Записки Русалочки

Сонда Тальбот

Записки Русалочки

1

Серебряные волны гулко бились о белоснежный борт яхты. Они словно просили убежища у этой нарядной посудины. Где им было понять, что яхта не слишком надежна и неизмеримо мала по сравнению с проливом, с океаном, по сравнению со всей Вселенной…

Дона отошла от поручней и почувствовала, как мелкие капли дождя ложатся на руки. Только этого не хватало! А ведь экскурсию все равно придется продолжить… Она окинула взглядом пассажиров, уже перекусивших и собравшихся на палубе. Вид у них был более чем довольный. Даже дождь не пугает. А ведь многие из них, наверное, прибыли из жарких стран, где с неба всегда улыбается румяное солнце, а облака тают, как сладкая вата…

Например, вот эта леди с эффектным загаром и массой затейливых украшений на шее… Такое ощущение, что она круглые сутки лежала на пляже какой-нибудь Флориды или Сен-Тропе… А может быть, то было Золотое Побережье, фантазировала Дона, или… Впрочем, какая разница. Сама она все равно покидала графство Кент всего один раз в жизни. Правда, этот раз надолго ей запомнился…

Дождевые капли покрыли ее обнаженные руки сеткой из бисера. Дона небрежно стряхнула с руки паутинку капель и подошла к собравшимся туристам.

— Итак, леди и джентльмены, вы готовы к продолжению рассказа? — улыбаясь, поинтересовалась она.

— О да…

— Конечно…

— Замечательно, — ответила Дона очередной улыбкой, припасенной ею для туристов. — Итак, сейчас я расскажу вам о знаменитом дуврском замке, который выдержал столько осад и вполне подтверждает второе название Дувра — «Ключ к Англии».

Мягкий, но в то же время уверенный голос позволял Доне привлечь и удержать внимание туристов. Ее голос не был усыпляющим, не был завораживающим, но было в нем что-то такое, что заставляло прислушиваться к его переливающимся ноткам и ждать от него новой музыки. Может быть, именно поэтому Дона Даггот решила стать экскурсоводом. По крайней мере, здесь она чувствовала себя по-настоящему интересной людям.

За время работы у нее появилось несколько «профессиональных» привычек. Одной из таких привычек было желание придумывать судьбы заинтересовавшим ее людям. Скольких одиноких дам она наделила красавцами-мужьями, сколько мужчин с романтическими историями прошло через ее воображение! Но Доне по-прежнему было интересно играть в эту игру. Придумывать судьбу человека, чужого, незнакомого, с которым ее связывали лишь несколько часов экскурсии…

Вот и сейчас, рассказывая заученный текст, Дона присматривалась к интересному мужчине, который не сидел, как все, а стоял, опершись на поручни, и энергично спорил со своей молодой и весьма эффектной спутницей.

Его, пожалуй, нельзя было назвать красивым. Смуглый, с густыми, сросшимися на переносице бровями, грубо выточенным овалом лица, сердитым и гордым блеском в карих глазах, он смахивал на дикаря, только что выбравшегося из пещеры. Когда он слушал свою собеседницу, его крупные, резко очерченные губы были плотно сжаты и раскрывались лишь для того, чтобы впустить внутрь глоток бренди, плескавшегося в бокале. Его голос, глухой, с легкой, едва заметной хрипотцой, вызывал у Доны смутное чувство тепла и горечи одновременно. Ей сразу показалось, что этот мужчина невероятно одинок и маскирует свое одиночество личиной суровой неприступности. Но, может быть, это ей только казалось…

— А теперь, леди и джентльмены, обратите внимание на Белые Скалы, мимо которых проплывает наша яхта. Сейчас я немного расскажу вам о них. — Воспользовавшись минутным оживлением туристов, развернувшихся к Белым Скалам, Дона еще раз посмотрела на мужчину.

Даже если он и не красавец, то, во всяком случае, очень привлекательный. Ей нравилась его дикарская внешность. Он даже напомнил ей кого-то из английских литературных героев. Вот только кого? Сейчас она точно не вспомнит. А когда вспомнит, будет уже поздно — мужчина сойдет с яхты и, как и многие другие туристы, уйдет из ее жизни навсегда. И она ничего не будет знать о нем, кроме того, что он — англичанин с классическим английским произношением…

Дона продолжила:

— Белые Скалы Дувра долгое время служили маяком для кораблей, плывущих к берегам Англии. Эти скалы состоят преимущественно из мела. Они сформировались в поздний меловой период, когда множество маленьких раковин, богатых карбонатом кальция, погружались на морское дно. Раковина за раковиной ложились они друг на друга. И вскоре спрессовывались и превращались в мел. Именно поэтому скалы Дувра такие белые…

А тем временем спор между парочкой около борта набирал обороты.

— Послушай, Алисия, мне кажется, что я уже взрослый человек и сам за себя отвечаю, — хмуро говорил мужчина своей спутнице.

— На Белых Скалах Дувра растут самые разнообразные цветы. И кацефильные цветы, о которых писал «отец ботаники» Уильям Тернер…

— Знаешь что, Иво… — Голос Алисии был довольно высоким и звучным, как и она сама — изящная натянутая струна. — Я уже устала выполнять подле тебя роль няньки или опекунши. «Иво, не пей», «Иво, может быть, тебе достаточно на сегодня», «Иво, у тебя аллергия на сладкое»…

— Ну хватит! — Смуглые скулы Иво залились румянцем. — Никто тебя об этом не просит…

— Один из наиболее известных и часто встречающихся видов — ярко-желтые цветы с большими мясистыми листьями…

— Я люблю тебя и поэтому стараюсь уберечь. Неужели это так сложно понять?

— Разве ты знаешь, что такое любовь, Алисия? А я-то думал, что ты испытываешь ее только к тому, что коллекционируешь…

— Сюрприз для тех, кто думает, что орхидеи растут только в тропиках. Белые Скалы Дувра опровергают это распространенное заблуждение — здесь растут несколько видов дикой орхидеи, которые встречаются только на меловой почве…

— Во всяком случае, я имею о любви хотя бы отдаленное представление. Чего нельзя сказать о человеке, который только и делает, что пьет и смотрит в небо…

— Но и Белые Скалы не вечны. Увы, их неумолимо подтачивает море…

— Знаешь, Алисия, по-моему, лучше смотреть в небо, чем постоянно пялиться на окружающих, высматривая, кто во что одет…

— Что за словечки, Иво? Иногда я сомневаюсь, что ты учился в Виндзоре…

Кажется, пора сделать очередной перерыв для туристов: традиционный английский файф-о-клок. Правда, кое-кому он не нужен, усмехнулась про себя Дона, украдкой кинув взгляд в сторону Иво. Так его, кажется, зовут, если она не ослышалась… Чаю Иво определенно предпочитает бренди. Что совсем не нравится его статной рыжеволосой подруге…

Мелкий дождик не прекращался, но и не усиливался. Дона по привычке, присущей большинству англичан, вопрошающе посмотрела на небо. И не зря. Седые брови туч хмуро сдвинулись, заслонив солнце. Дай-то Бог, чтобы не было грозы…

— Да, погодка сегодня выдающаяся… — К Доне подошел капитан яхты, Мэтью Свидс, сорокалетний мужчина с большими и умными синими глазами. Правда, на свои сорок он не выглядел и пользовался большим успехом у женского пола. Что, правда, нисколько его не испортило. Мэт не стал циником и всегда относился к женщинам с большим почтением. Он был одним из тех немногих людей, которых Дона могла назвать друзьями. — И радио что-то барахлит. Связь ужасная, я почти ничего не слышу.

— Не нравится мне все это, — поддержала его Дона, кутаясь, как в плед, в длинные темно-каштановые волосы. — Было бы неприятно пропустить штормовое предупреждение.

— Еще как! Но если мы сорвем экскурсию, а предупреждения не будет, Хэмиш снесет нам головы. Ничего, Дона, где наша не пропадала! — Мэтью мотнул головой, изображая разудалую храбрость, но Дона почему-то не очень ему поверила. В душе бродило какое-то неуютное предчувствие. Тыкалось то там, то здесь, словно что-то вынюхивало. Да и небо с сурово сдвинутыми бровями-облаками не предвещало ничего хорошего. — В конце концов, нам осталось совсем немного — пара часов, и экскурсия закончена. Так что, Дона, не бери в голову, выплывем…