Чёрное и белое

— Тебя что-то тревожит, дорогая? — мягко спросил доктор, заметив, что Айрис дрожит от холода, когда они покинули уютное помещение кафе. — Выглядишь ты совсем неважно.

— Да нет, все в порядке, — сказала она твердо, видя, что Джек продолжает озабоченно смотрит на нее. — Возможно, немного устала. Но я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы пойти на сегодняшнее мероприятие.

— Айрис, ради бога, постарайся больше внимания уделять своему питанию и сну. Иначе я буду настаивать на том, чтобы ты прошла полное обследование в моей клинике.

— Хорошо, хорошо. Все, что скажете, доктор. — Она подняла руки вверх, изображая полную сдачу на милость эскулапа.

— Да, совершенно забыл. Мне очень жаль, что ты решила продать Холл, — сказал он, когда они шли по улице, заполненной предрождественской толпой. — Томас Кемп сообщил мне, что ты разрешила ему ознакомиться с архивами Олдфилд Холла.

— Да… — ответила она, чувствуя неловкость оттого, что до сих пор не сказала своему другу о предстоящей продаже дома. — Я отдала Томасу целый ворох старых документов, потому что он очень интересуется историей нашего города.

— Жаль, что тебе приходится продавать дом, — повторил доктор, хмурясь. — Айрис, ты знаешь, как я к тебе отношусь. И хотя сейчас не время и не место обсуждать такие вещи, скажи все-таки, могу ли я чем-нибудь тебе помочь?

— Я… я обязательно подумаю об этом, — сказала она уклончиво, испытывая облегчение оттого, что ей не пришлось отвечать на более конкретные вопросы Джека. В этот момент толпа, заполонившая тротуар, развела друзей в разные стороны, и они потеряли друг друга.

Новость о том, что владелица Олдфилд Холла собирается продать особняк, разнеслась по всему городку и теперь обсуждалась, чуть ли не в каждом доме. Айрис была поражена тем, как горожане восприняли это известие. Многие останавливали ее на улице и выражали искреннее сочувствие. Для уставшей, издерганной женщины такое внимание служило большим утешением и поддержкой. Пришлось лишь удивляться числу людей, которым была небезразлична судьба ее семьи.

Друзья Айрис, включая Джун и Кэтрин, обещали заняться поисками приличного домика, куда бы она могла переехать с матерью и Эшлинг после продажи Холла. Но это оказалось не таким уж простым делом. В данный момент на рынке недвижимости не было ничего подходящего. Правда, Мрачный Рейс, как окрестили в Шилдтоне агента по недвижимости, считал, что Айрис не стоит особо беспокоиться об этом, так как надежда на быструю продажу особняка невелика. А пока суд да дело, что-нибудь обязательно подвернется.

— Я рассчитывал на мистера Бартона, — сказал он с грустью в голосе. — Но зачем одинокому мужчине, каким бы богатым он ни был, обременять себя столь большим и старым домом? Вряд ли, миссис Олдфилд, мне в ближайшее время удастся найти вам нового покупателя.

Трудно передать, что почувствовала Айрис, услышав, что Фил до сих пор не женат. Весть о его коротком визите в Шилдтон и, особенно о том, что этот богатый красавец все еще свободен, стала главной темой разговоров среди их друзей. Джун совершенно явно хотела встретиться с Филом еще раз. Кэтрин завидовала подруге, что той хоть раз удалось пообщаться со школьным сердцеедом. Ей, первой сообщившей о приезде Фила в город, было особенно обидно упустить возможность встречи.

— Если бы я только знала, что он зайдет к Адаму по делам! — сокрушалась Кэтрин. — Фил такой же красивый, как и раньше? — спросила она и искренне рассердилась, когда Джун сделала вид, будто пытается вспомнить, каким же стал интересующий ее объект.

— Ну… — нарочито медленно начала Джун, подмигнув Айрис, — можно сказать, что Филипп Бартон стал еще ослепительнее. Но теперь, став более искушенным человеком и преуспевающим бизнесменом, он приобрел… как бы это выразиться? Сексуальную притягательность, что ли. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Ну почему мне так не везет? Когда же я увижу Фила? — причитала Кэтрин, унося с собой новые подробности о несравненном Бартоне.

— Только не упрекай меня — мне самой стыдно, что так раздразнила подругу, — покаялась Джун, когда они остались вдвоем. — Уж очень редко выпадает удача обскакать Кэтрин на повороте. Тебе-то хорошо, ты, я вижу, совершенно равнодушна к Филу. Но я, хоть и счастлива в браке, чуть с ума не сошла, когда он посмотрел на меня своими огромными голубыми глазами…

Айрис неспешно перебирала в памяти детали этого недавнего разговора.

— Вот мы и пришли, — раздался голос Джека.

— Что?.. — удивленно спросила Айрис, прежде чем увидела, что стоит у своего старого «ситроена», получившего в семье ласковую кличку — «французик».

— Почему ты не запираешь машину, когда оставляешь на улице без присмотра? — назидательно выговаривал ей Джек, открывая дверцу, чтобы положить покупки на заднее сиденье.

— Бесполезно. Замки давно проржавели, а на новые денег нет, — сказала она уныло. — Спасибо за коктейль. Я действительно согрелась. А также за то, что помог донести свертки, — добавила она.

Джек наклонился, и быстро поцеловала ее в щеку.

Сев за руль, Айрис повернула ключ в замке зажигания. В ответ ни звука. Минут десять она пыталась завести машину, испробовав все известные ей способы. Но, увы, «французик» молчал. Было от чего прийти в уныние. В сердцах она выругалась.

— Эту старую развалюху давно пора отвезти на свалку.

При звуке знакомого низкого голоса, прозвучавшего так неожиданно, Айрис вскрикнула от испуга — второй раз за сегодняшний день. Быстро обернувшись, она уставилась в лицо высокого темноволосого атлета, который занимал все ее мысли на протяжении последних недель.

— Филипп? Что ты здесь делаешь? — проговорила она с трудом.

Лицо Айрис стало белее снега, когда она смотрела остановившимся взглядом на высокую фигуру Филиппа Бартона. Его безукоризненно сшитое черное кашемировое пальто поверх строгого черного костюма больше подходило для лондонского Сити, чем для небольшого торгового городка.

— Имею удовольствие спасать девицу, которая попала в затруднительное положение, — ответил он довольно холодно.

— А вот уж от этого прошу меня избавить, — парировала пришедшая в себя женщина.

— Не будь занудой, Айрис! Эта куча металлолома не может даже сдвинуться с места. Я, между прочим, еду в Шилдтон. Если хочешь — могу подбросить. — И он показал на длинную черную спортивную машину, которая стояла в нескольких метрах от «ситроена».

— Почему ты так со мной обращаешься? — с обидой спросила Айрис, ударяя кулачком по рулю своего автомобиля.

— Как? — спросил Филипп со смехом. — Разве я виноват в том, что ты разъезжаешь по городу в древней колымаге, которую давно пора положить под пресс?

— Я имею в виду… почему здесь, посреди улицы? — процедила она сквозь зубы. — Ты не мог позвонить и договориться о встрече? Как любой нормальный человек?

— Потому что я сыт по горло твоими идиотскими выходками, — сердито ответил Филипп. Игнорируя протесты Айрис, он стал переносить покупки в свою машину. — Залезай в автомобиль и помолчи немного! Я не могу понять, что происходит — или твоя мать намеренно меня дезинформирует, или существует специальная установка, чтобы не брать трубку. Что ты стоишь? Садись в машину! — распорядился он, с явным нетерпением ожидая исполнения своего приказа.

Но Айрис не собиралась идти у того на поводу.

— Уж кто-кто, а мама к тебе относится великолепно, и если бы ты звонил, она наверняка записала бы твое имя, — продолжала негодовать Айрис, пока великолепная спортивная машина прокладывала путь к Олдфилд Холлу. Она лукавила: мать болеет в своей комнате, а сама Айрис старалась не брать трубку.

— Если мне не изменяет память, ты открыла пансион в своем доме…

— Ничего подобного! Мы только иногда приглашаем постояльцев, — перебила его Айрис и тут же с ужасом подумала, что она начинает повторять слова матери.

— …И больше звонить не буду, потому что не желаю, чтобы посторонние люди отвечали на мои звонки, — закончил он решительно.