Неожиданный визит

Однако она была вынуждена признать, что сейчас ее ужасала не столько сама поездка, сколько перспектива провести с Расселом пол дня в замкнутом пространстве машины. Она судорожно копалась в мозгах, старательно выискивая самые невинные темы для разговоров. Трудно себе представить, к чему это все приведет.

Может, стоит попросить его рассказать о своем детстве? Или пусть поделится опытом ведения деловых переговоров? Она где-то слышала, что мужчины любят поговорить о делах. Если же отдать инициативу в его руки, то он, пожалуй, опять прибегнет к своим инквизиторским методам исследования ее подсознания? А с другой стороны, будет еще хуже, если он снова начнет расспрашивать ее о личной жизни, которая так жгуче интересовала его. Он пытался завуалировать свой интерес деланным легким любопытством. Но она ведь тоже не вчера родилась. Совершенно ясно, что он так и не оставил своих попыток понять, что она за человек, и разгадать все ее тайны.

Сборы вещей, необходимых для поездки, не заняли много времени. После того как она ушла из компьютерной фирмы, где работала раньше, необходимость в изысканных туалетах и деловых костюмах больше не возникала, и она раздала все вещи, ставшие ненужными. Джинсы, пара свитеров и брючный костюм – вот и все, что она посчитала нужным взять.

Когда Ребекка спустилась вниз с вещами, Рассел с сомнением взглянул на ее небольшую сумку.

– Ты ничего не забыла?

– Но мы ведь едем на несколько дней, а не на две недели. А ты чего набрал?

Его чемодан казался пугающе большим. Он был таким же представительным, как и его хозяин. Сделанный из натуральной кожи, он всем своим видом свидетельствовал о процветании фирмы Рассела.

Машина ждала их у входа в дом. Ребекка слегка задержалась возле машины, стараясь справиться с расшалившимися нервами. Казалось, этот черный металлический зверь жаждал проглотить ее. Рассел недоуменно взглянул на ее побледневшее лицо, но не сказал ничего, лишь открыл перед ней дверцу и подождал, пока Ребекка устроится на мягком сиденье.

Сначала он вел машину осторожно, долго выбираясь из городской сутолоки. На дорогах были пробки, и они ехали очень медленно. Зато на шоссе Рассел набрал хорошую скорость. Ребекка молча смотрела в окно на окрестности, пролетающие мимо них.

Если бы полгода назад кто-нибудь сказал ей, что она будет ехать в машине с мужчиной, который способен довести ее до белого каления и заставить сердце сильнее биться только одной своей улыбкой, она бы не поверила. Всего несколько дней назад она жила просто и ясно. Все дни были похожи один на другой, и только ее работа вносила в эту размеренную жизнь новизну и свежесть.

Сейчас же, хотелось ей этого или нет, было совершенно ясно, что ее погружение в себя закончилось. Теперь ей некогда было копаться в себе, ежедневно и еженощно убеждать себя в том, что в гибели Пита нет ее вины. Даже сама мысль об аварии стала отходить на второй план.

Время от времени Ребекка все же мысленно возвращались к событиям прошлого, но теперь она чаще вспоминала лучшие минуты, проведенные с братом, а не подробности трагедии. Как счастливы были они в детстве, когда была еще жива мама, да и потом, когда им приходилось держаться вместе, чтобы выжить.

Не об этом ли говорил ей психоаналитик? Человеческая память не может постоянно возвращаться к самым печальным событиям нашей жизни. Мама ушла, а за ней и Пит, но боль все же начинала стихать. Казалось, что Ребекка заново учится ходить, как после тяжелой болезни. Каждый шаг давался ей с трудом, но она становилось все сильнее.

Ребекка закрыла глаза и стала думать о своих занятиях искусством. Конечно, ее достижения трудно сравнить с успехом Артура – он великолепный колорист, его техника просто поражает, а фантазия неистощима. Но у него такие проблемы с самооценкой, что даже мимолетного неодобрительного замечания достаточно, чтобы подорвать его веру в себя. С другой стороны, так как она занимается иллюстрациями, ей будет легче найти работу после окончания учебы. Для нее это очень важно, ведь у нее нет за спиной обеспеченной семьи, как у Артура. Хотя неизвестно, что лучше – жить одной или иметь такого брата, как Рассел.

– А ты часом не нервничаешь? – внезапно спросил он.

Этот вопрос застал ее врасплох, и она не смогла правдоподобно изобразить уверенность в себе. Прислушиваясь к своим ощущениям, она с удивлением заметила, что страх был намного меньше, чем обычно. Но сказать, что она была совершенно спокойна, тоже было бы преувеличением.

– Так, понятно. Нервничаешь. Почему?

– Ты знаешь, – призналась она честно, чувствуя себя крайне неуютно под его проницательным взглядом, – я ужасно боюсь машин. Каждый раз, когда я захлопываю за собой дверцу, я чувствую себя чем-то вроде селедки, замаринованной в консервной банке.

Ее голос был почти не слышен за гулом мотора, и затем она совсем умолкла, не зная, что сказать еще, как выйти из неприятной для нее ситуации. Ребекка понимала, что дает ему очередной повод покопаться в ее жизни, но сейчас она была совсем не готова объяснять ему что-то. Неужели он опять примется препарировать ее своими вопросами о мотивах и причинах ее поведения? Однако Рассел только внимательно взглянул на нее и мягко сказал:

– Не нужно нервничать. Поверь, машина нисколько не опаснее любого другого вида транспорта. И вообще, ездить на машине не страшнее, чем просто жить на свете.

От его спокойного голоса ей должно было стать полегче, но эта его улыбка, полная загадочных обещаний, встревожила ее. Казалось, весь салон был пронизан электрическим током и только чудом в нем не сверкали молнии и не гремел гром. Она понимала, что не представляет особого интереса для Рассела, но его обаяние действовало даже тогда, когда он не ставил своей целью очаровать кого-либо.

– Да что ты так беспокоишься? – Он снова взглянул на нее с ободряющей улыбкой. – Мы с этой машиной в каких только переделках не побывали.

Ну надо же, как он мил! Ребекке было куда легче иметь дело с его заносчивостью и высокомерием, с теми странными обвинениями, которые он бросал ей в первый день их знакомства. Теперь же у нее мелькнуло подозрение, что он просто решил прибегнуть к другому методу и хочет выудить информацию из нее лаской и обманом. Ребекка чувствовала, что не должна расслабляться ни на минуту, оставаясь с ним наедине.

Она обратилась к теме погоды, как к самой безопасной. Панорама за окном несколько изменилась, небо нахмурилось, и складывалось впечатление, что наступает пора дождей.

– Мне кажется, погода портится. Может пойти дождь.

– Прогнозы дождя не обещали, – жизнерадостно сообщил он. – Я слышал, что атмосферный фронт пройдет южнее.

Рассуждает так, будто он что-то понимает в прогнозах погоды. Впрочем, кто знает, может, он еще и метеорологией увлекается? Рассел Робертс был человеком-загадкой. Казалось, что он компетентен в любом вопросе, какой бы они ни затронули в разговоре. Может, его хваленое высокомерие оправдано в какой-то мере?

Не отрывая взгляда от дороги, он неожиданно спросил:

– Ну а почему ты так боишься машин? Все любят движение, скорость. Женщинам подавай роскошные машины с уютными сиденьями, а мужчины, как дети, готовы гонять на огромной скорости, убегая от самих себя.

От других тоже, и часто навсегда, грустно подумала Ребекка, а вслух сказала:

– Вот уж не могу представить тебя в роли ребенка.

– А мне казалось, что женщины всегда считают мужчин большими детьми. Теперь мои иллюзии разбиты.

Он говорил серьезным тоном, но она понимала, что такова его манера шутить. Постепенно в ее мозгу укреплялась мысль, что совместное пребывание в особняке может оказаться еще хуже, чем она предполагала.

– Наверное, так происходит потому, что многие мужчины не торопятся взрослеть, – сказала она из вредности.

– Не знаю, не знаю... Вот к Артуру ты точно относишься как к ребенку, хотя сама уверяешь, что он давно уже вырос и может принимать свои собственные решения.

– Да ведь Артур такой чувствительный, – с жаром возразила она, но он не преминул тут же вставить: