Не хочу быть без тебя

— Да, но прошло… сколько? Девять месяцев? Ты честно старалась, но ничего у тебя не получается, Лейни.

Он озвучил ее собственные страхи, и от этого ей стало совсем не по себе.

Тон у него переменился — сделался льстивым.

— Я с радостью мог бы тебе помочь. Думаю, что на этот раз у нас все получится.

— Тебя что, бросили?

Невиданное дело! Кажется, она попала в цель.

— Прости? Ты о ком?

— Дэниел, я же тебе не нужна. И никогда не была нужна. Тебе было нужно то, что, как ты думал, стояло за мной — мое окружение. Ничто не заставит меня передумать, так что больше не звони. — Еще под впечатлением своего разговора с Джоном, она добавила: — Ты обманывал меня. Использовал. Не звони мне больше.

— Лейни, ради бога, послушай. Ты не можешь так поступить.

— Я поступлю именно так, Дэниел. Прощай. — Она отключила телефон, щелчком захлопнув крышку. Жаль, что прошли те дни, когда можно было в сердцах бросить трубку на рычаг.

Лейни опустила голову на стол и уткнулась лицом в ладони. Прошло девять месяцев, а она до сих пор борется с трудностями. Его голос, этот ужасный тон… Слезы жгли ей глаза. А что, если этот мерзавец прав? И еще. Неужели не понимает, что она знает, каков он на самом деле? Но больше всего мучает вопрос: что, если он прав?

Вошла Бет и кинулась к ней:

— Лейни! Что с тобой?

— Все хорошо. — Ей бы самой в это поверить! — Только что позвонил Дэниел.

— Что? — изумилась Бет. — Ну и ну! Вот наглец. Послушай меня. Не смей позволить ему выводить тебя из равновесия. Посмотри, как многого ты добилась. А сколько крови ты попортила, чтобы развестись с ним, арендовать этот магазин и держать своих родителей на расстоянии? Это было нелегко, а ты справилась. Не позволь им теперь сломить тебя.

Лейни с удивлением посмотрела на подругу:

— Ты так на это смотришь?

Бет обняла ее:

— Конечно. И ты должна на это смотреть также.

Лейни никогда и в голову не приходило, что ей есть чем гордиться. Бет все это сказала по доброте, и Лейни оставалось только надеяться, что подруга права. Но слишком много людей сомневалось в ее способности добиться успеха.

Бен, не признаваясь самому себе, прислушивался к звуку ее машины.

Когда он увидел, как она подъехала и остановилась на обочине тротуара, его охватило предвкушение чего-то… Абсолютно лишнее ждать непонятно чего. Все это ему не нужно, но каждый раз, когда он ее видел, ему становилось все труднее в это верить. Да от одной только мысли, что она с ним наедине в доме, у него жгло кожу.

Раньше… Раньше он пригласил бы ее на свидание. Но это могло быть раньше…

Сейчас он должен держаться от нее подальше.

Он слышал, как она вошла в дом, и продолжил свое занятие — измерять рулеткой спальню, которую она будет красить. Потом услышал ее быстрые, легкие шаги по коридору. И напрягся еще сильнее, когда она оказалась на пороге комнаты.

— Привет, — с запинкой произнесла она.

Он повернулся и окинул взглядом ее фигуру в старых джинсах, большом, не по размеру, свитере и с завязанными в хвост волосами.

Он кашлянул:

— Привет.

Она прошла в комнату, а он стал вытаскивать крышку из банки с краской.

Она встала с ним рядом:

— Мне не терпится посмотреть.

В обеденный перерыв она съездила в хозяйственный магазин и выбрала понравившуюся ей краску. А он позже забрал банки.

— Немножко ярче, чем я думала, — сказала она.

— На стене, когда высохнет, будет выглядеть по-другому, темнее. Умеете это делать?

Она помотала головой.

— Вы знаете, как сменить шину, но никогда не красили стен?

— А… Нет. — Вид у нее был смущенный.

Она такая милая… даже очаровательная. Кашлянув, он сказал:

— Это легче, чем менять шину.

Она засмеялась:

— Надеюсь.

Он встряхнул банку и вылил краску на специальный поддон. Затем вручил Лейни кисть:

— Это просто. Сначала прокрасьте по краям. Я уже все здесь обмерил.

Он показал, как наносить аккуратные мазки. И при этом очень старался не задеть ее ненароком. А она, кажется, тоже старалась не дотронуться до него.

— Когда это будет сделано, можно переходить к следующему этапу. Валиком работать не сложно. Главное — не брать слишком много краски. Справитесь? А то у меня остались кое-какие недоделки.

Ему лучше побыстрее уйти.

Она улыбнулась и подошла к окну, где стояла приставная лестница.

— Я справлюсь. Если нет, то позову вас.

Он вышел в коридор и направился на кухню. Надо как можно скорее закончить ремонт, пока эта женщина не свела его с ума.

Бен выдержал всего полчаса и вернулся, чтобы проверить, как дела у Лейни. Она забралась на лестницу и старательно водила кистью по верхушке карниза у окна. Он застыл, с восхищением глядя на длинные ноги и обтянутые джинсами стройные бедра. Когда она вытянула руки, то свитер приподнялся и у него перед глазами мелькнула дразнящая полоска кожи.

— Лейни…

Она быстро обернулась, потеряла равновесие и, вскрикнув, упала на пол.

Он кинулся к ней:

— Лейни? Вы сильно ушиблись?

Она скорчилась от боли, обхватила лодыжку и застонала.

Он опустился около нее на колени, задрал штанину джинсов, чтобы осмотреть ногу. Лодыжка прямо на глазах распухала.

— Надо показаться врачу. Может, даже сделать рентген, — озабоченно произнес он.

Она посмотрела на него, и он увидел страх в ее глазах. Она отрицательно замотала головой:

— Нет. Не нужно никакого рентгена.

— Но…

— Нет.

— Лейни, послушайте…

— Я беременна, — прошептала она, и он отпрянул назад.

Слово звоном отдалось у него в голове. Беременна. А он целовал ее, хотел ее… У нее другой мужчина.

Она, должно быть, заметила по его лицу, как он ошарашен, схватила за руку и сказала:

— Отец ребенка… его нет — я одна. Со мной ничего страшного. Я просто потеряла равновесие и упала. А рентген может навредить ребенку. — Она опустила штанину. — Я должна вас попросить… никто, кроме моей подруги Бет, об этом не знает. Пожалуйста… ничего не говорите Роуз. Я сама ей скажу. — Она поколебалась и все же произнесла: — Я не хотела вам говорить.

— Понимаю. Я никому не скажу. Но отец ребенка…

Она оборвала его, махнув рукой:

— Он знает. Но на него я не рассчитываю.

Бена охватила злость.

— Он много потеряет, — сказал он.

Лейни бросила на него взгляд и скривилась:

— Правильно. Помогите мне встать.

— Я сначала осмотрю вашу лодыжку. — Она смутилась, а он объяснил: — Я не только пожарный, но и фельдшер. Конечно, я не заменю врача или рентген, но смогу определить, нет ли перелома.

Она слегка закатала штанину.

Он осторожно снял ботинок. Его пальцы умело касались тонкой лодыжки. Кожа у нее была гладкая и мягкая, а он чувствовал себя негодяем из-за навалившегося на него приступа физического влечения.

— По-моему, перелома нет, — заключил он. — Давайте помогу вам встать.

Он поднялся с колен, взял ее за обе руки, старясь не обращать внимания на жар во всем теле, и потянул вверх. Она встала на одну ногу, пошатнулась и уткнулась ему в грудь. Его руки сами собой обхватили ее. Он смотрел сверху вниз на поднятое на него красивое лицо. У него стянуло в паху от ощущения прижатой к нему полной груди.

Он кашлянул. Нельзя ее целовать. Ни в коем случае. Нет, нет, нет — стучало в мозгу, но он безумно хотел ее. Хотел потеряться в ней, в ее теле.

Она беременна.

Он снова кашлянул, но рук не разнял.

— Хм… как нога? — хрипло спросил он.

Она попробовала встать на ногу, поморщилась и покачнулась. Он удержал ее за талию.

— Лейни… Мне не показалось, что кость сломана, но есть такие переломы, которые не прощупаешь. Разве не следует поехать в больницу?

Она отскочила от него на одной ноге.

— Нет. Со мной все в порядке. Болит, но я приму ацетаминофен. Я хочу докрасить то, что начала.

— На сегодня хватит, завтра закончим. А прямо сейчас вам нужно положить лед на лодыжку. И не спорьте, — добавил он, видя, что она собирается возразить. — Пообещайте, что завтра вы обратитесь к врачу, если не будет улучшений или станет хуже. — Он слил краску обратно в банку и убрал поддон, стараясь при этом не приближаться к ней — слишком велико искушение обнять ее, ощутить в своих руках.