Последний день (СИ)

Хейзел Грейс Ланкастер умерла через 3 года после смерти Огастуса Уотерса.

***

Я проснулась из-за жуткой боли в груди, совсем как тогда, 3 года назад. "Наконец-то наступит конец", - подумала я. Взвыв так громко, как только могу, я бессильно рухнула на кровать и сжалась в комок от боли. Мама с папой не заставили себя ждать, они прибежали ко мне в комнату сразу же, громко распахнув дверь.

Последнее, что я увидела, перед тем, как отключиться - это то, как папа подхватил меня на руки и понес в машину.

Я очнулась от громкого жужжания приборов, подсоединенных ко мне. Я лежала в чистой белой палате отделения интенсивной терапии больницы "Мемориал". "Какая ирония, однако. Мне суждено умереть в той же палате, в которой умер Огастус", - я только успела подумать об этом, как тут ко мне в палату зашли мама и папа. Я постаралась улыбнуться (это было сделано только ради них), но вышла жалкая гримаса. Папа старался сдерживать подступающие слезы, с радостью могу отметить - последние годы их стало намного меньше, но у него это плохо получалось.

- Я люблю вас, - я старалась говорить тихо, но из горла вырвался какой-то дикий скрип.

- Мы тоже любим тебя, Хейзел. Ты только держись, не уходи от нас, - в голосе мамы столько боли, так что я, хотев начать лекцию о том, что моя смерть неизбежна, вынудила себя промолчать.

Я благодарна Огастусу (среди много чего прочего) за то, что он прикрыл собой гранату. То есть меня. Как и в его любимой игре, он падал на гранаты, стараясь минимизировать ущерб от них. Так же получилось и здесь. После смерти Огастуса мои родители начали готовиться и к моему скоропостижному концу. Надеюсь, они воспримут его не так болезненно, как например, несколько лет назад.

Кстати, фалансификор перестал действовать пару месяцев назад - как я и говорила, подобные эксперименты заканчиваются крахом в раколандии. И вот сейчас, в данный момент, я чувствую, что "старуха с косой", как выразился Огастус, наконец приходит ко мне. Мои секунды сочтены, но мне нужно срочно сказать родителям последнюю фразу:

- Я люблю вас. И ещё, передайте Айзеку, что его новая девушка - достойная замена Монике. Люблю вас. Прощайте.

Не знаю почему, но я решила передать через родителей хоть какие-то слова для Айзека, ведь после смерти Огастуса он стал моим лучшим другом.

Глаза закрываются не по моей воле, и я понимаю, что конец настал.

***

Я очнулась в каком-то новом месте. Все вокруг было ослепительно-белым, даже пол, я стояла в том платье, в котором когда-то ходила в "Оранжи" вместе с Огастусом.

- Хейзел Грейс, - послышался тот голос, который я не слышала уже 3 года, тот самый голос, в который я когда-то влюбилась.

- Огастус Уотерс, - повторила я в тон ему и обернулась. Вот он, стоял, живой (хотя живой ли? Полагаю, мы оба умерли), красивый, высокий, с сигаретой в зубах, в той одежде, в которой я первый раз встретила его. Значит вот как выглядит жизнь после смерти. Он медленно подходил ко мне и я заметила нечто странное в его походке. Он больше не хромал. Огастус улыбался своей знаменитой полуулыбкой, подходя ко мне.

- Знаешь, а ты выглядишь даже ещё лучше без своего баллона. Хотя, я бы сказал, ты идеальна в любом виде.

Только сейчас я заметила, что могу дышать полной грудью. После того, как я услышала голос Огастуса, моё дыхание попросту остановилось.

- Огастус, - повторила я, всё ещё не веря в своё счастье.

Теперь он подошёл слишком близко ко мне и я, не удержавшись, кинулась к нему на шею. Он обнял меня в ответ.

- Ты прочитала моё надгробное слово?

- Да, Лидевью прислала мне его. Спасибо. Это лучшее надгробное слово, из всех надгробных слов, составленных умирающими парнями, умирающим девушкам.

Он улыбнулся своей непропорциональной широкой улыбкой и сказал:

- Знаешь, а я тут видел дочку ван Хутена. Довольно милая девочка, не то, что её папа.

- Познакомишь? - во мне загорелось желание узнать эту девочку, узнать человека, в честь которого была написана моя любимая книга.

Я немного отстранилась от Огастуса, чтобы посмотреть ему в глаза.

- Конечно. Но для начала расскажи мне, как там наши родители, Айзек и ты, конечно.

- Наши родители, - я слегка выделила слово "наши", - немного сдружились после твоей... кхм, смерти, - я ещё не совсем привыкла говорить с умершими людьми, пусть и я тоже теперь принадлежала к числу умерших людей. -­ Сразу видно, что им плохо, но они научились держаться. Отчасти это из-за меня. А Айзек... Помнишь, он говорил про девушку из группы поддержки? Так вот, они теперь стали новой ходячей половой озабоченностью. И знаешь, она куда лучше Моники, на мой взгляд.

- Эта картина лучше, чем та, которую я себе представлял, - ответил Огастус. - А ты как?...

- А я наконец сошла с арены после почти семилетней бессмысленной борьбы с раком.

- Ты была неплохим бойцом. А я вот тут скучал, знаешь ли.

Я приподнялась на носках и слегка взъерошила его волосы.

- Я тоже. И вообще, это ты бросил меня самым наглым образом, - под конец я не выдерживаю и позволяю себе расплыться в широкой улыбке. Знаю, это немного неуместно, но счастье окончательно затопило меня.

- Но теперь-то мы будем вместе и ничто не сможет нас разлучить. Ладно? - спрашивает он, одновременно кладя мою руку в его.

- Ладно.