Меж явью и сном (СИ)

Эд­вард Кал­лен смот­рел на нее с по­тол­ка.

Элис пе­ревер­ну­лась на спи­ну и взглянула ему в гла­за. Вер­нее, не ему, а пос­те­ру с его изоб­ра­жени­ем. Лю­бимо­му пос­те­ру, ко­торый она пе­рево­зила с од­ной квар­ти­ры на дру­гую, как са­мое боль­ше свое сок­ро­вище, и ве­шала на по­толок над кро­ватью, что­бы лю­бовать­ся пе­ред сном и пред­став­лять, буд­то он ря­дом всег­да. За­сыпая, она же­лала ему спо­кой­ной но­чи, как настоящему, меч­тая, что его ду­ша ощу­тит ее лю­бовь да­же на рас­сто­янии. Про­сыпа­ясь, она смот­ре­ла на лю­бимого музыканта и ра­дова­лась но­вому дню. Его кра­сивое ли­цо каж­дый день вдох­новля­ло её улы­бать­ся ми­ру и жить.

Её при­ятель­ни­цы, зная о люб­ви Элис к фрон­тме­ну груп­пы «Су­мер­ки», счи­тали, что ее прив­ле­ка­ет в Кал­ле­не лишь внеш­ность. Они и са­ми бы­ли не прочь по­бол­тать о том, как хо­рош этот брон­зо­вово­лосый зе­леног­ла­зый кра­сав­чик. И они с удо­воль­стви­ем сос­тавля­ли Элис ком­па­нию на его кон­цертах, а по­том с нас­лажде­ни­ем сплет­ни­чали о том, нас­коль­ко он великолепен в пос­те­ли. О ро­манах Кал­ле­на в жел­той прес­се пос­то­ян­но хо­дили сплет­ни, но Элис не ве­рила, что он та­кой — хо­тя Эд­вард на лю­дях всег­да был ве­сел и оптимистичен, его пес­ни го­вори­ли иное: в них чувс­тво­валась не прос­то грусть, а нас­то­ящая боль, слов­но ка­кая-то тра­гедия зас­тавля­ла его из­ли­вать ду­шу на бу­магу, прев­ра­щая тоску в прек­расные пес­ни, от ко­торых тре­пета­ли сер­дца мил­ли­онов дев­чо­нок. Та­кой мужчи­на прос­то не мог быть лег­ко­мыс­ленным, как о нем пи­сали га­зеты.

Под­ру­ги ни­ког­да бы не по­няли, что внеш­ность не име­ла для Элис зна­чения. Она лю­била не те­ло Эд­варда Кал­ле­на (хо­тя да, это бы­ло чер­тов­ски сек­су­аль­ное те­ло!), она лю­била его ду­шу. Ду­шу, свер­кавшую брил­ли­ан­та­ми в каж­дой пес­не. А все его пес­ни Элис Брэн­дон зна­ла на­изусть.

Впер­вые она ус­лы­шала его му­зыку, ког­да еще учи­лась в стар­шей шко­ле. Ког­да бы­ла непопу­ляр­ной пры­щавой не­удач­ни­цей, над ко­торой все сме­ялись, и у ко­торой не бы­ло никакой на­деж­ды на луч­шее бу­дущее. Де­нег на кол­ледж в семье не водилось, а ге­ни­ем Элис не уро­дилась. Она чи­тала доб­рые сказ­ки и ры­дала над ни­ми, по­тому что зна­ла: в ее жиз­ни сказ­ки не бу­дет.

А по­том она ус­лы­шала его. В тор­го­вом цен­тре, где она час­то бро­дила пос­ле шко­лы, не имея воз­можнос­ти пот­ра­тить ни цен­та, но не же­лая воз­вра­щать­ся до­мой, где отец в очеред­ной раз бу­дет уп­ре­кать ее в том, что она не чир­ли­дер, не кра­сави­ца и не его гордость.

Она си­дела нап­ро­тив бу­тика, смот­ре­ла на мод­ное и до­рогое платье, ко­торое ни­ког­да не смог­ла бы се­бе ку­пить, и ела без­вкус­ный ре­зино­вый хот-дог, ког­да до ее слу­ха из магазинчи­ка дис­ков до­нес­лись сло­ва нез­на­комой пес­ни.

Вок­руг толь­ко ть­ма,

Я так оди­нок,

Тре­пещет тол­па:

Ни ша­гу впе­ред.

Ког­да-ни­будь счастье ме­ня най­дет,

Я встре­чу ту, что ме­ня пой­мет…

Ду­ша на раз­рыв,

Сгу­ща­ет­ся мрак,

Мне не­куда плыть.

Я сам ви­новат.

Ког­да-ни­будь об­легченье при­дет,

В гря­дущих ле­тах нет ли той, что ждет…

Здесь тон­кая связь

Меж явью и сном,

Я жил, не бо­рясь.

Ум­ру? По­делом.

Ког­да-ни­будь смерть ме­ня за­берет,

И мо­жет быть, там моя боль прой­дет…

Нам вре­мя — не враг,

А учи­тель и друг.

Не стоило пла­кать,

Жи­вите — а вдруг…

…ког­да-ни­будь сер­дце по­кой об­ре­тет

И встре­тит лю­бовь, и вновь ожи­вет.

Жи­вите, бо­ритесь, лю­бите и пой­те —

И все ра­ди той, что тре­пет­но ждет…

Пес­ня Эд­варда Кал­ле­на бы­ла про­низа­на бе­зыс­ходностью, и Элис сра­зу по­чувс­тво­вала родс­твен­ность их душ, буд­то эта пес­ня бы­ла на­писа­на про нее, для нее. Элис ког­да-то точно так же сда­лась. И в тот мо­мент, ког­да пос­ледние стро­ки, на­пол­ненные на­деж­дой, призывающие не унывать, кос­ну­лись ее увяд­ше­го от не­верия в собс­твен­ные си­лы ра­зума, все из­ме­нилось.

Элис Брэн­дон ре­шила бо­роть­ся за свою жизнь, за свое бу­дущее. Ес­ли та­кой че­ловек, как Эд­вард Кал­лен, пи­шущий деп­рессив­ные ду­шераз­ди­ра­ющие тексты, на­ходит в се­бе си­лы по­дарить свет на­деж­ды слу­шате­лям в кон­це каж­дой пес­ни, то и она, це­ле­ус­трем­ленная молодая де­вуш­ка, смо­жет до­бить­ся ус­пе­хов.

На сле­ду­ющий день она ку­пила аль­бом груп­пы «Су­мер­ки» и с тех пор ни на ми­нуты не рас­ста­валась с Эд­вардом Кал­ле­ном. Она не об­ра­щала вни­мания на его кра­соту, за ко­торую его лю­били мил­ли­оны фа­наток. Она зак­ры­вала гла­за и впи­тыва­ла каж­дую спетую им строч­ку.

По­тому что эти пес­ни бы­ли о ней. О ней, о Мэ­ри Элис Брен­дон. О школь­ни­це из Би­лок­си, ко­торая ни­кому не нуж­на на этом све­те. Это ее он при­зывал не сда­вать­ся, тру­дить­ся, бо­роть­ся и ве­рить. Бы­ло чувс­тво, буд­то он лю­бил и ждал имен­но ее — ту единс­твен­ную, ко­торая раз­ру­шит его горь­кое оди­ночес­тво и вдох­нет в его пе­чаль­ные пес­ни но­вый, счастливый смысл.

И она бо­ролась и ве­рила. Она ста­ла ис­кать се­бе де­ло по ду­ше, пе­реп­ро­бова­ла мно­го раз­ных за­нятий — про­дажи, ди­зайн, ри­сова­ние, мо­да. И на­конец, пос­ле дол­гих по­ис­ков, она наш­ла свое приз­ва­ние.

Элис Брен­дон ста­ла па­рик­ма­хером. Обу­чение да­лось ей лег­ко. Ока­залось, что к парикмахер­ско­му ис­кусс­тву у нее имелся нас­то­ящий та­лант. Че­рез во­семь лет пос­ле то­го, как впер­вые ус­лы­шала го­лос Эд­варда Кал­ле­на, она уже ра­бота­ла в од­ном из луч­ших са­лонов Нью-Й­ор­ка, име­ла ку­чу дру­зей и нас­лажда­лась каж­дой ми­нутой сво­ей жиз­ни.

Элис сно­ва пос­мотре­ла на пос­тер. Эд­вард Кал­лен был единс­твен­ным, че­го не­дос­та­вало ей в жиз­ни для пол­но­го счастья. Как бы она хо­тела рас­ска­зать ему, что он спас ее. Что все, че­го она дос­тигла, бы­ло бла­года­ря ему. Но ник­то и ни­ког­да не под­пустит ее к популярному ис­полни­телю. А ее пос­ла­ния в офи­ци­аль­ной груп­пе чи­тал толь­ко администра­тор и та­кие же фа­нат­ки, как она са­ма. Элис не бы­ла нас­толь­ко одер­жи­мой, что­бы выс­ле­живать пев­ца и прес­ле­довать вез­де, где он за­хочет пе­реку­сить или прой­тись по ма­гази­нам. По­это­му ее шан­сы ког­да-ни­будь встре­тить­ся с Эд­вардом и рас­ска­зать ему свою, быть мо­жет, и ба­наль­ную, но важ­ную для нее ис­то­рию, стре­мились к ну­лю. Элис дав­но уже с этим сми­рилась.

Вы­пив лю­бимый ка­рамель­ный лат­те, Элис пос­пе­шила на ра­боту. Первой се­год­ня к ней дол­жна бы­ла прий­ти пос­то­ян­ная кли­ен­тка — Бел­ла Свон. Она бы­ла на­чина­ющей журналис­ткой и всег­да страш­но вол­но­валась из-за сво­ей внеш­ности.

Сев в кресло, Белла так нер­вни­чала, пы­та­ясь ре­шить, нуж­но ли ей умень­шать дли­ну или прос­то подс­тричь кон­чи­ки, что ко­жа ее рас­крас­не­лась, как при ги­пер­то­ничес­ком кри­зе. И толь­ко уме­ние Элис за­гово­рить кли­ен­та спас­ло нес­час­тную от па­ничес­кой ата­ки.

— Так зна­чит, ты се­год­ня идешь на ка­кое-то важ­ное ме­роп­ри­ятие? — уточ­ни­ла Элис, пе­реби­рая пыш­ные и не­пос­лушные каш­та­новые ло­коны Бел­лы.

— Да. Я прос­то с ума схо­жу! Ро­зали по­пала в боль­ни­цу, а этот ма­тери­ал очень ва­жен, и они ре­шили пос­лать ме­ня, — вос­клик­ну­ла Бел­ла. — Ме­ня! Это мой шанс. Мой шанс вой­ти в штат! Я дол­жна выг­ля­деть на мил­ли­он дол­ла­ров!

— Ты бу­дешь выг­ля­деть на бил­ли­он, — за­вери­ла ее Элис. — А что это за ме­роп­ри­ятие?

— Пре­зен­та­ция но­вого аль­бо­ма груп­пы «Су­мер­ки», — со­об­щи­ла Бел­ла взвол­но­ван­но. — Ро­зали до­гово­рилась о том, что до пре­зен­та­ции она возь­мет у со­лис­та не­боль­шое ин­тервью. И те­перь это ин­тервью при­дет­ся брать мне. А я сов­сем ни­чего о нем не знаю!

Элис слов­но то­ком уда­рило, и она чуть не от­хва­тила Бел­ле по­лови­ну пря­ди, ко­торую дер­жа­ла в ру­ках. Бел­ла бу­дет брать ин­тервью у Эд­варда Кал­ле­на? У Эд­варда Кал­ле­на?!

— За­то я знаю о нем всё, — ска­зала она преж­де, чем ус­пе­ла по­думать, сто­ит ли ей признавать­ся в сво­ей одер­жи­мос­ти.