На исходе лета

По лицу Тино скользнуло насмешливое выражение.

– А, так вы поклонница моего таланта?

Кристин поспешно кивнула.

– Да-да, именно! Поклонница…

– Меломанка, наверное?

– Э-э… разумеется. У меня дома столько ваших записей! Я, можно сказать, каждое утро начинаю с прослушивания какой-нибудь арии в вашем исполнении!

Разумеется, Кристин врала и делала это тем более вдохновенно, чем менее гневным становился взгляд Тино.

– Что вы говорите! – удивленно покачал он головой. – Надо же…

– Да… – Кристин вновь вздохнула. – Мне так захотелось пообщаться с вами, что я рискнула… сделать то, что сделала.

Взгляд Тино снова отправился в путешествие по ее фигуре.

– Хм…

– Надеюсь, вы простите меня, а? – пролепетала Кристин почти таким же детским голоском, каким недавно пела «Санта Лючию». – Я очень сожалею о своем поступке, правда!

– Скажите пожалуйста… – качая головой, протянул Тино. – Каждое утро слушаете мои арии!

Кристин скромно опустила ресницы.

– С них у меня начинается день – в музыкальном центре есть таймер, который включается как будильник, только вместо назойливого сигнала звучит ваш волшебный голос.

– Благодарю, благодарю…

Тино, похоже, расчувствовался, чего Кристин и добивалась.

Хоть и грубая лесть, а все же слушать приятно! – усмехнулась она втихомолку.

Тут Тино вдруг спросил:

– Какая же ария в моем исполнении нравится вам больше всего?

– О! – по инерции бодро начала Кристин… и застыла истуканом. Какая ария? Дьявол его знает! Какая ария… Да Кристин уж и забыла, когда последний раз слушала диск с записью оперной музыки!

– Да? – ободряюще улыбнулся Тино.

Глядя на него, она готова была провалиться сквозь землю. Но так как надежда на подобный исход беседы относилась к области фантастики, нужно было срочно придумать ответ.

– Больше всего? – повторила Кристин, стремясь потянуть время.

Тино чуть склонил голову набок.

– Ну да. Ведь есть у вас любимая ария?

– Еще бы! – восторженно воскликнула Кристин. – Мне нравится… э-э… любимая ария у меня… э-э… – Она потерла пальцами лоб. – Тьфу ты, выскочило из головы! Знаете, как бывает: мысль вертится, а ухватить ее никак не удается.

– Не волнуйтесь, со всяким может случиться.

С губ Кристин слетел нервный смешок.

– Прежде со мной такого почти не бывало. А сейчас… Может, ранний склероз? Знаете, в последнее время я то и дело натыкаюсь на публикации о раннем склерозе. Никогда не читали? Ох и страшная же штука, скажу я вам… Такие ужасы описываются, что поневоле задумаешься о собственной участи. Как утверждают врачи, склероз сильно помолодел, представляете?

– Ну, не думаю, что вам грозит подобное заболевание, по крайней мере сейчас.

Тон этой фразы заставил Кристин на мгновение застыть. Что Тино имеет в виду? Что в данный момент для нее существует иная, более реальная угроза, чем какой-то воображаемый склероз?

Похоже, он все-таки не так падок на лесть, как мне показалось, проплыло в мозгу Кристин.

– Уверен, стоит вам напрячься, и вы все вспомните, – негромко, но весьма многозначительно произнес Тино.

Ну хоть бы что-нибудь пришло на ум, неважно что! – взмолилась про себя Кристин.

И тут, будто в ответ на безмолвный призыв, в ее памяти всплыло не вполне четкое словосочетание – нечто наподобие «любовный настой», а следом имя – Доницетти.

А что, вроде бы это имеет отношение к опере! – радостно подумала она. Пожалуй, рискну.

В следующий момент будто со стороны Кристин услышала свой голос:

– Вспомнила, больше всего мне нравится ария из оперы Доницетти «Любовный настой».

По лицу Тино скользнуло такое выражение, словно он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Затем произнес:

– Напиток.

– Простите? – вскинула Кристин ресницы.

– Любовный напиток, не настой. Хм, не знаю, что и сказать… Дело в том, что этого я не исполняю. Возможно, вы перепутали меня с кем-то другим?

Кристин обескураженно прикусила губу, но потом решила продолжать в том же духе.

– Видимо, я перепутала названия. А вы… мм… не подскажете мне немножко?

– Что вы имеете в виду? – усмехнулся Тино.

– Ну, название оперы…

Несколько мгновений Тино насмешливо разглядывал ее, потом негромко обронил:

– Маленькая лгунья.

Кристин хлопнула себя по лбу.

– Точно! «Маленькая лгунья»! Благодарю. Как это я могла забыть такое простое название!

В глазах Тино промелькнуло изумление, но следом будто пронесся рой веселых искорок.

– Верно, простое, – кивнул он. – И самое подходящее для вас.

Фу-у, кажется проскочила, с облегчением подумала Кристин. Надо же, как удачно получилось! Ой, а что он только что сказал? Самое подходящее? Для меня? Просто смех!

– Нет, что вы! – воскликнула она. – Мне этого никогда не спеть. Кроме «Санта Лючии», я вообще ничего не знаю.

Тино кивнул.

– Вот этому я готов поверить. А все остальное сплошное вранье. Все-таки вы не желаете признаться честно, что привело вас сюда, поэтому сейчас я снова запру вас, а сам отправлюсь к гостям, которые меня наверняка заждались. Но сначала кое-что проверю…

С этими словами он шагнул к Кристин и совершенно неожиданно сдернул с ее плеча сумочку. Она даже ахнуть не успела, как та оказалась в его руках. Затем последовал щелчок замочка – и вот уже Тино заглядывает в сумочку.

– Так-так… – протянул он с мрачной усмешкой. – Какой богатый арсенал! Вы неплохо вооружились: и фотоаппарат, и диктофон, и… Как, это все? Хм, я не удивился бы, увидев здесь еще и пистолет! – Тино прищурился. – Кто вы, Элли Джордан?

Кристин нервно провела языком по губам.

– Послушайте, я могу все объяснить…

– Э нет, с меня довольно! Как вы объясняете, мне известно. Скажите одним словом: кто вы?

Кристин сцепила пальцы.

– Я… не могу сказать так просто, без подготовки. Как бы вам объяснить… это целая история…

Поморщившись, Тино выставил ладонь.

– Все, достаточно! Можете обдумывать свою историю до тех пор, пока я не вернусь. А затем поговорим.

Он повернулся, шагнул к двери, вышел в коридор, и через минуту в замке повернулся ключ.

Кристин вновь осталась в одиночестве.

8

Она не придумала ничего нового, как вернуться на кровать. Все ведущие на волю пути были отрезаны, и оставалось только ждать возвращения Тино.

Что произойдет тогда, Кристин не знала, но особого беспокойства не испытывала. Что он может ей сделать? Сдать в полицию за незаконное проникновение в дом? Вряд ли это возможно сейчас, когда на вилле полно гостей. Любой полицейский лишь покрутит пальцем у виска. И вдобавок отчитает за ложный вызов.

Да и что мне можно инкриминировать? – рассуждала Кристин. То, что я пришла сюда с фотоаппаратом и диктофоном? А если они постоянно находятся в моей сумочке? Мало ли какой материал подвернется… Мне, как репортеру журнала «Лонг-Бич ивнинг», следует постоянно быть наготове. А что нарядилась Красной Шапочкой, так это лишь из желания подурачиться, не более того… Она подавила зевок. Нет, в том, что касается полиции, Тино блефует…

Блуждавший по комнате взгляд Кристин остановился на подносе, стоявшем на столике, но есть ей не хотелось. А вот водички попить – это пожалуй!

Кристин встала, подошла к столику, напилась, в задумчивости постояла возле кресла, но все-таки вернулась на прежнее место – нравилась ей кровать! К тому же лестно было осознавать, что она валяется на ложе самого Тино Парлатти. Если бы еще сегодня днем кто-то предупредил Кристин о подобной возможности, она бы просто рассмеялась.

Как здесь уютно, проплыло в ее голове, пока она устраивалась удобнее. Глаза закрываются сами собой…

Возможно, напряжение нескольких последних дней и особенно этого вечера отразилось на Кристин сильнее, чем ей казалось, потому что она уснула, причем так крепко, что даже не услышала, как вернулся Тино. Проснулась, только почувствовав его прикосновение и услышав, как он произнес негромко: