Его прикосновение

Ли Бранден

Его прикосновение

Глава 1

Весенний дождь щедро полил землю. Холодный воздух был влажным от испарений. Меган озябла в шерстяном свитере, поджидая агента из фирмы по оценке недвижимости. Вот и он. Меган, прислонившись к колонне некогда белоснежного усадебного дома, такого, каких немало сохранилось в здешних краях еще со времен войны янки с конфедератами, наблюдала, как Нед Прайс поднимается на веранду по когда-то роскошной, а теперь потрескавшейся и скрипучей парадной лестнице.

— Благополучно добрались?

— Да.

Агент достал из кармана блокнот и, быстро подсчитав что-то, сунул желтый карандаш и записную книжку во внутренний карман серого спортивного пиджака.

— У вас неплохой участок. Собираетесь отдать его под застройку?

— Я собираюсь здесь жить, мистер Прайс.

У агента поползли вверх брови. Меган улыбнулась, поспешив рассеять его недоумение:

— У меня бы никогда не хватило духу отдать землю, принадлежавшую еще моему прадеду, под застройку.

Заметив на дороге голубой грузовик, притормозивший при подъезде к ее дому, Меган, кивнув в сторону машины, спросила у Неда:

— Вы знаете, чья это машина?

Она не могла хорошенько разглядеть водителя, но поняла, что за рулем сидел мужчина неробкого десятка, ибо только наглец мог так беззастенчиво пялиться на нее.

Прайс, прищурившись, взглянул на дорогу.

— Если вы намерены здесь жить, я должен вас предостеречь насчет ваших соседей. И в частности, насчет вот этого.

— Вы его знаете?

— Это Натан Кинкейд. Тут он считается большим человеком.

Меган смотрела на водителя голубого грузовика. Машину давно следовало бы помыть. А еще лучше — сдать на металлолом. Кинкейд отвернулся и прибавил скорость. Отчего-то Меган смотрела ему вслед до тех пор, пока грузовик не исчез за поворотом.

— Этот Натан Кинкейд — настоящий отшельник, — между тем продолжил Нед.

Меган повернулась лицом к говорившему.

— Где-то у него живет брат. Мать у них умерла, когда оба были еще мальчишками. Сет, младший брат Натана, как я слышал, рос сорванцом. Говорят, у них с отцом вышла крупная ссора. Вроде бы старик хотел, чтобы он остался работать дома после окончания колледжа. Помогать на ферме. Сет же потребовал свою долю наследства, получил ее и был таков. Натан комиссовался с флота и приехал помогать отцу. Представляю, каково ему пришлось: работать на земле совсем не то, что плавать по морям. Тем более что Натан служил капитаном. А потом был суд, и отец Натана умер сразу после суда.

— Суд?

— Ах да. Я-то думал, вы знаете. Один из издольщиков старика как-то затеял ссору, достал ружье и стал стрелять в старика и в Натана. Старый Кинкейд ответил — убил издольщика. Кто-то считает, что он совершил преднамеренное убийство. Закон что дышло: как повернешь — так и вышло. Как бы там ни было, весь здешний люд явился на суд. Суд шел три дня, но уж, поверьте, представление получилось на славу. Вы же знаете, какие у нас тут, в Виргинии, люди. Любят, когда их же собратья получают по заслугам. Словно Кинкейды были обязаны раскрывать перед ними душу.

Прислонившись к колонне, Нед почесал подбородок.

— Говорят, старику тяжело дался суд. Впрочем, все искренне жалели его, когда он умер. Сдается мне, сначала ссора с Сетом подкосила его, потом совесть замучила за то, что лишил жизни издольщика. Но на все воля Божья.

— И Натан унаследовал землю?

— Теперь он самый крупный землевладелец в штате. Но вы не переживайте: никакого строительства он тут затевать не станет. Ни пяди не продаст никому. Когда речь заходит о земле, Натан становится настоящим скрягой. Сам живет как издольщик в этом развалюхе доме, который отец его купил, пока не отдал Богу душу. Натан, переехав в дом, не ударил палец о палец, чтобы как-то перестроить его на современный манер, сделать поудобнее. Денег у него куры не клюют, а живет точно нищий.

Меган отвернулась: ей не понравилось то, что глаза оценщика зажглись завистью.

— Если его все устраивает и он счастлив, то…

— Счастлив, говорите? Да как может человек быть счастлив, если живет словно одинокий волк? А ведь мог бы жить королем, только захоти.

— У него нет семьи?

— Он вдовец. Жена заболела и умерла за пару лет до старшего Кинкейда. Хотя, может, оно и к лучшему, что ей не довелось все это увидеть: такая она была деликатная, худенькая, как будто сошла с небес. Еще у Натана есть сын, Престон. Он сейчас в колледже, но что-то не видел я, чтобы он приезжал домой хотя бы на каникулы.

Нед задумчиво пошевелил губами, словно что-то подсчитывал.

— Ну да, сейчас уже должен учиться на последнем курсе. Только, похоже, он пойдет по стопам дяди — будет искать счастья в другом месте.

Меган не понравился этот разговор. С тяжелым чувством она достала из сумочки ключ.

— Спасибо, мистер Прайс. У меня много дел. Отправьте отчет по оценке по почте вместе со счетом за ваши услуги.

Меган не желала больше слушать сплетни о человеке, которому пришлось немало вынести в жизни.

— Вам есть где остановиться в городе?

— Я остаюсь здесь.

— Сейчас? Сегодня?

Нед смотрел на нее так, будто перед ним было приведение.

— Сегодня днем прибывает контейнер со всеми моими вещами. Все будет хорошо.

— Вы в самом деле собрались тут жить?

— Загляните ко мне через пару месяцев, — жизнерадостно улыбаясь, предложила Меган. — Вы не узнаете этой усадьбы.

— Ну что ж, разрешите откланяться, — сказал Прайс, всплеснув руками. — Завтра составлю оценочную ведомость и заскочу на почту, чтобы отправить ее вам.

Меган смотрела, как Прайс, сев в машину, подает назад, на асфальтовую дорожку, ведущую от дома к главной дороге. Когда-то это была лишь тропинка, петлявшая по местности, которую иначе как чащобой назвать было нельзя.

Меган окинула взглядом стройные сосны, дубы и тополя, верхушками подпиравшие небо, а корнями уходившие в землю, сплошь поросшую кустарником и увитую плющом. Несколько фруктовых деревьев — все, что осталось от сада, — тонули в сорняках. Но воображение Меган рисовало аккуратные ряды ухоженных яблонь и персиковых деревьев с ветками, гнущимися от сочных плодов. Она словно воочию видела радующий глаз маленький виноградник у амбара и клумбы цветов вдали, у истока ручья, за фруктовым садом. И еще она видела счастливое лицо матери, улыбчивое и доброе.

Меган открыла грубо отесанную дверь дома и вошла внутрь. Окинув взглядом длинный коридор, она поняла, почему Прайс пришел в такое недоумение, когда она сказала, что останется здесь. Дом казался нежилым и давно заброшенным.

Дождь лил не переставая. Казалось, в этом апреле солнце так и не выглянет из-за туч. Еще один день взаперти — и можно сойти с ума. Нет, Меган вообще-то была не против посидеть дома, но не две недели подряд! Отчаявшись дождаться солнца, она выглянула в окно; убедившись, что дождь перестал, надела резиновые сапоги и вышла прогуляться.

По дороге к амбару она развлекала себя, старалась представить до мелочей, как преобразится участок у дома, когда колодец будет приведен в порядок, когда будет переоборудована и модернизирована гончарная мастерская. Пожалуй, надо еще устроить отдельный отсек для ремонта сельскохозяйственных орудий. Коптильня обретет новую крышу. Впрочем, не известно, понадобится ли ей коптильня. Меган не представляла себя в роли забойщика скота. Но цветов уж точно будет в достатке, сказала она себе, переступая через очередную грязную лужу на тропинке, ведущей к амбару. Возможно даже, она посеет полевые цветы на той лужайке, что напротив кукурузного поля. Хлев станет вновь обитаем: там появится живая скотина, но только пусть у этих животных не будет рогов.

За амбаром и хлевом тропинка сужалась. Она вела к небольшой речушке, скорее, ручью. Из-под земли бил ключ, и мать Меган, помнится, гордо именовала этот ключ источником.