ну и запах! Ваши опасения понятны. Что же произошло?

— Отлавливал собаку — охотницу за скунсом в доме у Шепарда.

Джон окинул наметанным взглядом лежавшие на столе записки с информацией о том, кто звонил, что передал. По телефону спрашивал его приятель из города, затем страховой агент, занимающийся пожаром в гостинице. Все может подождать, решил шеф. Сбросив верхнюю одежду, он швырнул в угол брюки. Воздух стал почище, но не намного. Видимо, все обмундирование придется сжечь.

Лейтенант топтался у дверей, явно не решаясь подойти ближе.

— Шеф, у нас ребята поговаривают о сборе денег на создание мемориала Майку в парке Тимберленд. Мы надеялись, вы поддержите.

— Хорошая идея. Ваша?

— Моя и еще некоторых ребят. У Майка был почти целый округ друзей.

Не то что у его преемника, опечалился Джон. Ты можешь проехать на пожарной машине с лестницей сквозь толпу посетителей ярмарки округа Грэнтли и не встретить ни одного друга.

— Запишите от меня сто долларов, но анонимно.

— Да, сэр!

— Еще что-нибудь нужно, говори скорее, или я иду смывать с себя эту удушающую мерзость.

— Больше ничего. Единственное донесение: истребитель грызунов, которого вызывали, приходил, как только вы ушли. Сказал, что по срочному вызову насчет крыс или какой-то еще дряни, появляющейся в вашем кабинете. У него очень плотный график работы, и я пустил его в кабинет. Хотел предупредить об этом, если бы вдруг вы заметили, что кто-то посторонний был у вас.

— Истребитель грызунов? Я не вызывал такого специалиста.

Монк нервно огляделся.

— Я твердо помню: он упомянул вас по имени. Впрочем, вероятно, он назвал и шефа Шепарда.

— Вы наблюдали за ним, пока он находился в кабинете?

— Нет, сэр. Я как раз начал утреннюю линейку, когда он появился. Я просто достал запасной ключ и отправил его работать.

— Запасной ключ?

— Да. Шеф Шепард всегда держит… простите, держал его на гвоздике за трубой в котельной. Это на случай, если он забывал свой собственный, понимаете?

Джон сделал вид, что не понимает.

— Отличная идея. Все случается.

— Да, сэр, — ответил Монк с явным облегчением. — Знаете, я не был уверен, что поступил правильно, впустив туда этого парня без вашего разрешения.