Наш маленький секрет (СИ)

Наблюдать за твоей болью было невыносимо. А еще более несносным было то, что ты прятала ее, вымученно улыбаясь, а ведь глаза не врут. В них был океан боли, моря невыплаканных слез и горы тоски. И с каждым днем они словно затухали… Прекрасные голубые глаза тускнели, становясь практически серыми и бесцветными.

После той ночи, когда тот ублюдок бросил тебя, прошло уже чуть больше месяца. И пусть я отомстил, разукрасив смазливую физиономию, оставив ему гематомы и ссадины с переломами на память, боль из твоего сердца убрать я не мог. Время не излечивало раны, оно измывалось над тобой, высасывая остатки эмоций. Я видел, что тебе становилось все хуже. И не мог спокойно смотреть на эти страдания, мое сердце сжималось, обливаясь кровью.

…

Тот день я не забуду никогда… Это наш маленький секрет, наше безумие.

Осеннее утро было неприветливо, хотя в этих краях как таковой осени просто нет. Но с самого утра лил дождь, ливень беспощадно вбивался в землю. Небо затянуло, и оно казалось почти черным, недружелюбным, хмурым. Это так некстати поганило настроение еще хуже.

Я зашел, как всегда, к тебе, ты лежала с книгой и грызла карандаш, заставив улыбнуться, ибо карандаши всегда погибали со страшной силой от твоих острых зубок. Ты, естественно, не услышала, как я вошел, но когда я прилег и внаглую уложил голову на твой упругий живот, перевела на меня небесно-синие, глубокие, как омуты, глаза.

— Ты что-то хотел? — снова этот колючий голос, что аж мурашки по телу от него. Я поморщился в ответ.

— Что-то не так, снежная королева? Или ты хочешь побыть одна? — спросил, внимательно высматривая малейшие перемены в твоем лице, но оно было словно высечено из камня. Не знал бы я, что ты жива, подумал бы иначе, ей-богу. Я игриво пощекотал тебя кончиком носа, но не увидел реакции, даже мускул на красивом лице не дернулся.

— Хочу побыть одна, — спокойно ответила и устремила взгляд в окно, поджав пухлые розовые губки, а после захлопнула книгу, запрокинув черные как смоль волосы на спину и, небрежно столкнув мою физиономию со своего тела, встала. Мне не понравилось твое расположение духа, но мешать я не смел, а раздражать не хотел. Молча тихо выскользнул из комнаты и пошел на кухню к матери. Мама никогда не задавала лишних вопросов, не лезла в душу и не поучала. Но ее встревоженный взгляд на меня говорил о том, что она чертовски сильно волнуется и переживает.

— Как она? — спросила мамуля тихо, когда я вошел.

— Все так же, — вздохнул и взял яблоко со стола. А когда расправился с сочным плодом, решил сделать какао, которое мы с тобой так любим с детства. Вскипятив молоко, добавил пару ложечек какао, немного корицы и помешивал, пока не получилась та консистенция, которая была мне нужна. Взял круассаны и пошел обратно в комнату.

Однако то, что я увидел, меня шокировало. Ты сидела на подоконнике, с открытым окном… косой дождь бесцеремонно бил хрупкое тело ледяными струями. А ты, дрожа, смотрела куда-то вдаль, не реагируя, казалось, даже не моргая. Я рванул к тебе, захлопнув окно. И ноль реакции на мои действия, словно твое тело здесь, а душа уже далеко. Пустой взгляд, безразличный… Огромные капли, на мгновение зависая на кончиках ресниц, спадали после и катились по щекам, будто слезы. Но это была вода, просто дождевая вода. Я встряхнул тебя, а в ответ ничего, совсем ничего. Повернул к себе, взял лицо в руки и заставил посмотреть мне в глаза.

— Арин, — зову, взволнованно бегая глазами по твоему бледному лицу. Ты пару раз моргаешь в ответ. Ну, слава богу, хоть такая реакция, а то я уже совсем перепугался. Но молчишь, лишь смотришь без эмоций.

Двусмысленность нашей позы побуждает меня осмотреть тебя. Аккуратные губы побледнели от холода, кожа покрылась мурашками, голые бедра широко разведены, прижимаясь по обе стороны к моим ногам, а тонкая майка облепила как вторая кожа твое соблазнительное тело. Черные мокрые волосы прилипли к плечам и спине, как скользкие змеи. Бутончики напряженных от холода сосков торчали, а в ложбинку меж грудей медленно стекала вода с волос. Мой взгляд скользнул по ключицам, аппетитной груди, изящной шейке с тонкой цепочкой, по стройным ногам… и становилось жарко, мне становилось нестерпимо жарко. Я ведь не мальчик, мне уже двадцать, а я старше тебя на четыре года.

— Ариша… — мой тихий шепот у твоих губ, а реакции все нет. Смотришь, не моргая, мне в глаза… Я сглатываю ком, что образовался в горле, замираю от нахлынувшего желания, которое мягкой, но настойчивой волной разливалось по телу, острое, как лезвие. Я хочу тебя, хочу свою сестру… но ведь это безумие? Это неправильно, грязно… Но так сильно манит, что я, сам того не замечая, медленно приближаюсь, ощущая потоки воздуха у твоего лица. Спустя мгновение накрываю мягкие, прохладные губы своими, чувствуя на них капли дождя и остатки соленых слез. Обдаю горячим дыханием и облизываю, согревая, прижимаю твое дрожащее тело к себе, и нет сопротивления, ты, казалось бы, вообще не реагируешь, либо просто в шоке. Врываюсь в твой рот почти грубо, подзываю, ласкаю, пробуждаю твое тело, ищу ответное желание. Чувствую привкус мятной жвачки и табака, ты снова курила, а ведь обещала мне бросить. Но ты не отвечаешь на мой поцелуй, однако позволяешь мне целовать себя пару секунд, а после твои руки медленно, неуверенно накрывают мою грудь и начинают отталкивать.

— Марк, ты что делаешь? — спрашиваешь, широко раскрыв глаза. Я испугал тебя, шокировал напором… Нехотя отрываюсь от твоих губ. Жадно выискиваю проблески эмоций на дне красивых глаз, вижу неуверенность, быть может, растерянность, но презрения или отвращения нет, это немного успокаивает. Ты не ожидала, не думала, что я могу совершить подобное.

— Целую тебя, — как можно спокойнее отвечаю. Господи, какой дурак! Я все испортил, теперь ты закроешься от меня пуще прежнего. Посчитаешь конченым извращенцем. Мысли стали хаотично разбегаться в мозгу, который отчаянно искал выход из сложившейся ситуации.

— Ты мой брат, это… — начинаешь, но замолкаешь, отводя глаза, легкий румянец проступает на щеках, ты смущаешься? Что ты, милая, это ведь я…

— Противно? — спрашиваю прямо, ибо нет смысла держать внутри рвущийся вопрос. И жду ответ, затаив дыхание, ведь это важно, жизненно важно для меня в эту минуту.

— Нет, не противно, — перебиваешь и тянешься навстречу, но замираешь. Склоняешь голову набок и скользишь теперь по мне изучающим взглядом, словно видишь впервые. А я сгораю от твоего внимательного взгляда, едва сдерживаясь, чтобы не содрать с тебя одежду и не взять здесь и сейчас, хочу трахнуть тебя грубо, со всей звериной страстью, что теплится во мне эти годы, заполнить тебя собой до самого донышка, ловить стоны и упиваться гримасой наслаждения на твоем лице. Когда твой взгляд останавливается на уровне моих губ, а следом ты облизываешься, какой грешный жест, полный эротизма и порока, меня как током прошибает, и остатки разума покидают. Я рывком притягиваю тебя к себе, буквально впечатав себе в грудь. Впиваюсь в зовущие губы до боли, словив твой удивленный вздох. Сжимаю в руках упругую попку, скользнув ладонями в короткие шорты, прижимаю к себе, явственно давая ощутить мое желание. Я бы хотел быть нежнее, милая, но возбуждение слишком сильное, мой член уже болезненно уперся в ширинку джинсов, налившись кровью.

Быстро стягиваю мокрую майку с твоего тела, и она с хлюпающим звуком приземляется на деревянный пол. Накрываю руками мягкую грудь, что так идеально помещается в моих ладонях, ловлю тихий стон губами. Прохлада твоей кожи сводит с ума, ненавязчивый цитрусовый запах опьяняет. Я так хочу тебя, что меня уже потряхивает от нетерпения, но я буду нежен, обещаю. Целую нежную кожу шеи, спускаюсь по ключицам к груди, оставляя влажные следы от поцелуев. Втягиваю твердую горошинку соска в рот, ты вздрагиваешь, запуская руку в мои волосы, притягиваешь ближе. Любишь, когда ласкают грудь? Я запомню, поверь. Уделяю несколько минут на ласки спелых и сочных полушарий, ласково поглаживая, царапая зубами торчащие соски, но не причиняя боли. Провожу губами по твоим ребрам, медленно стягивая остатки одежды с тебя. Очерчиваю пупок кончиком язычка, прикусываю мягкую кожу. Я уже близко, так близко от твоего центра наслаждения. Вдыхаю полной грудью твой запах, запах женщины. Провожу носом по внутренней стороне твоего бедра. Стон, м-м-м… Хочу еще, хочу слушать их нескончаемо долго. Сжимаю бедра руками, обдаю дыханием твои влажные от возбуждения губы. Ты нетерпеливо подаешься вперед. Попроси же, сладкая, просто попроси — и я все сделаю. Но ты молчишь, а я, дразня, провожу языком рядом, совсем близко… но не там, где ты ждала, а ты нуждаешься. Ну же, девочка, попроси… это ведь просто.