Сердце Запада

Миссис Ву подняла с его коленей сжатую в кулак руку, ту, которая не обхватывала бутылку виски, и приложила чашку к костяшкам пальцев.

– Убирайся! – прорычал Джере и выбил пиалу из ее руки. Посудина разбилась о стену, забрызгав побеленные доски темными пятнами чая. — Проваливай отсюда, китайская сука, и оставь меня к чертовой матери в покое! 

* * * * *

С трудом переставляя ноги и прижимая левую руку к груди, Дрю Скалли шагал по заснеженной дороге. В такую погоду кость болела как гнилой зуб. В первый раз перелом неправильно сросся, поэтому его руку заново ломали и накладывали гипс. Дрю даже не хотел думать о том, что будет, если кость снова срастется криво. Хорошо, что повреждена левая рука.

Желтый свет лился из окон салуна «Шпалоукладчик», оттуда же доносились бряцающие переливы банджо. Дрю сам отстоял не дальше прыжка блохи от того, чтобы зайти на огонек и купить себе выпить, а затем еще и еще. Присоединиться к брату в сладком, притупляющем боль утешении из бутылки.

Проходя мимо мясной лавки, Дрю отвернулся от свисающих с железных крюков на витрине кровавых кусков мяса. Один из шахтеров сказал Дрю, что в квершлаге, где взорвался заряд, пришлось посыпать негашеной известью, прежде чем возобновлять там работы.

Никакая сила на земле не вернет Дрю обратно в шахты. Страх в нем был таким сильным, что сейчас Скалли постоянно ощущал его. Ощущал вкус динамита и крови, и черной дыры в земле.

Дрю с трудом поднимался по холму сквозь падающий снег. Повернув на тропинку, ведущую к дому управляющего шахтой, он прошел мимо галдящей очереди мужчин, нанимающихся на работу. Соискателей было много. В последнее время на «Четырех вальтах» больше увольняли, нежели набирали новых горняков. Ходили слухи, будто залежи серебра исчерпались.

Рудничная контора занимала маленькую лачугу рядом с бараком-раздевалкой. Дрю спросил секретаря, сидящего за сделанным из пустых ящиков из-под динамита столом, можно ли увидеть управляющего. Служащий сказал ему присесть и подождать.

Скалли сел и оглядел комнату, заваленную образцами горной породы, холщовыми сумками, футлярами для хранения карт, сломанными часами и прессами для золотых самородков. Стены покрывали чертежи забоев, геологические карты и непристойные картинки из «Полис газетт». В помещении было холодно, но Дрю чувствовал, как по боку бежит ручеек пота.

Полчаса спустя секретарь поднялся и вышел из комнаты через входную дверь. Дрю встал и прошел через заднюю дверь, которая, как он предполагал, вела в кабинет управляющего. Скалли даже не постучался.

Владелец шахты сидел в кожаном кресле с высокой спинкой за столом из красного дерева. За его спиной висела вешалка из оленьих рогов о шести отростках. Высокие напольные часы, по циферблату которых как по орбите перемещались планеты, звезды и кометы, громко мерно тикали.

Поговаривали, что управляющему принадлежала большая часть шахты, и он всем заправлял, не оглядываясь на интересы консорциума. А еще сплетничали, будто рудник он выиграл в покер. Кроме того, ходили слухи, что когда-то этот джентльмен был странствующим проповедником. Черная повязка на глазу делала его похожим на пирата, но старик всегда напоминал Дрю тех одетых с иголочки коммивояжеров, что разъезжали по деревням, ловко сбагривая простофилям всякие бесполезные штуковины за немалые деньги.

Владелец шахты был холеным мужчиной с острыми чертами лица и длинными, маслеными, черными как вакса прямыми волосами до плеч. Округлый живот выпирал под дорогим жилетом из тюленьей кожи, который Джек Маккуин носил мехом наружу.

Напольные часы пробили два часа дня. Управляющий достал из кармана жилета часы с заводной головкой размером с долларовую монету и сличил время, после чего поднял глаза и заметил Дрю.

– Кто ты, черт возьми?

– Дрю Скалли. – Он подумал, не добавить ли «сэр», но не сделал этого.

– Скалли? – Старик скривил губы, будто мыслительный процесс требовал каких-то усилий. Но Дрю уловил повадку профессионального игрока, скрывающуюся за единственным бледным ничего не выражающим глазом, который оценивал, продумывал и вычислял. Будто вся жизнь мистера Маккуина являла собой одну большую игру в покер, включающую выбор стратегии, блеф, риск и выигрыш.

На лице владельца шахты внезапно вспыхнула очаровательная улыбка.

– Ты тот самый лихой братец Дрю, у которого хватило наглости требовать дневную плату за сломанную руку, отработав меньше часа смены. – На столе стоял миниатюрный надшахтный копер из серебра. Хозяин любовно провел по вещице пальцем, не сводя глаз с Дрю. – Если переживаешь по поводу работы, то как только повязку снимут, можешь не беспокоиться. Пока ты в состоянии махать молотом, всегда получишь место в «Четырех вальтах».

Дрю самовольно расположился на стуле и сверкнулдерзкой улыбкой.

– Мы поговорим о том, что я получу после того, как вы взглянете на это. – И так резко бросил во владельца шахты куском породы, что одноглазый должен был либо поймать булыжник в воздухе, либо дать ему врезаться себе в лицо.

Одной рукой Маккуин словил камень, даже не моргнув. А взглянув на него, нахмурился.

– И что я должен делать с образцом пустой породы — придавливать им бумаги?

– Это не кусок бесполезного кварца. Это – красная латунь.

Лицо владельца шахты приняло наполовину скучающий, наполовину высокомерный вид.

– Медь? И ты ожидаешь, что из-за никчемной меди я станцую джигу, прыгая до потолка от восторга? Боюсь, то, что ты нашел зеленую плесень в моих выработках вряд ли можно назвать новостью, к тому же ей никто не рад. – Медь считалась проклятием при добыче серебра, поскольку этот металл хлопотно было извлечь из приносящей прибыль руды.

Дрю вытянул ноги, скрестил их в лодыжках и засунул большой палец в карман жилета.

– Да, там действительно есть медь. Громадные чертовы зеленые жилы.

Губы Джека Маккуина изогнулись в кривом оскале.

– Ого-го!

– Позвольте рассказать вам кое-что новенькое о меди, командир. – Старик надменно поднял бровь от такой наглости, и Дрю снова ухмыльнулся. – Да, пока за нее дают двенадцать центов за полкилограмма. Может, на нашем рынке с медью сейчас особо не разбежишься, но взгляните на восточные штаты — они повсеместно прокладывают электрические кабели и телефонные провода. И называют это веком электричества. Все телефоны и электрические лампочки Эдисона нуждаются в километрах красного металла. Через год-два, уверен, медь подскочит в цене до двадцати центов за полкилограмма или даже больше.

Джек Маккуин приподнял крышку коробки из сандалового дерева и вытащил сигару. Изучив ее, старик откусил конец и выплюнул его в медную плевательницу. Закурив и жадно втянув в себя дым, владелец шахты вытащил ювелирную лупу из одного из многочисленных ящиков стола, встал и направился к треснутому грязному окну, захватив с собой образец руды.

Маккуин поднес лупу к единственному здоровому глазу.

– Откуда это?

– С западного забоя на глубине ста метров. Я уже исследовал образец в Бьютте, но вы можете показать его своему человеку, который подтвердит, что руда настолько чистая, что, свозив ее в Китай на переплавку, вы все равно получите прибыль. Этот холм набит медью. Готов поставить на это свою репутацию чемпиона по командному бурению.

– Даже так? Но ведь ты больше не сможешь подтвердить свою репутацию, верно? Не в команде с братцем, слепым как крот в сильную метель.

– Ты чертов ублюдок... – Дрю соскочил со стула и ринулся на старика, но был остановлен карманным пистолетом, нацеленным ему в живот.

– Сядь, – приказал Маккуин.

Дрю положил палец под дуло и приподнимал, пока оно не уставилось ему промеж глаз, затем осклабился.

– Собираетесь пристрелить меня? После того, как половина утренней смены видела, что я сюда зашел?