Побег от прошлого

Леона Шелл

Побег от прошлого

Пролог

После улыбчивого весеннего солнца и толпы деловито снующих по улице людей в фойе парижского Музея кукол царил полумрак и непривычная уху тишина. Купив билет и подождав, пока глаза привыкнут к искусственному освещению, Диего Кабрал вошел в зал.

Куклы разных размеров располагались на постаментах сидя и стоя, группами и поодиночке. Пройдя мимо рядов с куклами из текстиля и папье-маше, Диего остановился перед экспозицией фарфоровых красавиц. Тусклое свечение кукольных личиков, нарядные костюмы, широко распахнутые задумчивые глаза с застывшей в них недосказанностью и невероятное сходство с человеческой природой всегда манили его, заставляя часами разглядывать их в музеях и на выставках. Куклы вселяли в него спокойствие, и раньше он часто заходил сюда, чтобы обрести душевное равновесие и немного развеяться. Но потом перестал — был слишком занят. А сегодня, случайно проезжая мимо на машине, просто решил заглянуть внутрь.

В этом музее он не был уже несколько лет. Здесь многое изменилось со времени его последнего посещения. Казалось, даже куклы повзрослели и выглядели не так наивно, как раньше.

Прохаживаясь по залам, Диего все больше погружался в воспоминания о прошлом, словно куклы сами просили поделиться с ними деталями его жизни.

Прошел ровно год с тех пор, как Марта ушла от него. Год тяжелых и мрачных раздумий и борьбы с самим собой.

Он познакомился с Мартой три года назад. Это была красивая, избалованная мужским вниманием девчонка, так что после первой же встречи Диего потерял голову и влюбился в нее как подросток. Она, похоже, отвечала ему взаимностью, поэтому вскоре они поженились.

Диего окружил жену лаской и заботой, предупреждал любые желания и капризы, и, по его твердому убеждению, превратил ее жизнь в сказку.

Но что-то пошло не так. Марта становилась все капризнее и взбалмошнее, а он продолжал неусыпно следить за каждым ее шагом. Диего не оставлял жену одну, опасаясь, что она могла что-нибудь натворить. Уходя на работу, он стал приглашать домой ее подруг и своих друзей. Однако вскоре Марта отказалась с кем-либо встречаться, кроме Бертрана — школьного друга Диего, который охотно соглашался составить ей компанию.

Потом случилось нечто ужасное. Супруги сильно поссорились, и в пылу обвинений в деспотизме и тиранстве Марта сказала, что хочет уйти от него. Причем не к кому иному, как к Бертрану, которому он когда-то доверил присмотр за своей женой.

Диего был ошарашен и подавлен. Нет, не из-за потери возлюбленной. Его любовь давно превратилась в привязанность. Просто он никак не мог понять, что заставило Марту бросить его. Ведь он дал ей все.

Очень не скоро гордость позволила ему признать, что только он сам и виноват во всем случившемся.

Диего тяжело переживал это открытие. Целыми днями пропадал на заводе по производству керамической и фарфоровой посуды, который достался ему по наследству после гибели родителей. А по вечерам просиживал в своей мастерской, вспоминая полузабытое детское увлечение.

Однажды, когда Диего только исполнилось шестнадцать и он, подросток, ничем не отличался от своих сверстников, родители отправили его на экскурсию в Музей кукол. Увиденное там превзошло все его ожидания. Вернувшись домой, юноша принялся копировать поразившие его модели. Сначала из бумаги, потом из ткани. Родители, заметив его увлечение, купили ему множество книг по технологии изготовления кукол из разных материалов, в том числе и из фарфора.

Диего научился рисовать, делать формы, а сестра Андреа, увлекавшаяся с раннего детства тканями и шитьем одежды, даже научила брата кроить и изготовлять кукольные наряды.

С тех пор это увлечение стало памятью о родителях. Оно же помогло Диего преодолеть боль утраты, когда через два года их не стало.

После развода с Мартой он снова погрузился в мир кукольных фантазий. Андреа, ставшая к тому времени совладелицей салона по дизайну и пошиву одежды, снова помогала ему материалами и советами. Несколько моделей даже были плодом их совместного творчества.

Теперь же ему было не до кукол. Дела завода пошли хуже. Темпы производства остались прежними, а вот сбыт намного уменьшился из-за появления слишком большого количества новых предприятий-конкурентов, оборудованных по самому последнему слову техники. Необходимо было модернизировать и расширять производство, а на это требовались немалые средства. Диего давно ломал себе голову над возможным дополнительным заработком, но до сих пор ничего не мог придумать.

Ничто не мешало его невеселому немому диалогу с куклами, пока краем глаза Диего не уловил впереди себя какое-то движение. Сделав несколько шагов в том направлении, он заметил стоящую спиной к нему девушку в форме сотрудницы музея, поправляющую платье на одном из экспонатов. Точеная фигура незнакомки и аккуратно уложенные волнистые каштановые волосы притягивали взгляд. Несмотря на достаточно высокий рост, девушка казалась такой хрупкой и воздушной, словно сама только что ожила и сошла с пьедестала. Диего продолжал искоса наблюдать за ней, втайне надеясь, что незнакомка обернется и подойдет к нему. Но она, установив как следует куклу, задумчиво постояла и затем не спеша вышла, даже не оглянувшись, по-видимому привыкнув к нечастому появлению здесь посетителей. Лишь в воздухе остался легкий аромат жасмина.

…Моника Бернар, помялась с ноги на ногу в своих плоских сандалиях и вздохнула, наблюдая за группой вызывающе наряженных девушек, идущих по направлению к кабаре «Лидо». Сегодня это заведение было и её пунктом назначения, но она не обнаруживала в себе такого же ликования и радости, которые читались на их лицах. Взгляд неискушенного зрителя притягивали не только экстравагантные наряды девушек. Гордая походка, томный и одновременно пронзительный взгляд из-под длинных ресниц выдавали в них свободолюбие и независимость натуры. Чего нельзя было сказать о ней самой, неуверенно переминающейся с ноги на ногу и отсчитывающей себя за очередное неверно принятое решение.

Стояла почти полночь, но ярко освещенные фонарями Елисейские поля кишели народом: неспешно прогуливающиеся парочки, оживленно беседующие группы девушек и молодых людей — словно вся парижская молодежь решила собраться здесь. И каждый из них держался легко и уверенно в своих разноцветных, полупрозрачных или почти полностью открытых платьях и топах, которые не шли ни в какое сравнение с воздушным полудетским платьем Моники.

И как это ее угораздило совершить такой промах, да еще после того, как целый час был потрачен на поиск подходящего наряда для этого нелепого свидания?

Моника пригладила свое кремовое шелковое платье. Она обегала многие магазины и торговые галереи, пока не остановилась на этом платье, посчитав его самой соблазнительной вещью, которая когда-либо была в ее гардеробе. Гладкая благородная ткань, женственный силуэт — все это покорило ее с первого раза. И вот теперь она больше походила на студентку на выпускном балу, чем на посетительницу кабаре. Значит, снова просчиталась.

С тех пор, как три месяца назад Моника лишилась работы, машины, изрядной доли самоуважения и вообще опоры под ногами, ее мир пошатнулся, а размеренная и хорошо налаженная жизнь дала трещину.

Моника тщательно проанализировала все свои поступки, убеждения и принятые решения и пришла к ужасающему выводу. Оказалось, что только она сама и была виновата в таком повороте событий, поскольку не что иное, как все когда-либо принятые ею решения, и привели к этому плачевному концу. С тех пор она изо всех сил старалась больше не доверять своим суждениям и уж тем более не следовать им, а значит — пыталась действовать вопреки хорошо устоявшимся в ее сознании представлениям.

Раньше Моника ни за что бы не согласилась пойти вместо подруги на свидание с незнакомцем. Теперь же, нерешительно ступая по обломкам своей прошлой жизни, она взялась попробовать себя на этом сомнительном поприще.