Любовь дикая и прекрасная

В синих глазах графа появился шаловливый блеск.

— Ревнуешь, дорогая?

— Если эта дама еще раз взглянет на тебя, то я выгрызу ей сердце!

Лорд счастливо засмеялся.

— Остерегитесь, дорогая. Графиню ди Ликоза считают ведьмой.

— Да? — Казалось, на Катриону это не произвело впечатления.

— Ей нравится, чтобы так думали крестьяне и другие темные люди, — продолжал Ботвелл, — хотя она и на самом деле весьма даровита в лечении травами. Просто женщина наслаждается той маленькой властью, какую дает ей ее слава. Она наполовину турчанка, потому что ее мать родилась у мусульман и когда-то давно была похищена отцом Анджелы. У нее два брата, причем, по странной иронии судьбы, старшего лет двадцать назад самого пленили турки. И подобно тому как его мать когда-то приняла христианство, он обратился в ислам. А теперь стал военачальником у султана.

— А она очень красива? — спросила Кат.

— Да, — честно признался граф. — Но крестьяне зовут ее Анджела дель Диаволо — Ангел Дьявола. — Он подошел к Катрионе и обнял ее. — Кат, любовь моя, я не хочу говорить об Анджеле. Боже, не могу поверить, что это ты! Знаешь ли, сколько грезил я о такой встрече, считая ее совершенно невозможной?..

Знаешь ли, как тосковал по тебе, уверенный, что никогда в этой жизни снова не заключу тебя в свои объятия?..

Сколько ночей я лежал один без сна и страдал? — И он нежно стер пальцем след от ее слезы. — Как наши малыши?

— Живы и здоровы, — прошептала Кат сдавленным голосом. — Они в Гленкерке с Мэг. Джеми пришлет их, как только это станет безопасно. Самое большее — через несколько месяцев, и тогда наконец-то у нас будет семья.

Ласковые мужские руки еще сильнее сжали ее, и он потерся об ее губы.

— Прежде чем стать отцом, я предпочел бы немного побыть женихом, дорогая.

Катриона тихо рассмеялась.

— А вам не кажется, милорд, что об этом следовало подумать до того, как у меня появилось три ваших ребенка?

— Так я уже предвкушаю, как появится и четвертый, девочка моя!..

Дверь в гостиную отворилась и вошел ухмыляющийся Конолл, а вслед за ним Эндрю и священник в черном одеянии.

— Итак, Франсиско! Значит, это вы зовете меня с таким неистовством?

— Епископ Паскуале! Когда вы успели вернуться из Рима?

— Сегодня пополудни и правильно сделал. Эти два дикаря ворвались в церковь, требуя священника. Они запугали моих людей до полусмерти. С чего это вам так понадобился святой отец, Ботвелл? По вам не скажешь, что вы вот-вот испустите дух.

Френсис потянул Катриону вперед.

— Милорд епископ, разрешите представить вам Катриону Маири Лесли. Мы желаем пожениться.

— Нет, Ботвелл. Имена жениха и невесты в церкви не оглашались.

— Да простите нам это, друг мой!

Епископ улыбнулся.

— Зачем же, Франсиско? Дитя мое, — спросил он, пристально вглядываясь в лицо Катрионы, — как хорошо вы знаете этого человека?

— Он отец троих моих младших детей, милорд епископ. Мы бы поженились еще шесть лет назад, если бы наш король не пригрозил кардиналу Сент-Эндрю преследовать церковь, если тот расторгнет мой брак. Теперь я вдова, и хотя Джеймс Стюарт по-прежнему стремится сделать меня своей любовницей, я бежала, чтобы выйти замуж за лорда Ботвелла. Пожалуйста, милорд епископ, не настаивайте на оглашении имен. Я провела в пути почти два месяца и проехала больше тысячи миль. Мы с милордом жили в разлуке три долгих года. Пожените нас сегодня!

— Сколько времени, как вы овдовели, дочь моя? — задал новый вопрос епископ.

— В этом месяце исполняется два года, как мой первый муж отплыл в Новый Свет, но его корабль так и не дошел до цели.

Епископ задумался. Перед ним стояли вовсе не порывистые, нетерпеливые дети, а, напротив, вполне взрослые люди, явно влюбленные друг в друга. И уже одним этим они выделялись среди высшей знати. К тому же епископу нравился лорд Ботвелл, и святой отец считал, что, чем быстрее шотландец избавится от Анджелы ди Ликоза, тем лучше. Причем не было никакого сомнения в том, что появившаяся внезапно красавица способна навсегда вырвать славного милорда из ведьминых лап.

— Очень хорошо, Франсиско и Катерина. Я обвенчаю вас сегодня. Будьте через час в Амальфи, в церкви Санта-Мария-дель-Маре.

— На этой вилле есть освященная часовня, милорд епископ, — негромко сказала Катриона.

— Прекрасно, дочь моя. Пусть это будет здесь.

Когда?

— Дайте мне только поменять платье. — Она повернулась к Ботвеллу и заговорила на шотландском диалекте:

— Когда я выходила замуж за Патрика, то пришлось стоять в пеньюаре, и у меня уже начинались родовые муки. А всю эту зиму я только и делала, что готовила девушек к свадьбам. Так что, возлюбленный, уж ради тебя и ради себя самой я задержусь, но предстану невестой.

Френсис взял ее за плечи и поцеловал в лоб.

— Иди, любимая. Я позабочусь, чтобы наш гость чувствовал себя как дома.

Епископ Паскуале поудобнее устроился в кресле и со вкусом потягивал сладкое бледно-золотистое вино, которым его угостил Ботвелл.

— Я всегда считал, что вы родились под счастливой звездой, Франсиско, а иначе ваша голова давно бы уже распрощалась с вашими плечами. Ваша суженая — прелестное создание. Итак, король Шотландии зарится на нее?

— Да. Он скрывает свою похоть от всеобщего обозрения, но то, что он сделал ей… не буду расстраивать вас неприглядными подробностями. А прежде чем Джеймс Стюарт, пригрозив ее семье, принудил Катриону лечь к нему в постель, она была образцовой женой.

Ее даже прозвали Добродетельной графиней, и сначала его привлекло уже одно это.

— А когда началась ваша связь, Франсиско?

— Мы были знакомы еще при дворе, задолго до того, как ей пришлось бежать от короля и от мужа, вместе взятых… Открыв ее положение, муж был потрясен и оскорблен. Тогда-то и началась наша близость. Нас с Катрионой связывала простая дружба, но больше ей идти оказалось некуда. И то, что случилось между нами… просто случилось. Я никогда прежде не знал такого полного счастья, какое узнал с ней. И такого страдания, как без нее.

Епископ кивнул.

— Сын мой, — сказал он, — сознаете ли вы, как вам повезло! Я встречал королей, которые бы все отдали за то, что есть у вас. Лелейте это счастье! Лелейте эту женщину, которая делает вас таким счастливым! Господь ниспослал вам безмерную милость!

Через час в гостиную вошла Катриона с двумя служанками и обнаружила, что там ее ждет лишь один Конолл. К ее изумлению, на капитане оказался фамильный леслиевский килт, вкупе со всеми горскими регалиями.

— Где ты это выискал, земляк?

Он даже возмутился.

— А ты что, девочка, думаешь, что я поеду куда-то без своего килта? А если бы я умер в пути, то в чем, скажи, пожалуйста, вы бы меня похоронили? Однако теперь я выступаю в качестве твоего отца. Являясь здесь тебе самым близким родственником, поведу тебя к суженому.

Предложив невесте руку, Конолл торжественно прошествовал с ней в капеллу, а следом шли Сюзан и Мэй, одетые в свои лучшие платья.

Часовня эта — маленькая, римского стиля — была выстроена даже раньше самого дома. Прежнему хозяину она служила мечетью, но, теперь ей вернули христианский вид — такое указание дал Бенджамен Кира. Еврейбанкир восхищался своей клиенткой, сохранявшей тихую преданность католической вере, когда Шотландия обратилась в протестантство. Поэтому, узнав в Эдинбурге, что на вилле, купленной для графини Гленкерк, имеется древняя часовня, Кира приказал за свой счет обновить ее. Это был его дар необычайной женщине, которую он знал со времени ее девичества и которую он, похоже, уже больше никогда не увидит.

Обстановка внутри часовни была простая. Белел мраморный алтарь, на верху которого поблескивали два тяжелых золотых подсвечника, усыпанных бриллиантами, рубинами, изумрудами и аметистами. Такое же было и распятие. В маленьких окнах сверкали драгоценные витражи; кроваво-красным светом тускло светились лампы для ночного бдения, выдутые вручную в Мурано из тяжелого стекла и вставленные в держатели из золотой и серебряной филиграни. И вся часовня сияла в свете по крайней мере пятидесяти тонких свечей.