С судьбой не играют в прятки

— Наверное, да. — Она бледно улыбнулась.

— Вот и славно. Сейчас мы свернем в переулок, посмотрите налево — там будет одно из любимых кафе Хемингуэя.

Она ахнула и приникла к стеклу.

Как чудесно, когда человек способен чем-то восхищаться, подумал Алан. Как чудесно, когда он способен слышать свою совесть. Алан хотел было спросить у себя — а сохранил ли он сам эти чувства. И не стал. Сделалось грустно. И Иви показалась ему еще светлее.

Он ощутил, как спала волна напряжения после рабочего дня. Наверное, фортуна смилостивилась над ним. Выходит, эта странная встреча — ее подарок?

Зазвонил в кармане брюк телефон. Алан заподозрил неладное. Голос интуиции, приглушенный усталостью, буркнул что-то неразборчивое и неприятное.

Диана.

Алан поморщился. Ему почему-то не хотелось сейчас с ней разговаривать. Хотя… не почему-то. Он устал, у него серьезные неприятности, ему стыдно показывать свою слабость, а она ее почувствует, точно почувствует, какую бы маску он ни надел.

И Диана, если она не в духе, воспользуется идеальным моментом для нанесения точечного удара. Ущипнет, уколет, царапнет. Мелочь, а неприятно. Помнится, чтобы переломить спину верблюда, понадобилась одна-единственная соломинка.

Не отвечать на звонки, особенно на звонки своей девушки, — малодушно. Алан извинился перед Иви (она неопределенно кинула: мол, ничего страшного) и нажал на кнопку приема.

— Привет, Ди.

— Алан?

Ему показалось, что телефон в его руках сейчас покроется инеем — голос Дианы звучал, как лед.

— Ну конечно, это я.

— Где. Ты. — Не вопрос. Два отрывистых слога. Без всякой интонации.

— В машине. На Рузвельт-роуд, — в тон ей ответил Алан. Он не был склонен к скандалам, но, когда Диана разговаривала ним в таком тоне, не мог сдержаться.

— А тебе интересно, где я? — Если бы кобры перед броском имели обыкновение что-нибудь говорить своим жертвам, они бы говорили это именно таким тоном.

— Пожалуй. — Алан знал, что сейчас будет срыв. А из-за чего — не знал. И от этого чувствовал себя отвратительно.

— Я в «Оранжевом фламинго». С Тедди и Магдой. У нас великолепный ужин. Мы пьем шампанское и отмечаем год с момента их первой встречи. А знаешь, чего нам не хватает? Тебя нам не хватает! Ты работаешь, да? У тебя все хорошо? А я сижу тут, как идиотка, и не знаю, что им сказать! Ты карьерист, Портман, эгоист и предатель!

— Диана, прости, я…

Она оборвала разговор.

Алан иногда по утрам открывал глаза с таким чувством, что проспал что-то очень-очень важное, может, даже жизненно важное. И это непоправимо.

Раза два за всю карьеру ему случалось забывать о назначенных встречах — слава богу, это было давно, от него тогда мало что зависело и встречи были не очень важными.

Но в первый раз он забыл про обещание, данное Диане. Напрочь забыл. А ведь верно, их приглашали на этот ужин еще неделю назад, Магда лучшая подруга Дианы, он просто не мог забыть…

Но смог-таки.

Алан был в таком шоке, что едва успел притормозить — еще мгновение, и он разбил бы переднюю фару о бампер едущего впереди «бьюика». Сзади кто-то просигналил.

Да, идиот и псих. И этот день просто не мог закончиться хорошо, не мог… Алан застонал сквозь зубы, как от сильной боли. Или от злости.

— Я могу чем-то помочь?

О черт, совсем забыл про нее!

— Нет, Иви, извините меня. Личные проблемы.

— О, это вы простите…

Больше всего на свете Диана боится показаться нелепой. И сейчас, он чувствовал, она ненавидит его всеми фибрами души. Да, он заслужил. Виноват. Но почему даже извиниться не хочется?!

Хотя… она же не давала ему клятв «в горе и в радости». И вовсе не обязана поддерживать его в трудную минуту и проявлять заботу и участие. Сам справится. Конечно, справится. Но надо что-то делать, иначе этот скандал рискует стать последним.

— Иви…

Алан чувствовал себя отвратительно, но выхода у него не было, а если и был, то он его не видел.

— Иви, мне очень-очень жаль, но… давайте посмотрим квартиры завтра? С утра, я обещаю.

Она молчала.

Ей же некуда идти!

— Иви, если честно, это очень большая проблема. Вы бы знали, кем я сейчас себя чувствую, но… Я должен был пойти на праздничный ужин вместе со своей девушкой. — Господи, ну зачем он это ей говорит?! — И забыл. Самым позорным образом.

— Да, я все понимаю.

— Так как вся эта ситуация — целиком и полностью моя вина, то я отвезу вас в отель.

— Да, спасибо, — угасшим голосом ответила Иви. — Только не очень дорогой.

— Пожалуйста, не беспокойтесь об этом. Я беру… ответственность на себя.

— Исключено.

— Не надо спорить, иначе я, как джентльмен, буду вынужден снять вам квартиру. — Алан попробовал пошутить, но шутка явно «не прокатила».

Иви бросила на него косой взгляд.

— Тогда у вашей девушки будет более серьезный повод для беспокойства, чем несостоявшийся ужин, — усмехнулась она. Невесело усмехнулась.

— Я все-таки надеюсь, что этот злосчастный ужин состоится.

Видимо, не стоило Алану так его квалифицировать. А может быть, сбылся прогноз Иви.

Когда он примчался в «Оранжевый фламинго» — недавно открывшийся ресторан, щеголявший великолепной европейской кухней на фоне роскошных интерьеров, — ни Дианы, ни Магды, ни ее парня Теда там уже не было. Алан испытал глубочайшее разочарование: он потратил остатки душевных и физических сил на то, чтобы выглядеть не досуха выжатым (дня три-четыре назад) лимоном, а неотразимо обаятельным парнем, которому можно простить небольшое опоздание, и даже улыбка получилась почти естественной… И все напрасно. Придется еще куда-то ехать, снова бодриться и шлифовать слова, которые нужно сказать Диане.

Он позвонил ей на мобильный — чтобы выяснить, что «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Магда ответила не сразу, из-за громкой музыки ее почти не было слышно. После долгих «алло, я тебя не слышу», «пожалуйста, повтори» и «что-о?!» Алану все-таки удалось узнать, что Диана плохо себя почувствовала и поехала домой, а Магда и Тед решили продолжить вечер вдвоем, в клубе.

— Отлично. Великолепно. Просто замечательно, — приговаривал сквозь зубы Алан, направляясь домой на полной скорости, какую позволяла транспортная ситуация в вечернем Чикаго. — Превосходный вечер. Все прелести семейной жизни. Никогда не женюсь. Никогда. И что мне эта женщина?..

Уже в лифте, нажав на кнопку своего восьмого этажа, Алан поймал свое отражение в зеркальном потолке. Усилием воли стер угрюмую складку возле рта и недобрый прищур серо-стальных глаз. Понятное дело, не подходящий момент для выяснения отношений, ох какой неподходящий, но, как говорил его отец, мир вовсе не обязан все делать так, как тебе хотелось бы.

Когда двери лифта медленно раскрылись, он увидел Диану. Вид у нее был очень трагичный, решительный и злой.

— Ди? — Алан шагнул к ней и раскрыл руки для объятий, но она отступила на два шага. Он заметил у нее в руках дорожную сумку из бежевой замши. — Диана… Не надо.

Она смотрела не на него, а куда-то мимо, за его левое ухо. Она никогда не смотрела ему в глаза, когда сердилась, и эта ее привычка глазами игнорировать его присутствие бесила Алана несказанно.

Возможно, поэтому у него не получилось с должной интонацией произнести:

— Я виноват.

Так бывает: хочешь что-то сказать человеку, а не получается — не поворачивается язык, не разжимаются челюсти, слова застревают в горле комом… или фраза звучит совсем уж фальшиво.

На Диане было вечернее платье из темно-синего атласа. Алан никогда прежде его не видел, и не иначе из-за этого она казалась ему сейчас совершенно незнакомой, чужой. И с этой женщиной он столько месяцев делил постель, душ и шкаф?

— Знаешь, Эл, нам нужно хорошенько подумать. Тебе — в первую очередь. Может быть, ты пожалеешь. Как бы там ни было, спать в твоей кровати я больше не намерена. Я в тебе ошиблась. Я считала тебя достойным человеком, с которым у меня может быть будущее… — Диана всхлипнула.