Возврата нет

– Няня – это прекрасно, но я не хочу даже на минуту оставлять Мону. Уж тебе-то должны быть понятны мои чувства.

Мэри не хотелось уходить, но пришлось это сделать. Взявшись за дверную ручку, она оглянулась и с искренней симпатией взглянула на Ирвина. Впрочем, слово «симпатия» мало подходило для описания ее чувств. Его следовало заменить другим, куда более определенным, но девушка не рисковала произнести его даже про себя.

Поттер поймал ее взгляд, и уголки его губ чуть приподнялись.

– Спокойной ночи! – бросила Мэри, испугавшись, что сердце сейчас выскочит у нее из груди.

Глава 4

Мэри лежала под хрустящими льняными простынями практически голая, и все равно ей было непереносимо жарко. Она чувствовала себя безумно уставшей и, может быть, именно поэтому не могла уснуть. В темном доме стояла полная тишина, и это еще больше действовало ей на нервы.

Она пыталась определить свое отношение к Поттеру. Чем дальше, тем большее впечатление он на нее производил. Мэри восхищала преданность Ирвина дочери, и ей было с кем его сравнивать. Ее собственный отец не отягощал себя ответственностью за детей и после смерти матери бросил их, оставив Мэри на руках ее старшей сестры, которой тогда только-только стукнуло шестнадцать. Бедняжке Уне пришлось взвалить на плечи воспитание малолетней сестры, и она тянула свою лямку до тех пор, пока та не повзрослела. Мэри была бесконечно благодарна сестре за все, что та для нее сделала, и любила ее, как родную мать.

Девушка отбросила простыни и взглянула на светящийся циферблат настольных часов.

Три часа ночи. О Господи…

Сна не было ни в одном глазу, и Мэри решила мысленно набросать то, о чем она напишет в статье.

…Кстати, Виола Дрэнкер вскоре уехала. Мэри, притаившись на лестничной площадке, слышала ее шаги и звук открывающейся двери и гадала, удалось ли мисс Дрэнкер соблазнить Поттера завтрашней вечеринкой.

Мэри злорадно улыбнулась, вспомнив, как Ирвин отмахивался от ухаживаний этой дамочки. Он был явно не из тех, кто бросается за первой юбкой и покупается на приторное воркование и дешевую лесть. А какой он первоклассный отец!

Девушка соскочила с постели и пошире открыла окно, впуская в комнату ночной воздух – тоже теплый, но чуточку более свежий. Полная луна висела в бархатисто-черном небе, с мягким рокотом бились о берег волны Адриатического моря, умиротворяюще трещали цикады. Сырой Лондон с его лихорадочной спешкой и журналистской возней казался таким далеким, будто он был расположен на другой планете.

В те редкие моменты, когда Мэри оказывалась на юге у моря, ею овладевало искушение бросить эту собачью работу и убежать с холодного, туманного севера в субтропические широты. Но это означало поставить крест на карьере журналистки и встать перед проблемой выбора новой профессии.

Кроме того, Мэри помнила, сколько лет своей жизни сестра положила на то, чтобы она нашла работу и начала продвигаться по служебной лестнице. Уна и сейчас не оставляла заботу о ней. Она пыталась выдать Мэри замуж, знакомила сестру с подходящими, на ее вкус, людьми.

Ни один из них Мэри не приглянулся, да она и не стала бы вступать в брак по чужой рекомендации. Единственный мужчина, который сумел на время войти в ее жизнь, был ее коллегой. С Нейлом Бонсом, свободным фоторепортером, она познакомилась во время командировки в Сингапур. Нейл умел произвести впечатление на женщин, и Мэри влюбилась в него как кошка. Была ли это любовь? Скорее затмение! Вскоре они поняли, что не подходят друг другу.

Нейл оказался не способен к глубоким чувствам и не желал нести ответственности за других. По большому счету, он любил одного себя, и никто другой ему не был нужен. Впрочем, и Мэри обнаружила, что не желает находиться в зависимости от кого бы то ни было, даже если это необходимо для построения семейного счастья. Опыт общения с мужчинами оказался для нее на редкость разочаровывающим, и после происшествия с Нейлом она решила, что отныне будет полагаться только на себя…

Крик ребенка пронзил тишину дома. Как была – в одних только кружевных трусиках – Мэри сломя голову кинулась в соседнюю комнату.

– Что с тобой случилось, детка? – тревожно спросила она, склоняясь над кроваткой и зажигая ночник. – Мона уставилась на нее круглыми, заплаканными глазами. – Может быть, ты испугалась?

– Я не специалист по воспитанию детей, но если девочка плачет, мне кажется, лучше всего взять ее на руки, – донесся от двери голос Ирвина, и Мэри окаменела от ужаса. Он не должен, не должен был заходить сюда среди ночи, не постучав, не предупредив о своем приходе, заходить, когда она почти голая!

Несколько секунд Мэри стояла в растерянности. Потом взяла на руки Мону и обернулась, закрывшись ребенком, как щитом.

– Как вы смеете заходить ко мне в спальню без стука? – набросилась она на него.

Ирвин, судя по всему, еще не ложился.

– Ваша спальня там. – Он кивнул на соседнюю дверь.

– И все равно вы не имели права вламываться сюда в такой час, – кипела от возмущения девушка.

– Но и вы не имели права бродить по дому в таком виде, – возразил он, не отрывая взгляда от ее длинных ног.

– Я, между прочим, не брожу по дому, а только что вскочила с кровати.

– А вы всегда спите голая? – поинтересовался Ирвин, переводя взгляд на ее плечи. – Неудивительно, что у вас возникали проблемы с прежними хозяевами – холостыми мужчинами.

– Перестаньте! – в запальчивости бросила она. – Если хотите знать, я забыла свою ночную рубашку в личных вещах, за которыми вы не разрешили мне съездить. Но если бы я знала, что вы до сих пор обожаете играть в индейцев и имеете привычку незаметно входить в комнату, то не поленилась бы приобрести новую. А теперь прошу вас выйти, чтобы я могла заняться ребенком.

Губы Ирвина изогнулись в подобии улыбки. Потом, к ее удивлению, он молча повернулся… и вышел.

Мэри поглядела на Мону. Та прекратила плакать и теперь только всхлипывала. Девушка поймала руку малышки и поразилась тому, какая она горячая.

В дверях детской снова возник Поттер.

– Это вам! – протянул он ей купальный халат. – Ради нашего общего блага прошу вас надеть его.

– Спасибо! – поблагодарила Мэри. – Хорошо, что вы зашли. Я начала беспокоиться за Мону. От нее так и пышет жаром.

Ирвин положил руку ребенку на лоб.

– Да она вся горит!

– Вы не знаете, что это может быть? – в панике спросила Мэри, даже не подумав о том, что со стороны опытной няни такой вопрос к отцу-дилетанту не вполне уместен.

– Пока ничего не могу сказать, но, надеюсь, сейчас мы в этом разберемся. Оденьтесь, пожалуйста.

Мэри заколебалась.

– Я закрою глаза, – сухо пообещал Ирвин и действительно сделал это.

Мэри мгновенно передала ему девочку и тут же завернулась в объемистый халат. Судя по всему, он принадлежал самому Поттеру – она уловила даже тонкий аромат его одеколона.

Тот снова открыл глаза и пощупал подгузник Моны.

– Все сухо, я уже проверяла, – сказала Мэри и ласково обратилась к Моне: – Так в чем дело, малышка?

Девочка повернула голову и, запихнув кулачок в рот, принялась сосать пальцы.

– Зубы! – в один голос воскликнули Ирвин и Мэри, повернувшись друг к другу и одновременно улыбаясь.

– В гардеробе должен быть гель для десен. Я его видела, когда… – Она чуть не сказала «фотографировала», но вовремя спохватилась и закончила: -…когда искала чистое белье. – Девушка отыскала флакон и, чувствуя на себе внимательный взгляд Ирвина, бодро сообщила Моне: – А вот сейчас твои зубки больше не будут болеть! – Десны у девочки оказались горячими, а местами под ними прощупывались прорезывающиеся зубы. – Бедняжечка! Как ей должно быть больно! – сочувственно прошептала Мэри, смазывая десны гелем.

Малышка прекратила кричать и всхлипнула, словно подтверждая правильность ее слов.

Мэри подняла глаза. Ирвин стоял совсем рядом, и вид у него был утомленный.