Пират и язычница

– Рурк, ты знаешь, я хочу расторжения брака не меньше, чем ты, но не вижу причин, почему бы нам не остаться друзьями, – маняще-чувственным шепотом выговорила она так нежно, что по спине Рурка прошел озноб.

– Это прощальный подарок… залог дружбы… возьми. Возможно, твоя служба станет с этой минуты куда более легкой и менее опасной.

– Что это? – удивился Рурк, раскрывая книгу.

– Тут список преступлений… контрабанда… шпионаж… грабежи… кораблекрушения… словом, все, от убийства до предательства, и мне тяжело признаться, что почти все известные уважаемые корнуолльские семьи замешаны в грязных делишках. Отец перед смертью завещал дневник мне, чтобы я могла шантажировать этих людей.

– И ты только сейчас отдала его? Неужели настолько не доверяла мне, когда выходила замуж? – оскорбился Рурк.

– О, тогда я так безумно любила, что готова была пожертвовать своей жизнью ради тебя. И давно хотела избавиться от этого позора, но ужасно стыдилась, что и мой отец запятнан этой грязью.

Рурк одним пальцем приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

– Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать: ты способна на все, даже на шантаж.

– Черт бы тебя побрал, я в жизни не опущусь до такого! – вспыхнула Саммер, мгновенно забывая, что дала себе слово не ругаться в его присутствии. – Неужели не подумал, что мне было бы гораздо проще получить деньги таким способом и не грабить на большой дороге, подвергаясь смертельному риску? И все потому, что ты оставил меня без единого пенни!

– Знаешь ли ты, как прекрасна в гневе? – неожиданно прошептал Рурк. – Иногда я специально стараюсь тебя разозлить, чтобы полюбоваться твоим личиком.

Он поднес ее руку к губам и перецеловал каждый пальчик.

– Спасибо за то, что не побоялась отдать мне записи. Без них у меня ушли бы годы на то, чтобы уличить негодяев.

Он еще раз поцеловал узкую ладонь и рассеянно принялся играть ее волосами.

– Рурк, – неожиданно вспомнила Саммер, – ты знаешь, что Ричард Гренвил мертв? Помнишь, тот человек, с которым я столкнулась в Стоуве во время нашего медового месяца?

Вместо ответа Рурк привлек ее к себе.

– Помню ли я наш медовый месяц? – задохнулся он. Мириады соблазнительных картин проплыли перед его глазами.

– Насколько мне известно, Гренвил был вовлечен в заговор против его величества, и Рори убил его. Прошу тебя, будь осторожен со своим братом!

– Дорогая, я не собираюсь тратить чудесный вечер на разговоры об этом повесе, но могу уверить тебя, что и я и король безгранично ему доверяем. Не стоит совать свой прелестный маленький носик во всякие дрязги. Не утомляй себя!

Саммер положила руки на грудь мужа, с удовольствием ощущая упругость завитков под белоснежным батистом. Она остерегла Рурка, и сейчас все зависит от него. Саммер не боялась за мужа – он выйдет победителем из любого поединка. Но в эту минуту об этом не хотелось думать. От близости Рурка, от запаха его кожи кружилась голова.

– Теперь, когда жизнь Спайдера вне опасности, ты, должно быть, уйдешь, – задумчиво вздохнула она.

– Напротив, я остаюсь, – уверил Рурк.

– До ужина? – наивно уточнила Саммер.

– На всю ночь, – решительно объявил он.

– Ах, да, я и забыла об игре, – якобы спохватилась она, вставая с диванчика.

Рурк тоже поднялся и, скинув камзол, налил себе и ей шабли.

– Проигравший выполняет любое желание победителя, – напомнил он. Саммер взяла протянутый бокал, как бы случайно задев пальцами его плечо, и сделала вид, что задумалась.

– Посмотрим… чего бы мне хотелось.

Рурк осушил бокал и, погладив упругие ягодицы Саммер, прижался к ней бедрами, так, что венерин холмик терся о его восставшее естество.

– Скажи только слово, дорогая, и я выполню любое твое желание.

Саммер подняла лицо и, приблизившись к его губам, прошептала:

– Расторжение брака, конечно.

– Дьявол, ты умеешь торговаться! – раздосадованно выдохнул Рурк.

– У меня был прекрасный учитель, – заверила Саммер, обводя его губы кончиком языка. Рурк притянул ее к себе и, сунув руку под юбки, принялся ласкать поросший шелковистыми волосами бугорок. Но тут в комнате появилась миссис Бишоп с огромным подносом.

– Вот так, лорд Хелфорд, несите миледи к огню, а я накрою столик. И постарайтесь не забывать об умеренности, помните, ваша женушка ест за двоих.

Рурк мрачно насупился и знаком велел экономке уйти.

– И нечего здесь кивать, лорд Хелфорд, я еще не выжила из ума и знаю, когда любовникам хочется остаться вдвоем. Я удаляюсь наверх, – добавила она, лукаво подмигнув.

– Проклятая баба! И на кой дьявол я ездил за ней, – проворчал Рурк, и Саммер уткнулась лицом ему в шею, стараясь не расхохотаться. Рурк устроился на диванчике и принялся кормить жену. Сегодня ужин превратился в чувственное, полное затаенной страсти действо. Каждый раз, когда он клал кусочек в рот Саммер, та лизала, покусывала или сосала его пальцы. После каждого глотка вина он целовал ее в губы. Оба наслаждались томительным предвкушением более откровенных ласк.

После еды началась шахматная партия. Каждый знал, что ведет двойную игру, и истинная подоплека была не в пример занимательнее. Взяв пешку, Рурк позволил себе вольность стянуть с Саммер чулок. Завладев ладьей, Саммер медленно сняла с Рурка сорочку.

Рурк сбросил на пол диванные подушки и устроил из них любовное гнездышко. Саммер согласилась сесть напротив при условии, что поставит между ними доску. Наконец Рурк пошел на хитрость и принялся отвлекать жену, сначала поиграв с ее голыми пальчиками, а потом пощекотав ей пятку.

– Это против правил, – запротестовала она.

– А я всегда нарушаю правила, – сообщил муж. Сильные пальцы сжали ее щиколотку, скользнули выше… Вино, тепло и шутливая перебранка сделали свое дело, и воздвигнутые ими самими барьеры начали рушиться. Они незаметно подвигались друг к другу все ближе, пока его рука не проникла за вырез платья.

Саммер, в свою очередь, стала лихорадочно гладить его шею и спину, упиваясь ощущением гладкости кожи, упругостью ягодиц. Своими коварными ласками она думала отвлечь его и, дождавшись, как ей казалось, неосторожного хода, быстро продвинула вперед свою королеву.

– Шах, – неожиданно воскликнул Рурк, – и мат!

Он опрокинул ее на подушки и спустил лиф платья до талии. Налитые груди словно по своей воле прыгнули в дрожащие от нетерпения ладони. Забытые шахматные фигуры полетели на пол. В игре, которую они начали, не было ни победителя, ни побежденного, а наградой станет исполнение заветного желания. Когда Саммер с притворной стыдливостью подтянула корсаж повыше, Рурк мгновенно улестил ее, жалобно прошептав:

– У нас всего одна ночь!

Он зачарованно следил за игрой света на ее обнаженной коже. Пламя золотило ее груди и живот, окрашивало в пунцовый цвет темную ложбинку, скрытую мягкими полушариями, и таинственную затененную впадину между стройных бедер. Его пальцы неустанно обводили каждый изгиб, глаза жадно следили за самозабвенно извивавшейся сладострастной богиней, все шире разводившей ноги, словно готовой принять его, вобрать в себя и поглотить.

Рурк терпеливо готовил ее к тому, что вот-вот должно было свершиться. Когда его плоть налилась настолько, что грозила разорвать тонкую ткань о’де шосс, он поспешно разделся и, облегченно прикрыв глаза, перевернул Саммер на живот и зарылся лицом в благоухающую массу волос. Набухший фаллос нетерпеливо подрагивал, но сам Рурк не торопился и, завладев восхитительными грудями Саммер, защемил тугие соски.

Саммер сжала зубы, не желая выказывать, как она жаждет, чтобы он поскорее вошел в нее, но стоило Рурку прошептать:

– Скажи, что ты ощущаешь, когда я вторгаюсь глубоко в тебя? – как тихий стон сорвался с ее губ, и он торжествующе улыбнулся. Саммер сама не помнила, как вновь очутилась у него на коленях. Рурк касался губами ее губ, сначала легко, нерешительно, потом все более властно, и вскоре ее рот горел, будто обожженный. Чем требовательнее вел себя Рурк, тем покорнее становилась Саммер. Воплощение мягкости, женственности и готовности подчиниться любому его приказу.