Настоящее сокровище

Краска залила лицо Джейн.

— Какой-то нелепый получается разговор!

— Да, безусловно. — Он поправил рюкзак на плечах. — Мне жаль, Митчелл, но — нравится это вам или нет — мы привязаны друг к другу до тех пор, пока не придем к реке.

— Это означает, что не мы привязаны друг к другу, а я привязана к вам, — сердито сказала Джейн, — ибо вы отобрали мои припасы.

Стоун вздохнул.

— Даже с целой горой провизии и пистолетом в каждой руке вы никогда не доберетесь до города в одиночку.

Еще немного, и она ударила бы меня по лицу, подумал Андре, круто повернулся и продолжил путь. Его не волновало мнение этой особы. Речь шла о жизни и смерти.

Одумается ли надменная красавица, пойдет ли следом? Мужчина угрюмо усмехнулся. Конечно, пойдет. Хоть дама его и ненавидела, но дурой не была. Пусть говорит, что хочет. В душе она прекрасно понимает, что одной до города не добраться. С другой стороны, когда речь заходила о некоторых вещах, леди становилась упрямой как осел. Об изумруде, к примеру. Кажется, бери-бери убеждены, что камень у нее. Или что она его спрятала. Причин сомневаться в правильности их предположений у Андре не было. Не сомневался он также и в том, что индейцы не остановятся перед убийством, чтобы не пропустить их в город.

Теперь понятно, что означала стрела… Бери-бери предлагали сделку: беспрепятственный выход из джунглей в обмен на «Сердце орла».

Стоун считал это требование более чем справедливым. Проблема состояла в том, чтобы сию нехитрую мысль поняла и строптивая аспирантка. Даже после того как эта упрямая ослица увидела, что сделали индейцы с веревочным мостом через ущелье Эйр-Джон, ученая дама не захотела сказать правду.

Все равно скажет. Это только вопрос времени. Леди взбалмошна и упряма, но не глупа.

И красива. Он признался себе в этом, скрепя сердце. Ему не нравились женщины с изысканными украшениями, облаченные в шелк и в туфлях на высоком каблуке, от которых пахнет дорогими духами. На Джейн сейчас вытертые джинсовые шорты, грубые ботинки и растянутая футболка. На ней не было никаких украшений, и пахла она только потом и самой собой, но все же казалась прекраснее любой красавицы, которую он только мог припомнить.

Тело непроизвольно напряглось при воспоминании о купании девушки в пруду: волосы Джейн лежали на воде, окружая лицо, словно желтые лепестки; груди казались выточенными из слоновой кости, а острия сосков — кусочками тончайшего бледно-розового шелка…

Проклятие, что с ним происходит? Идет по джунглям и вспоминает обнаженное женское тело. Он же не мальчик, чтобы предаваться любовным фантазиям! Да, в последнее время был безумно занят, мотаясь из одного места в другое, но это вовсе не означало, что он жил монахом. У него были женщины. Дьявольщина, в его жизни всегда появлялись женщины, которых сначала привлекали его мускулы, а потом его деньги. И Господь свидетель, эта женщина ничем бы не отличалась от остальных, если бы не была высокомерной дурочкой с отвратительным характером!

Джейн Митчелл обладала холодным сердцем, острым языком и упорно не желала признаваться, что прячет «Сердце орла», даже рискуя тем, что они оба закончат жизнь в виде миниатюрных произведений прикладного искусства, висящих на стене какой-нибудь тростниковой хижины…

— Ой…

Стоун обернулся. Джейн исполняла какой-то странный танец, отбиваясь от кого-то невидимого руками. Несведущий человек мог бы подумать, что она сошла с ума.

— Москиты? — почти любезно осведомился Андре.

Его одарили взглядом, полным ярости.

— Конечно, москиты, — огрызнулась леди. — В моем рюкзаке есть репеллент, если вы позволите до него добраться.

Андре покачал головой.

— Сейчас нельзя останавливаться. Сделаете это, когда разобьем стоянку.

— И когда же это будет? — Джейн сдула со лба непослушную прядь волос. — Если до ночлега еще миллион миль, скажите сразу, и я никуда не пойду. Я устала, голодна и отдала столько крови москитам, что могу получить медаль «Почетный донор»!

— Говорите потише!

— Послушайте, Стоун, я не знаю, откуда у вас эта мания преследования, но… — Когда Андре схватил ее за плечи, девушка задохнулась от возмущения.

— От инстинкта самосохранения, вот откуда! — свирепо прорычал мужчина. — У вас полны карманы ученых степеней, неужели вы не можете сообразить, что производите слишком много шума?

— О, простите. Если бы я знала, что человеческая речь мешает вашему мыслительному процессу…

— Вы забыли о бери-бери?

— Ах да, верно. — Джейн лучезарно улыбнулась. — Маленькие человечки в юбках из травы.

— Вот именно, — холодно подтвердил Андре. — Или в одежде из древесной коры.

— Конечно. Одежда из коры. И кольца в ушах и в носу. — Блеснула еще одна улыбка. — Но уже поздно, я устала, и мне надоело кормить насекомых.

— Стоянка будет тогда, когда я решу, что мы достаточно оторвались от преследователей.

Джейн кивнула.

— Людоеды. Простите, я все время забываю…

Андре прищурился.

— Валяйте, Митчелл. Вы столько времени тыкали мне в нос своими учеными степенями. Зачем притворяться, будто ничего не знаете о бразильских племенах?

— Я привыкла доверять специалистам. Судя по всему, вы один из них…

— Я слишком устал, чтобы играть в эти игры, леди. Хотите что-то сказать, говорите. Нет — тогда закройте рот, сцепите зубы и помолчите хотя бы несколько минут. Если я правильно запомнил место, оно совсем неподалеку.

Джейн сделала круглые глаза.

— Место, которое не найдут эти зловредные охотники за скальпами?

— Если нам повезет, не найдут. Во всяком случае, я надеюсь, что некоторое время им будет интереснее следить за нами, а не бросаться в атаку.

— Как любезно с их стороны сообщать вам о своих намерениях…

— Проклятие, что вы хотите этим сказать?

Внезапно Джейн почувствовала, что устала.

Слишком устала, чтобы продолжать эту словесную перепалку. День выдался длинным и трудным, а когда удастся отдохнуть — еще неизвестно.

— Ничего, — ответила девушка, привалилась спиной к дереву и медленно сползла по стволу на землю. — Мне необходима передышка, Стоун. Хотя бы на пять минут.

Андре неожиданно ощутил чувство жалости, смешанной с восхищением. Джейн действительно измотана до предела. Честно говоря, он не ожидал, что ее так надолго хватит.

— Ну хорошо, — помолчав, сказал Андре, — посидите немного, пока я осмотрю окрестности.

Джейн вытянула ноги, безвольно уронила руки и опустила голову. Открылась беззащитная женственная линия шеи. На руке виднелся след от укуса комара или укола колючки, и мужчина с трудом преодолел желание прижаться губами к этой ранке.

Это была усталость, граничившая с изнеможением. Он и сам чувствовал себя немногим лучше. Сегодня ни один из них больше не ступит ни шагу.

Проглотив комок в горле, Андре заставил себя отвернуться. В зарослях тянулась тропа, поросшая ежевикой. Метрах в пятнадцати возвышался ствол могучего дерева. Неужели это та поляна, к которой они шли?

Пробурчав что-то под нос, Андре снял рюкзак.

— Я скоро вернусь, — пообещал он и скрылся в кустах.

В тот же момент Джейн вскочила на ноги. С бешено бьющимся сердцем открыла рюкзак. О таком везении и мечтать не приходилось. Изумруд, думала она, лихорадочно роясь в мешке, нужно перепрятать.

Но куда? Рука крепко сжала драгоценный камень. Карат двадцать-тридцать — не так уж много, но все-таки… Ну да, всего-навсего двадцать-тридцать карат, подумала она, кусая губы, чтобы не разразиться истерическим смехом, и стоит он… Какой-нибудь жалкий миллион долларов? Два? Или больше?

— Митчелл… — Сердце Джейн подпрыгнуло. Она дико оглянулась, обшаривая глазами глухую стену диких зарослей. Куда же спрятать камень? Куда? — Здесь вроде все о'кей. Берите рюкзак и пробирайтесь ко мне.

Думай, Джейн, думай!

Она поспешно перерыла содержимое рюкзака и на самом дне нашла упаковку гигиенических тампонов. Дрожащими руками девушка раскрыла пачку и сунула изумруд в тампон.