Нежнее облаков

   Валерка молча подчинился, не противореча моему состоянию.

   Он просидел со мной всю ночь. Я выпила одна почти целую бутылку, жаловалась ему на жизнь, а он слушал и сопереживал. На самом деле, он боялся, что я что-то с собой сделаю, но я пьяным голосом убеждала, что все хорошо.

  - Валерка, ты иди, если тебе надо, со мной все будет в порядке! Валерьянка кончилась, снотворных у мня никогда не водилось... можно попробовать другие таблетки, - задумалась я. - Но до них надо дойти, а у меня пока с координацией не очень. Да не переживай ты!

   Валера дождался, когда я усну, а сам задремал в кресле.

   Я проснулась на следующий день и чуть не сгорела со стыда, увидев его в неудобном положении. Я потихоньку встала и унесла на кухню вчерашние последствия своей пьянки. Пока я из чувства вины готовила ему завтрак, Валерка проснулся.

  - Прости, - сказала я. - Расклеило меня совсем. Приплела тебя к своим проблемам. В свою личную жизнь, - я горько усмехнулась.

   Мне по-прежнему хотелось плакать, но я сдерживалась. Такой выплеск эмоций я никогда себе не позволяла. Я никогда не пыталась удержать парня, никогда не рыдала на людях, никогда не унижала других. А тут все за один день. Девчонки никогда не видели мои слезы, а Валерке пришлось выслушивать бред о таблетках и успокаивать мою истерику. Я чувствовала себя пустой.

  - Обещаешь вести себя хорошо? - спросил он, собираясь уходить.

  - Обещаю, - чуть кивнула я.

  - Буду звонить каждый час, поняла?

  - Да.

   Он ушел, и я вновь осталась одна. Я попробовала позвонить Леше. Абонент не доступен.

   Я легла на диван и тихо заплакала. Я не могла остановиться, слезы лились неконтролируемым потоком.

  6

   Я ушла в глубокую депрессию. Однажды я все-таки дозвонилась Леше, но услышала голос не любимого человека, а отца подруги.

  - Здравствуй, Алина, - сухо ответил он.

  - Леша, прости меня. Давай начнем еще раз, - тихо проговорила я.

  - Алина, скоро все забудется. Вокруг тебя много достойных молодых людей, у тебя еще все получится.

  - Я хочу с тобой.

  - Ну, что я могу тебе дать? Я на двадцать два года старше тебя, у меня уже сложился свой образ жизни, свои привычки, характер, я постоянно буду тебя воспитывать. А все должно быть взаимопередаваемо, ты скоро устанешь от этого.

  - Нет.

  - У меня уже есть дочь, я больше не планирую детей, а тебе еще можно рожать, и не одного!

  - Это не главное!

  - Алина, если я уйду, я оставлю все семье, я буду ни с чем. А в мои годы амбициозно наживать все заново уже не так важно. Мне хватит и малого, а вы, молодые, стремитесь к большему. Я не смогу дать тебе того, что ты хочешь.

  - Я хочу только тебя! Мне больше ничего не нужно. Я буду жить с тобой в коммуналке, буду ходить пешком и готовить из топора...

  - Да ты еще не понимаешь...

  - Это ты не понимаешь! Признайся, что струсил. Просто тебе нравится жить под контролем, ты привык, что тобой командуют, тебя устраивает выслушивать постоянные упреки и претензии. Да ты просто не хочешь ничего менять!

  - Я же говорю, ты еще молода и не все понимаешь. Мудрость придет с годами, потом ты смеяться будешь.

  - Тебе смешно?! - в обиде воскликнула я. - Смешно?! То есть я дура, над которой ты просто смеялся?

  - Девочка, у тебя все еще будет.

  - Да ты просто не можешь сопротивляться своей семье, ты мягкотелый. Вот и продолжай спать со своей Юлией в разных комнатах!

  - Алина, желаю тебе удачи в жизни. Всего доброго, - он повесил трубку.

   Я отшвырнула телефон в угол комнаты. Мне было досадно, что он последовал за Юлией Михайловной, а свое решение перечеркнул. Теперь я понимала, почему он терпел все эти унижения в семье - ему нравилось! У него не было своего мужского стержня, он привык быть подкаблучником.

   Я рыдала днями и ночами. У моих студентов началась сессия, но я попросила на кафедре заменить меня на экзаменах по состоянию здоровья. Я почти ничего не ела, мои нервы были в постоянном стрессе, я была на грани истощения, как физического, так и морального.

   Когда Катя пришла ко мне в первый раз после всего произошедшего, я ждала очередного нападка. Я позволяла себе слабость только с Валеркой, а со всеми другими старалась сдерживаться.

  - Давай, я тебя слушаю, - равнодушно бросила я, проводя ее в кухню. - Пришла поддержать Полю?

  - Алинка, ты что, - она нежно обняла меня, и из моих глаз скатились тонкие слезинки. Катюха от меня не отвернулась, она пришла не обвинять. - Так это правда? - мягко спросила она. - Я, конечно, не знаю, что на самом деле между тобой и ее папой, но вы обе мои подруги. Я вас обеих понимаю и люблю.

   Катюха всегда казалась более опытной из нас троих и давала действительно дельные советы. Иногда мы воспринимали ее как старшую сестру. Если мы с Полей периодически ссорились, то Катя могла обосновать любую точку зрения своими аргументами, при этом ничего не приукрашивая. Она попробовала в жизни больше нас вместе взятых, бурная юность прокатила ее на всех волнах, но она не поддалась на провокации и достойно выплыла. Катюха говорила, что это мы, более порядочные и чистые, положительно повлияли на нее. А теперь оказывалось, что она являлась самой мудрой.

  - Алинка, я не осуждаю тебя, если у вас действительно были чувства, - она тоже не сдержала слез. - Но и ты Полю пойми, ты же знаешь ее характер.

  - Я понимаю. Мне не понятно, почему он так поступил...

  - Неужели ты действительно была так в него влюблена?

  - Не была... Люблю... всем сердцем и душой... я никогда такого не испытывала...

   Для родителей и родственников я старалась держаться бодро. Переезд в отдельную квартиру помогал скрывать свои переживания и ситуацию в целом, я почти ни с кем не виделась и ссылалась на постоянную занятость, а по телефону отвечала ровным голосом, чтобы ничем не выдать свое состояние. Катя была слишком занята работой и Павлом, поэтому мы общались с ней не так часто, как хотелось бы. А Валерка по-прежнему был моей палочкой-выручалочкой, внимательно следившей за мной. Он жил недалеко и постоянно забегал, чтобы проведать мою депрессию. Я не могла из нее выбраться, я не видела смысла жизни без Леши.

   Однажды ему позвонила Полина. Я слышала их разговор через мощный динамик Валеркиного телефона.

  - Ты где? - строго спросила она. Голос доносился не громко, но в квартире было так тихо, что я непроизвольно подслушивала.

  - Скоро буду, - терпеливо ответил Валера.

  - Ты у нее? Ты опять у этой шлюшки? - я узнавала тон Поли, когда она злилась.

  - Я у своей подруги.

  - Значит, так: или ты продолжаешь дружить с ней, или остаешься со мной.

  - Поля, о чем ты говоришь...

  - Или она, или я! - прикрикнула Полина.

  - Ультиматум ни о чем, так ставить нельзя. Скоро приеду, целую, - он отключился.

   Я осознавала, что стала яблоком раздора между Полей и Валерой. Она категорически отказывалась знать меня, а они с Катей метались от одного огня к другому. Я прекрасно понимала Полю, но мне так нужны были мои друзья, тут Валерка проявил себя настоящим дипломатом. Он по-мужски и в то же время деликатно каким-то образом объяснил ей, что будет общаться с тем, с кем считает нужным, и Полины ультиматумы совершенно бессмысленны. Наверное, Поля питала серьезные чувства к нему, и смирилась. А Валерка старался лишний раз не выкидывать красную тряпку и почти не говорил обо мне. Если бы она не знала, что мы с ним друзья, она бы никогда не догадалась о моем существовании. С Катей в этом плане было проще - ей она таких условий не выдвигала.

   Начался новый учебный семестр, и я вышла на работу. Рыдания мои закончились, я расклеивалась только по ночам и старалась держаться. Однако жизнь моя стала больше похожей на существование. Я перестала радоваться прежним мелочам, я как робот ходила на работу и обратно, для разнообразия убиралась в квартире. Этим все ограничивалось.