Весна любви

Выражение лица Грега свидетельствовало о том, что он еле сдерживается.

— Ошибаешься. Я ездил в Глендейл из-за тебя. Из-за нескольких слов, которыми ты обмолвилась.

— Надеюсь, ты удовлетворил любопытство сполна, — процедила Нэнси. — И надеюсь также, что я того стоила. Потому что тоже намерена съездить в Глендейл. И если окажется, что тебе действительно показывали историю моей болезни, я устрою грандиозный скандал. И подам в суд. На них и на тебя. После чего эта история непременно попадет в газеты. Неважно, какую сумму мне придется за это выложить, но я заставлю тебя пожалеть о твоем поступке. А теперь… спасибо за приятный вечер, Грег. До свидания!

Не помня себя от злости, она выбежала из дома и обнаружила, что дождь вновь усилился, грозя превратиться в сплошной ливень. Над головой громыхало.

Пригнувшись, Нэнси добежала до своего фургона и юркнула в кабину. Завела двигатель и не стала разворачиваться, а сделала по двору круг, проехав при этом по куче битого камня и металлических прутьев, оставшихся неубранными после проводившегося здесь в начале лета ремонта крыши. Пару раз Нэнси тряхнуло, и ей даже послышался какой-то хлопок, однако она была слишком взволнованна, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Миновав распахнутые решетчатые ворота, Нэнси на полной скорости рванула по пустынной Гарден-стрит. Однако, проехав квартал, она сообразила, что с фургоном что-то неладно. Его как-то странно заносит вбок. Выругавшись сквозь зубы, Нэнси притормозила у кромки тротуара. Снаружи лило как из ведра, выходить не хотелось, но необходимо было выяснить причину непонятного поведения транспортного средства.

Сердито сопя, Нэнси вышла наружу и сразу оказалась по щиколотку в воде. В следующую минуту она увидела, что произошло: левое заднее колесо фургона было спущено. Выходит, тот хлопок ей не почудился!

Промокнув до нитки, Нэнси вернулась в кабину. Дождь принес с собой прохладу. В другое время Нэнси обрадовалась бы этому обстоятельству, но сейчас ее влажная кожа покрылась пупырышками.

Дрожа и глядя на искрящиеся в свете фонарей стекающие по лобовому стеклу струи воды, Нэнси размышляла, что делать дальше. Можно попытаться на малой скорости добраться домой, но лучше не рисковать. Слишком опасно — со спущенным колесом на мокром асфальте. Гораздо вернее попросить кого-нибудь подбросить ее домой, а завтра утром вернуться к фургону и поставить запаску. Но на дороге ни одной машины…

Не успела Нэнси подумать об этом, как в зеркале заднего вида вспыхнул свет фар. Она приоткрыла дверцу, высунулась под дождь и яростно замахала рукой.

К ее радости, вскоре рядом остановился «лендровер».

— Спасибо, что притормозили! — крикнула Нэнси.

В следующее мгновение дверца автомобиля распахнулась и на дорогу вышел… Грег.

— Не за что, — сказал он. — Я как раз гадал, возле какого столба обнаружу тебя.

6

Грег привез притихшую Нэнси обратно на виллу.

— Не беспокойся, — улыбнулся он. — Утром позвоним в техпомощь — и все уладится.

— Благодарю, что отправился следом за мной, — угрюмо произнесла Нэнси.

— Я понял, что ты проколола шину, и поспешил вдогонку, — мягко пояснил Грег. — Ты рванула отсюда как перепуганная кошка. Счастье, что все хорошо кончилось. — Он пристально взглянул на Нэнси. — О, да ты дрожишь! Идем наверх, там в ванной есть купальный халат, переоденешься. Кстати, твои вещи тоже наверху, я их тебе отдам.

В большой пустой вилле стояла тишина, однако она показалась Нэнси приветливой, когда они с Грегом поднимались по широкой мраморной лестнице. Своей спальней он избрал одну из комнат, окна которой выходили на лужайку позади дома. Это было большое помещение с обширной кроватью.

Пока Нэнси стаскивала мокрую одежду, сушила полотенцем голову и облачалась в белый махровый халат, Грег развел огонь в камине.

— Надо прочистить дымоходы, — заметил он, взглянув на Нэнси через плечо. — Первым делом займусь этим, когда куплю эту виллу.

— Ты действительно собрался ее приобрести?

— Да. Скоро мне придется заняться поисками персонала для поддержания здесь порядка.

— Признаться, когда об этом зашел разговор в моем магазине, мне показалось, что ты просто пускаешь пыль в глаза Сюзен. Я ни на секунду не поверила в серьезность твоих намерений.

— Почему?

— Ну… во-первых, это шикарная вилла, даже несмотря на то, что ее требуется привести в порядок. Наверняка владельцы запрашивают за нее целое состояние!

— Деньги — это именно то, что есть у меня в избытке, — пожал плечами Грег. — Тебе ли этого не знать!

— А во-вторых, ты не тот человек, чтобы взваливать на себя подобную собственность.

Грег удивленно взглянул на нее.

— Как это следует понимать?

— Ведь у тебя квартира в Лос-Анджелесе, — сказала Нэнси, живо вспомнив роскошные, оформленные в ультрасовременном стиле апартаменты, где, тем не менее, она была очень несчастна. — Ты всегда говорил, что больше ни в чем не нуждаешься. Проблем никаких, уход минимальный, запер дверь — и лети в любой конец света. А здесь целое поместье. Это совершенно другое дело.

— Не спорю, — кивнул Грег. — Но, видишь ли, солнышко, я тоже сильно переменился с тех пор, как мы расстались. Можно сказать, повзрослел, так же, как и ты. — Он поставил на кровать небольшой кожаный кейс. — Здесь принадлежащие тебе мелочи, но все смешалось, так что придется разбираться.

Присев на край постели, Нэнси заглянула в кейс. Его содержимое могло служить своеобразной иллюстрацией ко всей ее жизни. Внутри находились фотографии родителей Нэнси, молодых и беззаботных. Ее собственные детские снимки — симпатичная девчушка в кудряшках. Затем карточки матери и Алекса, отчима Нэнси. На этих фотографиях мать выглядит по-иному. На ее лице словно лежит печать утраты.

Здесь же находились школьные снимки Нэнси, по которым можно было проследить, как из нескладной девочки-подростка она постепенно превращается в красивую девушку. И, наконец, фотография, запечатлевшая Нэнси в возрасте девятнадцати лет. Тогда она всецело находилась под влиянием Эдвина Гастингса, университетского профессора, соблазнившего ее.

Кроме снимков в кейсе были и другие предметы — письма, бусы, кольца, театральные билеты и тому подобные мелочи. И еще черный бархатный футляр.

Грег взял его и открыл крышечку.

— Помнишь? — спросил он, усаживаясь на кровать рядом с Нэнси.

В его пальцах сверкнуло сапфировое ожерелье. Нэнси взглянула на украшение, которое Грег подарил ей, узнав, что она беременна. Подарок был настолько дорогим, что породил тогда у Нэнси новый приступ паники. Красивые граненые камни словно олицетворяли собой звенья цепи, приковавшей ее к Грегу.

— Надень, — попросил он, открывая замочек.

— Не хочу.

— Хотя бы на минутку! Ведь ты только разок примерила его, и все.

— Лучше продай его. Оно слишком дорогое, чтобы валяться без дела.

— Я никогда не продам эту вещь. Она твоя, солнышко. — Обернув ожерельем шею Нэнси, Грег защелкнул замочек. — Вот так.

Нэнси опустила взгляд на прозрачные синие камни.

— Нет, — произнес вдруг Грег. — Халат портит все впечатление. Дай-ка я… — Не договорив, он расстегнул пару верхних пуговиц и сдвинул халат вниз по плечам Нэнси, почти полностью обнажив полную упругую грудь. — Так гораздо лучше, — хрипло прошептал он.

Теперь ожерелье действительно смотрелось по-другому. Оно словно ласкало безупречную, сливочного оттенка кожу Нэнси.

— Какая ты красивая! — восхищенно прошептал Грег, склоняя голову и пряча лицо в искусительной ложбинке меж двух прелестных выпуклостей.

В следующее мгновение Нэнси ощутила прикосновение его губ. Она вновь задрожала, но на этот раз не от холода. Ее глаза сами собой закрылись, голова запрокинулась, а пальцы погрузились в густые темные волосы на затылке Грега.

— Я так скучал по тебе, — тихо произнес он, поднимая голову. — А ты? Ты скучала?

Во рту у нее пересохло.