Любовь дикая и прекрасная

45

За два дня до отъезда графини в замок прискакал незнакомый всадник. Через час Катриону вызвали в библиотеку. Видно было, что Дэвид Лесли де Пейрак смущен и весьма обеспокоен. На стуле сидел, развалившись, элегантный господин, который при появлении Кат вскочил на ноги.

— Моя племянница, мадам графиня Гленкерк. Катриона, это месье маркиз де ла Виктуар.

Щеголь низко склонился и почтительно поцеловал ее руку, задержав на миг в своей. Его голубые глаза окинули графиню восхищенным взглядом, и он не смог удержаться, чтобы самую чуточку не пококетничать с ней; кончики маркизовых усов слегка задергались.

— Мадам, я ваш верный раб, — прошептал Виктуар, дыша фиалковым ароматом.

Катриона ответила звонким смехом, и ее зеленые глаза озорно засверкали.

— Вы мне вскружите голову такими любезностями, месье маркиз, — деланно возмутилась она.

Придя в восторг от этой прелестной женщины, не терявшейся к тому же в светской пикировке, гость произнес новую изысканную фразу:

— Мадам, мне выпало невероятное счастье. Король избрал меня, чтобы сопровождать вас в Фонтенбло.

— Ваш король желает меня видеть? Должно быть, здесь какая-то ошибка, месье маркиз. Я просто нахожусь проездом во Франции по пути в Италию.

— Вы вдова Патрика Лесли?

— Да.

— Тогда ошибки нет, мадам.

— Мне нужно время переодеться, месье маркиз. И, конечно же, мне нужен подобающий эскорт. Меня будут сопровождать обе мои служанки, мой духовник и мой начальник стражи со своими людьми. И естественно, мы поедем в моем экипаже.

— Ну безусловно, мадам. Все приличия будут соблюдены.

Прошел еще час, и Кат уже ехала по лесу из Пети-Шато в Фонтенбло. Пути было семь миль. По совету Ниалла графиня надела изысканное соблазнительное платье из темно-зеленого бархата, подчеркивавшее цвет ее глаз и белизну кожи. Очень глубокий вырез выставлял напоказ ее пышные прелести. Поверх она накинула плащ с капюшоном, сшитый из чередующихся полос темно-зеленого бархата и мягкого, тоже темного бобрового меха.

Крупную золотую пряжку на шее украшал изумруд.

По дороге Ниалл тихим голосом давал наставления:

— Нельзя его недооценивать, Катриона. Генрих Наваррский очень хитер. Отвечайте на его вопросы прямо, но говорите только то, что ему следует знать. И не более.

Он любит женщин, особенно поумнее и поживее. И сам тоже обладает сильным обаянием!

— Но что же, — беспокойно вопрошала Кат, — что же ему от меня нужно?

— Полагаю, Джеймс Стюарт обнаружил ваше отсутствие и надеется, что собрат-король поможет вас вернуть.

— Я не поеду обратно, Ниалл!

— Если Генрих хочет видеть вас именно поэтому, то попробуйте отговорить его, используя все ваши чары. Я знаю, вы можете.

— Святой отец! — возмутилась Кат. — Что вы мне советуете?

— Что бы ни было, вы хотите стать женой лорда Ботвелла или нет?

— Хочу! О, Боже милостивый, конечно, хочу!

— Тогда идите на все ради этой цели. Несколько минут спустя они приехали в Фонтенбло. Маркиз де ла Виктуар подскочил к дверце коляски, готовясь проводить Катриону в покои короля.

— Ваши служанки и все остальные люди могут подождать здесь, — сказал он.

Ниалл легко выскочил из кареты. Глядя прямо в глаза маркизу, он тихо молвил:

— Пойду-ка я навещу своего старого друга отца Гюго, духовника короля. Буду готов вернуться по вашему приказанию, мадам графиня.

Кутаясь в плащ, Катриона проследовала за маркизом по лабиринту кривых полутемных коридоров. Наконец, он остановился и, указывая на дверь, обшитую панелями, тихо произнес:

— Сюда, мадам.

А потом повернулся и исчез во тьме. Кат стиснула зубы и, тронув ручку двери, вошла в небольшую, прекрасно обставленную библиотеку. Сначала комната ей показалась пустой. Но тут из занавешенного алькова шагнул невысокий мужчина.

— Приблизьтесь, мадам графиня. Я вас не укушу.

Кат подошла прямо к королю и приветствовала его глубоким реверансом.

— Монсеньор, вы так любезны, что принимаете меня.

В уголках его рта мелькнула усмешка.

— Снимите плащ, мадам. Поговорим.

Кат расстегнула золотые застежки. Аккуратно положив плащ на стул, она снова повернулась к Генриху. У него было чувственное, красивое лицо с темно-карими бархатными глазами. Король оглядел гостью с явным одобрением. Взор его обласкал прекрасное лицо, а затем нескромно задержался на пышных грудях, выпиравших над вырезом платья.

— Великолепно! — выдохнул он наконец. — Мне вполне понятно страстное желание Джеймса Стюарта заполучить вас обратно, мадам графиня.

Хотя в глубине души Катриона и ожидала этого, потрясение оказалось слишком велико. Она слегка пошатнулась. Король мгновенно оказался рядом и обвил ее талию своей сильной рукой.

— Я не поеду обратно, монсеньор. Разве что в гробу!

Генрих расстроился.

— Ах нет, дорогая, я не могу такого допустить.

Кат снова закачалась, и король, подхватив ее на руки, быстро перенес в занавешенный альков на кровать. Его длинные тонкие пальцы умело ослабили шнурки корсажа. Налив в кубок немного янтарной жидкости, он обнял графиню рукой за плечи и заставил выпить.

У Кат перехватило дыхание, и она закашлялась.

— Боже мой! Виски!

— Отличное восстанавливающее средство.

Вдруг осознав, что сидит почти раздетая, Кат изо всех сил попыталась зашнуровать корсаж, но тут она вновь почувствовала головокружение и только откинулась назад. Король склонился над ней, мягко зажав между своими руками.

— Не бойтесь, дорогая. Я не заставлю вас ехать обратно к вашему королю. Совершенно ясно, что он вам отвратителен, а я никогда не думал, что стоит принуждать женщин. В битве полов нежная уступка гораздо очаровательнее изнасилования.

Карие глаза жгуче ее обласкивали, и Кат поняла, что краснеет. Она услышала его бархатный голос.

— Уступаете ли вы мне, дорогая? — спросил король, и она едва успела прошептать «монсеньор», как уста ей накрыл его горячий рот.

Готовая пережить то же, что и с Джеймсом, графиня с удивлением ощутила трепет. Тело расслаблялось. Глаза ее закрылись, и она глубоко вздохнула.

А Генрих негромко засмеялся, его тонкие пальцы быстро расшнуровали корсаж, обнажив гостью до талии.

Рот короля спустился по ее стройной шее к шелковистым шарам грудей. Она не смогла остановить его, хотя какой-то краткий миг и пыталась, несмотря на возмутительно сладостные ощущения, которые на нее накатывали. Так было нельзя! Она его даже не знала.

— Нет, нет, дорогая, — ласково возразил король, вжимая ее спину в подушки. — Вы хотите этого не меньше меня.

И пораженная. Кат осознала, что король говорит правду. Она не знала его, однако ей нужно было его настоящее мужское тело, чтобы заново утвердиться в своей чувственности. С Джеймсом она ощущала себя шлюхой.

С Генрихом Наваррским, почти что незнакомцем, снова чувствовала себя живой и женственной.

Губы мужчины чертили узоры по ее трепещущим грудям, шли ниже к дрожащему пупку. Широкие мягкие руки ласкали ее с таким умением, что дух захватывало, и она даже почти лишилась чувств. Эти руки проникли под ее пышные юбки, поглаживали атласные бедра, а затем перешли к самому сокровенному. Внутри нее накапливалось мучительное пульсирующее напряжение.

Учащенно дыша, она закричала: «Монсеньор!», а когда жесткий орган вошел в нее, благодарно расплакалась.

Король двигался мягко, радуясь ее страстному ответу, с готовностью задерживаясь в ее теплой плоти и следя, чтобы она, ощущая миг своего великого наслаждения, обрела его вполне. Затем, вознеся ее в последний раз к высотам блаженства, Генрих и сам испытал его. Возбужденная этим искусным любовником, Кат лишилась чувств, а затем, не открывая глаз, погрузилась в расслабленный сон.

Несколько часов спустя, когда графиня проснулась, король сразу подошел к ней с бокалом охлажденного вина.

Вспомнив, что произошло между ними, она зарделась и приняла подношение, опустив взгляд.