Люблю тебя сильно-сильно (СИ)

Летта же изо всех сил пыталась понять – что на самом деле здесь происходит и что-то в глубине подсознания ей подсказывало, что она очень сильно заблуждалась в своих ночных догадках, а страшное лицо Димы, лишний раз убеждало в правоте этих ощущений.

- Ты хочешь знать правду? Тогда слушай. – Дима резко выбросил окурок и набрав с избытком чистого прохладного воздуха в легкие, решительно начал. – Я ненавижу тебя так сильно, что от этого чувства иногда стынет кровь, а люблю так, что эта кровь закипает, доводя меня до безумия. Я всю жизнь пытался привлечь твое внимание к себе, а ты обратила его на моего лучшего друга, который просто так, взял и закружил тебя в танце. Я проклинаю тот самый день, когда Сергей решился пригласить тебя на этот танец, который перерос во все ЭТО. С первым вашим совместным времяпрепровождением мне казалось, что кто-то из вас меня искренне ненавидит и именно по этой причине сыпет мне медленно и дозировано соль прямо на оголенное сердце. Каждый наш совместный поход на шашлыки, пляж, футбол или еще куда, сопоставим лишь с походом по раскаленным углям босыми ногами. Я ненавидел Сергея всякий раз, как он прикасался к твоим губам, а тебя, всякий раз, когда ты так охотно отдавалась в его объятия… Я люблю тебя всю свою жизнь и вчера, когда ты пыталась объяснить, что и меня кто-то может полюбить так же сильно как ты… – Дима на мгновенье запнулся, – вот, снова мне не хочется добавлять – Сережу. Я впервые в жизни не захотел сдерживаться и решил поверить в услышанное, пусть и недосказанное.

Все время своего изречения Дима сидел на скамейке потупившись в наполовину обледенелую землю. Виолетте на мгновение показалось, что именно так, выглядит душа этого парня – обледенелая и черная. Она отказывалась верить своим ушам, и если первые слова, что он ее ненавидит превратили ее в окаменевшую в изумлении фигуру, то второе признание – породило цунами негодования. Летта отказывалась верить во все, что прекрасно слышала. Первое ее желание было поколотить от души, этого лицемера и предателя, а второе – себя, ведь именно она так и не смогла разглядеть всего, что происходило у нее под носом.

- Летта, можешь думать обо мне все что угодно и считать меня кем угодно, просто знай, – словно прочтя ее мысли продолжил Дима, – я люблю тебя намного сильнее, чем Серега, и гораздо сильнее чем ты его. Извини, что тебе пришлось узнать об этом именно так, но ты не оставила выбора, постоянно восхищаясь и боготворя своего Сереженьку. Я надеялся успеть покорить тебя в сжатые сроки службы Сереги, но… Ты постоянно твердишь лишь о нем. Все твои мысли, планы и мечты, только о нем. Ты сходишь с ума за тем, кто этого не оценит, а меня, ты ежедневно подвергаешь адским пыткам ни на миг не задумываясь об этом. Летта, совершенно реально понимая, что наш нынешний разговор будет последним, я выдаю тебе все это. По той же причине я хочу чтобы ты знала – я не жалею о том, что узнал вкус твоих губ, а всегда буду жалеть лишь о том, что не в моих силах заставить эти губы целовать меня каждый день.

Появившаяся у скамейки горка окурков пополнилась еще одним, и Дима замолчал. Если бы он был женщиной, он бы непременно сейчас рыдал, но нет, он всего лишь потянулся за очередной сигаретой. Он молчал, пришел черед Виолетты достойно ответить на все услышанное.

- Знаешь Дим, еще сегодня утром я была целиком и полностью убеждена, что ты просто был пьян, укурен, болен. Ты развенчал все мои догадки и предположения на тысячу процентов. Утром я так же была уверена, что в отличие от женской – мужская дружба существует, но и в этом ты превзошел всех вместе взятых женщин. Если бы мне не было так противно, мне, возможно, даже польстило твое признание, но… – Летта окинула взглядом скукоженную на скамейке фигуру вполне симпатичного парня, ее голос был спокоен, а слова честными. – Ты не имеешь права оценивать наши с Сережей чувства, так как ты понятия не имеешь, что такое настоящая любовь. Судить на сколько сильна моя или его, не тебе. До вчерашнего вечера ты мне очень нравился, и меня радовало то, что я так легко сошлась с лучшим другом своего парня и надеялась, что именно ты поможешь мне пережить наше вынужденное расставание. Ты был для меня глотком воздуха в бездне тоски и печали, и мне чертовски жаль, что я так сильно во всем ошибалась.

Прикрыв лицо руками, Летта упала на скамейку рядом с Димой, который продолжил разговор:

- Мне жаль, что ты так и не поняла, какие чувства двигали мною все это время, а пытаться объяснить, заставить прочувствовать, не хочу и не буду – он подытожил и тяжелый вздох вырвался из его груди. – Просто пообещай, что не станешь рассказывать Сереге об этом разговоре. Как бы для тебя странно не прозвучало, но я дорожу нашей дружбой, и это правда. Давай сделаем вид, что ничего этого не было.

Впервые за все время Дима осмелился посмотреть в полные разочарования глаза Виолетты, легонько убрав ее ладошки с лица.

- Я не смогу сделать вид, что ничего не было, но обещаю, что ни при каких условиях не стану рассказывать Сереже об этом разговоре.

Слова «я дорожу нашей дружбой», эхом раздавались в голове Летты, на глазах появился блеск, символизировавший скорый водопад, который она не намерена была выставлять напоказ. Одарив напоследок Диму взглядом полным жалости и презрения, Виолетта быстро исчезла за калиткой собственного дома, услышав последнее.

- Спасибо.

Глава 9 Слезы, которые еще несколько минут назад готовы были хлынуть из Виолеттиных глаз, исчезли сразу, как только она переступила порог родного дома, на котором ее молча ждала мама с кричащим взглядом – Я ведь тебе говорила. Летта мысленно поблагодарила мать за мысленное участие, без каких либо комментариев, и прошла в свою комнату, где на нее уже несколько минут ждал вкуснейший бульон. Подумать только, Дима признался ей в любви! Шок, это именно то слово, которым можно было описать состояние бедной девушки. Почему она никогда не замечала абсолютно ничего? Почему она всегда воспринимала чрезмерную Димину опеку и заботу, как что-то само собой разумеющееся? Это было похоже на плохую шутку, но вспомнив лицо Димы в момент его признаний, Летта понимала, что все слишком серьезно. Как же ей сейчас не хватало ее Сереженьки. Она бы просто прижалась к его груди, крепко-крепко, и ей сразу же стало бы легче. Она бы моментально забыла о всех своих переживаниях, и жизнь вновь приняла бы привычное русло. Сереженька… Сережа… О Господи, она ведь забыла сегодня проверить почтовый ящик!

- Ура – а – а – а!!!!!!

Стоило Виолетте просунуть изящную руку в зеленый ящик, одиноко висевший на заборе, как она тут же нащупала конверт. Она не стала читать кому и от кого это письмо, Виолетта просто знала – это ОНО. «Здравствуй, моя любимая Летта! Прошло всего пару дней с нашего расставания, а мне до безумия не хватает твоих глаз, поцелуев, слов, жестов, запахов, ласк. Я не стал дожидаться от тебя весточки, так сильно мне захотелось тебе написать. Будущие сослуживцы прикалываются, мол – Что ты ей строчишь никому не нужный бред, она ведь скорее всего уже и не помнит, кто такой Серега? А я им отвечаю – Это все ваши, уже не помнят, а моя Летта меня любит и ждет. Сказал, и на душе так тепло стало, а по телу приятная дрожь. Знаешь, на самом деле мне нечего рассказывать, настоящая служба ведь еще не началась, а до присяги недели две, не меньше. Я бесконечно могу рассказывать лишь об одном – о том, как сильно я тебя люблю, и оказавшись в сотнях километров от тебя, я это ощутил еще острее. Я люблю тебя сильно-сильно, бесконечно сильно и… ты не поверишь, но уже начал в маленьком календарике, который ношу у сердца, вычеркивать дни до своего дембеля. Маленькая моя, любимая Летта, как же мне тебя не хватает… Прости, если письмо покажется тебя слишком коротким, но даже сотен белоснежных листов не хватит, чтобы передать тебе все, что я чувствую. Летта, а как там ты? Знаю, нелегко тебе приходится, каждый день видеть все, что напоминает о нас, но я так же знаю, что ты у меня сильная и умная девочка, поэтому не сомневаюсь, что найдешь в себе силы радоваться каждому дню без меня. Что у вас там новенького? Кого из наших видела? Как у вас погодка, как вообще дела в деревне? Пиши мне обо всем, очень жду. Хотя… Можешь просто прислать белоснежный лист бумаги с одним-единственным словом – ЛЮБЛЮ, мне даже этого будет более чем достаточно. Люблю тебя сильно-сильно. Целую. Обнимаю. Жду вестей. Навсегда твой Сережа». Читая в первый раз письмо, Виолетта не сдерживала слез радости, которые совершенно непроизвольно мелкими струйками скатывались на дорогой ее сердцу лист бумаги, превращаясь в кляксы. Каждое слово вызывало восторг. Каждая фраза заставляла летать. Виолетта была так счастлива, будто ее Сережа совершенно фантастическим образом, оказался рядом и она не читает, а слышит каждое его слово. Когда письмо было перечитано несколько десятков раз, эмоции радости сменила едва заметная грусть. Сережа спрашивал – Как там наши? Ах, если бы он только знал – КАК. Желание тот час отписаться и рассказать Сереже обо всем, толкнуло Летту за письменный стол. Ею двигало чувство преданности, любви и безграничной честности. Девушка готова была рассказать любимому всю правду, какая она есть, но ее взгляд совершенно случайно скользнул на скамейку у дома, где совсем недавно она обещала Диме, что ни при каких обстоятельствах не расскажет ничего Сереже. Растерянность, неуверенность и болезненное метание между «хочу» и «нельзя». Летта всегда и во всем была честна в их с Сережей отношениях, ей так хотелось таковой и остаться, но… Она не может нарушить слово данное Диме. Она обещала. Отложив ручку в сторону, обессиленная кардинально сменявшими одну за другой эмоциями, Летта просто упала на кровать.