Медовый месяц в Париже

Он начал рассказывать ей о том, как последующие несколько лет Бекки изо всех сил старалась наладить собственную жизнь. Благодаря любви и поддержке родителей Алекса она поборола пристрастие к наркотикам и снова начала ходить в школу. Ему было не обязательно говорить Дженни о том, почему он влюбился в Бекки; она поняла это по его взгляду. Несмотря на ужасное прошлое, Бекки оказалась смышленой и волевой девушкой. Было очевидно, что Алекс ею восхищался, и это восхищение вскоре переросло в любовь. И нисколько не удивительно, что он поспешил на помощь Бекки, когда узнал, что она ранена в автокатастрофе.

Дженни старалась не делать сравнений, но это оказалось невозможно. Чем дольше говорил Алекс, тем сильнее портилось ее настроение. Ведь вторая его жена обладала такими привилегиями, о которых девушка может только мечтать. И чего Дженни достигла? Как много силы воли она проявила? Немного. Ей пришлось дожить до тридцатилетнего возраста, прежде чем она осмелилась перестать жить за счет отца и начать собственную жизнь.

Неудивительно, что Дженни никто не уважает. Ее подростковый период растянулся до двадцати лет, и никто не ожидал от нее больших свершений. Она только и делала, что опустошала платиновую кредитную карту своего отца. И к тому моменту, когда Дженни стала доказывать свою состоятельность, ей пришлось узнать, что для завоевания людского уважения недостаточно нескольких престижных клиентов и собственного счета в банке. По мнению членов ее семьи — и, вероятно, по мнению большинства ее знакомых, — она была неисправима.

Дженни осушила бокал и наполнила его снова из бутылки, стоящей на журнальном столике. Вероятно, ей не следовало пить сейчас, ибо она уже достаточно заправилась в баре сегодня вечером, но для выслушивания подробного описания отношений Алекса и Бекки ей требовалась дополнительная стойкость и сила духа.

«Шампанское тебе не поможет», — прозвучал в ее голове тихий голосок.

Дженни не стало лучше даже после того, как Алекс сказал, что именно Бекки его бросила. Дженни понимала — он не остановится, пока не расскажет обо всем, но ей хотелось заткнуть уши. Она не желала знать о том, как сильно он переживал, когда Бекки оставила его, или как много лет ушло у него на то, чтобы прийти в себя после расставания с ней.

Что, если ему понадобилось больше четырех лет? Ведь именно четыре года назад они расстались.

Она посмотрела на Алекса и внутренне сжалась. Его взгляд говорил о том, что ей предстоит услышать нечто еще более важное…

Глава 5

Алекс уставился в потолок. Он постарался описать сложные отношения с Бекки всего несколькими предложениями. Дженни не нужно знать о его переживаниях, ей нужна информация. И он намерен ей ее предоставить.

— Мы поженились, будучи молодыми. Слишком молодыми, по мнению моих родителей. Я заканчивал аспирантуру. Нам обоим приходилось упорно трудиться, чтобы выжить. Но Бекки справлялась. И, честно говоря, мы были по-настоящему счастливы.

Дженни внезапно встала.

— Я думаю, мне нужно на свежий воздух, — сказала она. — Тебе не хочется освежиться? Давай откроем эти двери.

Не успел Алекс ответить, как она открыла балконные двери и вышла на маленький балкон. Мгновение он наблюдал, как она упирается ладонями в каменную балюстраду и глубоко вдыхает воздух, затем вышел из комнаты и присоединился к ней.

Холодало, но каким-то образом прохладный воздух приободрил Алекса, кровь быстрее побежала по его жилам.

— Продолжай, — сказала она, не глядя на него, а уставившись на залитую лунным светом деревню.

Повернувшись, он оперся о каменную балюстраду и пристально посмотрел на теплую комнату, из которой они вышли. Затем ногой закрыл балконную дверь, предполагая, что они недолго задержатся на холодном балконе, а комнату выстуживать не следует.

— После того как я выучился на адвоката, Эдвард предложил мне стать его партнером в адвокатской конторе. Это была фантастическая возможность для нас с Бекки. — Он повернулся, чтобы взглянуть на Дженни, но она по-прежнему смотрела на купавшиеся в лунном свете холмы. — Успех оказался палкой о двух концах. Я выиграл несколько крупных судебных дел, сделал себе имя в адвокатской среде. Бекки нравилось, как мы живем. Мы могли покупать красивые автомобили, отовариваться в эксклюзивных бутиках, а не на распродаже. Нас стали приглашать на вечеринки, связанные с моей работой, и от нас ждали, что мы будем приглашать к себе в дом моих коллег и клиентов.

Дженни нахмурилась и покосилась на Алекса:

— Похоже на сказку, а не на фильм ужасов.

Алекс кивнул. В то время он тоже так думал, но, будучи поглощенным работой, не замечал, что Бекки не справляется с обязанностями жены адвоката.

— Беспокойная жизнь, которую вела Бекки, не дала ей возможность многому научиться. Она внезапно оказалась в мире честолюбцев и преуспевающих дельцов и старалась быть им под стать. Но она настолько долго притворялась счастливой, что я не догадывался, как много шрамов на душе осталось у нее от прошлой жизни.

Дженни посмотрела на свои руки, лежащие на балюстраде. Алекс расценил ее молчание как побуждение продолжать рассказ.

— Несколько незначительных промахов во время важных мероприятий лишь усугубили дело. Когда она наконец дошла до точки кипения, то выплеснула все эмоции на меня. Она говорила о том, как мои сослуживцы смотрят на нее свысока; о том, какой одинокой она себя чувствует, когда мне постоянно приходится отменять наши запланированные вечера вместе; о том, как я одержим работой… — Он задержал дыхание, затем медленно выдохнул. — Доктор диагностировал у нее депрессию. Мы обратились за помощью к специалистам. Она самостоятельно посещала психотерапевта… Какое-то время казалось, что ей стало лучше.

Он умолк. Да, Бекки снова начала улыбаться. Алекс побуждал ее заводить новых друзей и радовался, когда она прислушивалась к его мнению. Одновременно с этим он стал замечать, как она от него отдаляется, но списал это на последствия депрессии. Они даже попытались создать настоящую семью. Алекс знал, что Бекки станет хорошей матерью. Да, у нее были проблемы, но она обладала золотым сердцем.

По меньшей мере, так он полагал в то время. Информация, которая всплыла после смерти Бекки, заставила его задаваться вопросами об адекватности своей первой жены. Он никогда не думал, что она окажется такой жестокой и эгоистичной.

— Алекс?

Тихий голос Дженни вернул его в настоящее. Выпрямившись, он открыл балконную дверь. Должно быть, Дженни замерзла. Кивнув, она вошла внутрь, потирая руки. Ему хотелось предложить ей свой пиджак, но жест показался ему слишком интимным. Поэтому Алекс взял со спинки стула накидку и предложил ей. Она набросила ее на плечи и уселась в то же кресло, что и прежде.

— Но, очевидно, ситуация не улучшилась ни для тебя, ни для Бекки, — сказала Дженни, глядя на него несколько отстраненно.

Алекс не мог снова усесться на удобный диван. Ему нужно было походить и подумать.

— Нет. Наоборот, ухудшилась.

Должно быть, хрипотца в его голосе задела Дженни за живое. Пока Алекс рассказывал, у него сложилось впечатление, что она методично отстраняется от него — шаг за шагом, — но вот она повернула голову и посмотрела на него, а он увидел ее неожиданно приветливый взгляд.

— Вскоре ее поведение начало меняться, — сказал он. — Я выяснил, что она пропускает сеансы психотерапии. Позже я узнал, что ее новые друзья в действительности вели беспутную жизнь. Сначала я не хотел в это верить, но потом понял — она опять подсела на наркотики.

Дженни закрыл рот руками:

— О, Алекс! Какой ужас! — Плотнее завернувшись в накидку, она засунула под нее руки. — Что ты сделал?

Он пожал плечами:

— Однажды мы поссорились. Я подозревал, что она находится под воздействием какого-то препарата — она взбесилась и стала во всем меня обвинять. Обвинила даже в том, что до сих пор от меня не забеременела. Очевидно, я оказался бесполезным мужем, слишком увлеченным карьерой. Она даже заявила о том, что ей лучше поискать на стороне отца своих будущих детей.