Целуй и беги (ЛП)

========== 1. Вызов ==========

Все началось в один из тех редких дней, когда заболел преподаватель физкультуры, проводивший уроки у девушек. В результате им пришлось сидеть в кабинете, заполняя тест по анатомии.

Без присмотра учителя.

Естественно, они нагуглили ответы, воспользовавшись телефонами, и сразу же занялись другими, более интересными вещами. Сплетни сменились шутками обо всех, кого обсуждали ранее, чуть позже неотвратимо перейдя в «Правду и вызов»*. Игра вышла из-под контроля, когда Аликс придумала какие-то жестокие «вызовы», Хлоя выпытала «правду» на самые унизительные вопросы, и Алья умудрилась отличиться в обоих случаях.

Маринетт со страхом ожидала своей очереди. Ей хватило прошлого раза, когда она выбрала «правду», и Алья заставила ее в малейших подробностях описать свои чувства к Адриану. Хлоя после этого издевалась над Мари и оскорбляла ее, остальные же девочки, кажется, искренне ей сочувствовали. Теперь, после того как Хлоя поручила Аликс заголиться перед всем миром, а самой блондинке пришлось повесить на шею табличку с надписью «Я жуткая стерва» (спасибо Роуз, хотя от нее никто не ожидал ничего подобного), и Сабрина была вынуждена признаться, что до пяти лет писалась в постель… Маринетт с ужасом представляла, что же придумают для нее.

— Алья, — громко спросила Аликс, натянув футболку и отвернувшись от окна, — правда или вызов?

— Вызов, — лениво ответила Алья, — могла бы не спрашивать.

— Ладно, — ехидно улыбнулась Аликс, — оближи щеку Хлои.

— Что?! — взвизгнула Хлоя, — Фу! Нет! Только попробуй, я превращу твою жизнь в ад!

— Именно этим ты обычно и занимаешься, — закатила глаза Алья. Стоило Хлое нахмуриться и сердито скрестить руки на груди, как Алья неожиданно подалась вперед. Глаза Хлои в ужасе расширились, когда она все поняла и попыталась сбежать, но тут поднялась Джулика. Она схватила Хлою за руку и удержала ее на месте. — Стой смирно, — злобно почти пропела Алья, — это займет всего секунду.

Хлоя задергалась в захвате.

— Нееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееет! — она захныкала, когда розовый язык Альи прошелся по идеально накрашенной щеке. Стоило чуть смазать тональник и румяна, как Хлоя снова жалобно завыла без слов.

— Фу! — хихикнула Аликс, — это было совершенно отвратительно.

— Ага, отвратительно, — скривившись, согласилась с ней Алья. — Боже, дорогуша, сколько на тебе штукатурки?

— А что? — возмущенно засопела Хлоя. — Приходится потрудиться, чтобы выглядеть идеально!

— Идеально для чего? — ухмыльнулась Аликс. — Чтобы напугать детишек?

Хлоя фыркнула:

— Когда об этом узнает мой отец…

В ответ на это большинство присутствующих в аудитории закатили глаза, хором рявкнув раздраженное:

— Да всем плевать!

— Мне не плевать, — сказала Сабрина и погладила Хлою по плечу, — и я считаю, что это ужасно, так мучить несчастную невинную Хлою.

Все фыркнули, услышав о «невинности» Хлои, но не стали пререкаться. Никто не хотел, чтобы часы их свободы закончились какой-то особо гадкой фразой, из-за которой, в конце концов, кого-нибудь захватит акума. Последнее, казалось, стало у Хлои новым хобби.

— Маринетт, — посмотрев на свою лучшую подругу, ухмыльнулась Алья, — правда или вызов?

— Правда! Нет! Стой! Вызов! Нет! То есть правда! Нет! — нервно зачастила Маринетт, отчаянно вцепившись в свои хвостики. — То есть… эмм… это… Я…

— Ради Бога! — нетерпеливо рявкнула Хлоя.

— Определись уже! По-любому тебе не понравится, Маринетт Дюпен-Чэн!

Маринетт сглотнула. Она уже выдала один из своих грязных секретов (Роуз, неловко пытаясь успокоить заливающуюся слезами стыда Маринетт, сказала, что это вообще-то не было тайной), и не хотела, чтобы стали известны другие ее тайны. Сможет ли Тикки когда-нибудь простить ее, если из-за игры в правду или вызов половина Парижа узнает ее секрет? Хотелось бы верить… Но проверять эту догадку не было никакого желания.

— Тогда… — робко сказала Маринетт. — Я выбираю вызов… Да, — кивок вышел твердым и решительным, — вызов!

— Ну ладно, — злорадно усмехнулась Алья, — я хочу, чтобы ты спустилась в мужскую раздевалку, схватила Адриана и поцеловала его!

— Что? — Пискнула Маринетт, — Алья! — в ужасе выдохнула она. — Я не могу этого сделать! Если меня заметят учителя — мне здорово влетит!

— И она не может целовать Адриана, — в бешенстве встряла в разговор Хлоя, — потому что Адриан — мой! Это сексуальное домогательство, натравливать эту жалкую Маринетт на моего бедного Адрикинса**! Да стоит почувствовать ее отвратительные липкие губы — и травма на всю жизнь обеспечена! — драматично высказалась Хлоя. Замолчав, она надулась, но мгновение спустя скривила губы в злобной ухмылке. — К тому же, он все равно ее оттолкнет. Тогда, почему бы и нет? — она нарочито пожала плечами. — Иди, целуй. Другой возможности не будет, Маринетт Дюпен-Чэн, потому что Адриан больше никогда не захочет иметь с тобой ничего общего.

— Не слушай ее, подруга, — быстро сказала Алья. Она взяла Маринетт за руки и успокаивающе сжала ее ладони. — Адриан не такой. А ты такая милая, я уверена, что он не сможет перед тобой устоять.

— Да!

— Ты очень хорошенькая, Маринетт.

— Точно!

— Адриан ни за что тебя не обидит.

Маринетт покраснела, когда все девочки (кроме, разве что, Хлои и Сабрины) согласились с доводами Альи:

— Но… но… но… — она запнулась. — Если я не хочу этого делать?!

— Дорогуша, — скептически ответила Алья, — не ври. Все мы знаем, что ты хочешь его поцеловать.

— … Да, — медленно согласилась Маринетт, — но не выполняя же «вызов».

— Считай это шансом признаться в своих чувствах, — успокаивающе сказала Алья, — и ты не обязана этого делать. Всегда можно выполнить штрафное задание.

Милен уткнулась лицом в свою толстовку, отчего Аликс и Хлоя захихикали. Чуть раньше она выбрала правду, и ее вынудили поделиться некоторыми интимными подробностями их отношений с Иваном. Отказавшись говорить, она взяла штрафное задание.

Которое обязало ее пройтись по коридору голышом.

(На самом деле им очень повезло, что в этот момент никому из учителей не пришло в голову проверить, как у них дела, и остаются ли они на месте.)

Выбирая между возможностью опозориться перед небольшой компанией парней и вариантом опозориться перед всей школой, что вполне может закончиться тюрьмой, а еще все это придется объяснять родителям… Маринетт понимала, что на самом деле выбора у нее нет.

Именно поэтому она и оказалась перед закрытой дверью мужской раздевалки, пытаясь морально настроиться на то, что собиралась сделать.

— Давай, Маринетт! — яростно прошептала она про себя, — Ты же Ледибаг! Да ты опасные ситуации на завтрак съешь и выплюнешь! Уж на один несчастный поцелуй тебя хватит! Ты можешь! Можешь! Ты мо… Обожемой! — кинувшись к стене, она отчаянно вцепилась в нее пальцами. — Ничего я не могу! — запричитала она. — Хлоя права! Адриану будет так противно, что он подаст на меня в суд, в результате мне придется сменить школу, они заставят меня признать себя сексуальным маньяком, и у меня никогда в жизни не будет ни единого свидания!

— Слушай, вот сейчас ты ведешь себя глупо, — вылетев из сумочки, упрекнула ее Тикки, — во-первых, за поцелуи с мальчиком маньяками не называют, во-вторых, Адриан никогда не зайдет так далеко, отказывая кому-либо, иначе Хлою бы закрыли еще год назад, и в-третьих, я не знаю, как еще обратить на это твое внимание, ты не обязана этого делать!

— Я должна! — причитала Маринетт. — Иначе придется бежать через всю школу! Голой!

— Они не могут заставить тебя делать что-либо, чего ты не хочешь делать, Маринетт, — строго сказала Тикки. — Не поддавайся давлению одноклассников. Ты выше этого.

Маринетт покачала головой:

— Я не могу позволить Алье или Хлое выиграть, — прошептала она, — к тому же… Я просто хочу это сделать. — Смущенно призналась она.

Тикки остановила на ней непроницаемый взгляд. Ее темные глаза впились в Маринетт, отчего та вновь почувствовала себя крайне неуютно и занервничала.