Невеста в ожидании

Машину вел одетый в ливрею шофер, и если бы для Эйприл были нужны какие-то доказательства высокого общественного положения дона Карлоса, то шофера оказалось бы вполне достаточно. Внутреннее убранство автомобиля создавало впечатление просто умопомрачительной роскоши. Эйприл казалось, будто она не едет по асфальту, а летит над землей, окутанная атмосферой изобилия и комфорта.

Они очень быстро выехали из Севильи и теперь направлялись за город. Стало уже совсем темно, и, хотя Эйприл видела звезды, сверкающие в фиолетово-синем небе, и золотой серп молодой луны, висящий, словно брошь, в безоблачном пространстве, все остальное было скрыто мраком. У нее возникло ощущение открытого космоса, поскольку небо нависало очень низко над землей, а в открытые окна машины дул соленый морской бриз.

Дон Карлос наконец заговорил.

— Мы почти приехали, — произнес он.

Эйприл ничего не ответила.

Он слегка коснулся ее руки, как будто желая удостовериться, что она все еще рядом.

— Вы устали, сага?

— Не очень.

Как она могла сказать ему, что полна неприятных предчувствий, что сама мысль о встрече с его сестрой приводит ее в состояние близкое к панике? Единственными испанцами, с которыми ей приходилось жить, были сеньор и сеньора Кортес, к тому же сеньора так и не стала истинной испанкой. В доме Кортесов все было поставлено на непринужденную американскую ногу, и в семье царила совершенно неформальная атмосфера. Но трудно было себе представить, что родственники такого мужчины, как дон Карлос де Формера-и-Сантос, также не придавали никакого значения светским условностям. Почти наверняка они должны быть пугающе чопорными — или, лучше сказать, парализующе чопорными, так как чрезмерно изысканные манеры и демонстративная вежливость обычно способны замораживать кровь в венах более импульсивных людей, к которым относила себя Эйприл.

Она откинулась на мягкую обивку сиденья, и, к ее удивлению, дон Карлос снова взял ее за руку.

— Что случилось? — спросил он. — Что вас беспокоит, Эйприл?

Она судорожно проглотила комок в горле.

— Ваша сестра, — наконец произнесла она, — я думала… я ей совершенно незнакома, почему она должна беспокоиться, принимая меня в своем доме?

— Это мой дом, — спокойно поправил он.

Девушка почувствовала легкое облегчение.

— Но даже если так… что вы скажете ей о нас? Вы расскажете ей всю правду?

— Я ничего не скажу ей, кроме того, что мы собираемся пожениться, — спокойно ответил дон Карлос. — И кстати, она уже знает об этом.

— Вы… написали ей об этом?

— Да, я связывался с ней.

Они проехали еще полмили в неуютной темноте.

— Ваша сестра замужем? — спросила наконец Эйприл.

— Нет.

После этого девушка уже не предпринимала попыток завязать разговор. Они проскользнули через пару входных ворот и подъехали к дому. В свете звезд он казался ослепительно белым. Эйприл почти не заметила подробностей, но ей показалось, что они находятся во внутреннем дворике, в который с улицы вела широкая арка.

В доме отворилась дверь, и поток света разрезал темноту дворика, подобно золотому мечу. Когда Эйприл вышла из машины, то увидела несколько ухоженных клумб с темно-красными розами. Розы также обвивали белые колонны просторной террасы. Прежде чем у входа появилась одетая в черное женщина, Эйприл успела разглядеть весьма необычной формы светильники, которые были развешаны по углам двора, и подумала, что они похожи на драгоценные камни.

Женщина, вышедшая к ним из дома, холодно проговорила:

— Вы устали, сеньорита? Вы проделали такой длинный путь из Мадрида!

— Не такой уж длинный по современным меркам, — как бы со стороны услышала Эйприл свой ответ и почувствовала, что к ее запястью на мгновение прикоснулась прохладная рука без колец. Шурша нижними юбками, женщина отступила в полумрак холла и впустила Эйприл в дом.

— Ах, Карлос, как я рада тебя видеть!

Она бросилась вперед, чтобы обнять дона Карлоса, и, хотя Эйприл смутно видела в темноте, она заметила тонкие белые руки, обнимающие его за шею, аккуратную прическу и жгучие черные глаза.

— А я рад видеть тебя, Игнасия! — ответил дон Карлос необычно мягким тоном.

Женщина опустила руки и улыбнулась ему, отойдя в сторону с такой воздушной грацией, с какой шелестят листья на легком ветру. Они стояли рядом в центре квадратного ковра насыщенных красных и синих тонов, а свет качающегося над ними фонаря лил на них потоки янтаря.

— Ты здорова, сага? — спросил он. — Здесь все в порядке?

— Все хорошо, — ответила донья Игнасия и повернулась к Эйприл. — Но ты еще не представил меня своей невесте, — мягко упрекнула она брата.

— Мисс Эйприл Дей, — произнес дон Карлос, взяв девушку за руку, — но ты, конечно, будешь называть ее Эйприл! Эйприл, это моя сестра, донья Игнасия. Она присматривает за домом и ведет все мои дела.

Его последняя реплика прозвучала немного странно, ведь если бы Эйприл была обычной невестой, то она могла бы обидеться. Всякая будущая жена мечтает управлять своим домом самостоятельно, не нуждаясь ни в чьей помощи. В донье Игнасии чувствовалась прирожденная хозяйка, которая в состоянии справиться с любыми затруднениями. Ее темные глаза были, возможно, даже более загадочными, чем у ее брата, бледное лицо напоминало маску.

Эйприл с восхищением и любопытством осмотрелась кругом и, будучи не совсем обычной невестой, только позавидовала способности доньи Игнасии заставлять слуг работать с таким усердием, поскольку черная дубовая мебель просто сверкала, а на коврах не было ни пылинки. И хотя в обстановке холла почти не чувствовалась женская рука, — Эйприл не заметила здесь ни одного цветка, — все-таки он был очень красив.

— Твое письмо пришло поздно, и времени оставалось мало, — укоризненно проговорила донья Игнасия, — но мы все-таки успели приготовить две комнаты для мисс Дей. Надеюсь, ей в них будет удобно.

— Я уверен, что ей будет очень удобно, — успокаивающе заметил дон Карлос и оглянулся по сторонам. — Но где же Констанция? Я думал, ей не терпится поздороваться с нами!

— Констанция в своей комнате, — сообщила донья Игнасия, опустив глаза. — У ребенка немного болит голова.

— Это невозможно! — заявил дон Карлос в изумлении. — Я в жизни никогда не слышал, чтобы Констанция страдала от головной боли! Почему она сидит в своей комнате?

Его сестра слегка пожала плечами, не глядя на него.

— Возможно, ребенок несчастлив. Я не знаю, — пробормотала она и подозвала слугу. — Хуан, отнеси эти чемоданы наверх, а затем возвращайся за остальным багажом. — Она прямо посмотрела в глаза дону Карлосу: — Твое письмо, как я уже говорила, было коротким… и таким неожиданным. Констанция оказалась не готова к этому.

— Что ты имеешь в виду? — холодно спросил он.

Донья Игнасия опять пожала плечами:

— Это все, что я могу тебе сказать. Остальное предоставляю твоему воображению! Я не сомневаюсь, что утром она будет более уступчивой и ты увидишь ее. Я бы не стала, будь я на твоем месте, беспокоить ее сегодня.

Судя по выражению лица дона Карлоса, он не ожидал такого поворота событий и был явно раздосадован. Эйприл уже и раньше видела, как он хмурится, видела его глаза, сверкающие ледяным недовольством, но никогда они не были такими, как сейчас. Казалось, он впервые за время их знакомства утратил контроль над ситуацией. Решительно сжав губы, дон Карлос начал подниматься по ступенькам.

— Это не может ждать до утра, — сказал он и, подняв глаза, увидел девушку, медленно спускающуюся по лестнице ему навстречу. Она была юной, темноволосой, мрачной и прекрасной, как дамасская роза, усеянная капельками росы. Это сравнение пришло Эйприл в голову не сразу, а только впоследствии. Ей также подумалось, что если человек так красив, то он должен быть уверен в себе, а девушка вся съежилась от страха, хотя в ее глазах светилось негодование.

— Ага! — воскликнул дон Карлос, со смертельной холодностью наблюдая, как она спускается. — Так ты больше не страдаешь головной болью, Констанция?