В царстве сновидений

– Марионетка?

– Подобие настоящего человека, сделанное из дерева, которым хозяин манипулирует по своему усмотрению. Ведь ты просто заурядный слуга, правда?

Ее изящная презрительная улыбочка сильно уязвила его и он гневно отшатнулся от нее. Кого это она называет слугой? Он Посланник Мести, безупречный и сильный и… Ох, и он слуга своего короля. Почему это так ранит его? Почему он страдал от странного ощущения того, что когда-то он не был ни чьим рабом, а сам был лидером и правителем.

– Почему ты подчиняешься ему? – настаивала Джейн. – Неужели этот твой король так много значит для тебя? Неужели он так хорошо к тебе относится? Расскажи мне о нем.

Посланник открыл было рот, потом закрыл его и тихо покинул комнату.

– Куда ты идешь? – прокричала ему вдогонку Джейн.

– Готовить еду, потом ты заснешь и оставишь меня в покое, – прорычал он через плечо.

Джейн поела в кровати, в одиночестве, если не считать присутствие котенка. Эйдан принес ей рыбу, запеченную на открытом огне, почерневшую картофелину, которую он очевидно засунул в угли, чтобы испечь, и такую же обуглившуюся репу, а потом молча ушел. Соли нет. Масла для сухой картофелины тоже нет. И ни капельки лимона для рыбы.

С опаской Джейн подумала о том, что скорее всего она не спит – в снах еда никогда не была такой отвратительной на вкус. Но, вспомнив некоторые свои сны, она пришла к выводу, что даже посещая в своих снах пиршества, она ни разу на них не ела. Сейчас она была слишком истощена морально, чтобы пойти и приготовить себе что-нибудь, а потому просто решила впихнуть в себя это подобие ужина. Завтра будет новый день.

Пока Джейн раздумывала над сложившейся ситуацией, полосатый котенок, теперь носящий имя Красотка (Джейн выбрала это имя после того как определила что котенок – девочка, и из-за манеры этой маленькой дворняжки двигаться так, что становилось ясно как она довольна собой) жадно сжевала кусок рыбного филе и принялась тщательно умывать свою пушистую мордочку лапами.

Джейн очень удивило то, что Эйдан понятия не имел, что такое поцелуй, и чем больше она об этом думала, тем больше смысла видела в сложившейся ситуации.

Эйдан не только не помнил, что он Эйдан, он даже не помнил, что он человек, а следовательно он не мог вспомнить и ту близость, которая появляется между людьми во время занятий любовью!

Джейн занимал вопрос о том, делало ли это его своего рода девственником. Когда они наконец займутся любовью – у нее не было никаких сомнений, что это так или иначе произойдет, даже если ей придется сначала организовать засаду, а потом напасть на него – будет ли Эйдан знать, что происходит между ними и как себя нужно вести? Как же непривычно и странно было думать о том, что ей возможно придется обучать того, кто в ее снах так долго был ее наставником.

Ему определенно не нравилось, когда его провоцируют и намеренно раздражают, размышляла Джейн. Он все сильнее и сильнее волновался, когда она высмеивала его повиновение королю и явно сопротивлялся осознанию того, что он был обыкновенным слугой. Однако, не смотря на все эти многообещающие реакции с его стороны, у Джейн было явственное ощущение того, что настоящий Эйдан скрывается под толстым защитным панцирем, через который очень сложно будет пробиться. Ей бы очень помогло знание того, что с ним произошло. Ей просто необходимо заставить его рассказать ей о “короле”, выяснить когда и как они встретились. Кто такой этот “эльфийский король” и не заколдовал ли он ее Эйдана. Это предположение вызвало у Джейн приступ неверия, но учитывая все происходящее, она мысленно решительно остановила медленно накатывающуюся волну, не позволяя даже маленькому приступу неверия сбить ее с толку. Пока она окончательно не разберется во всем происходящем и не сделает соответствующих выводов, сбрасывать со счетов какие бы то ни было вероятности, могло стать непростительной ошибкой для нее.

Чтобы с ним не произошло, ей предстояло это исправить. Она очень надеялась, что все это не продлится слишком долго, потому что она не была уверена, что сможет долгое время наблюдать как ее возлюбленный смотрит на нее с откровенным недоверием и неприязнью. Избегая поцелуев. Отказывая ей в возможности прикасаться к нему.

Только один месяц ты сможешь провести здесь с ним, - отчетливо прошептал женский голос.

Красотка резко перестала умываться, поднятая лапа замерла в воздухе у ее маленькой мордочки. Потом вскочила, выгнула спину и свирепо зашипела.

– Ч-что? – запинаясь произнесла Джейн, оглядываясь по сторонам.

Прекрати высказывать свои глупые предположения о том, что ты находишься в каком-то нереальном мире. Ты в пятнадцатом веке, Джейн Силли. И ты сможешь остаться здесь, если добьешься успеха. В твоем распоряжении всего один лунный цикл, чтобы заставить его вспомнить, кто он на самом деле.

Джейн открыла рот, закрыла, а потом снова открыла, но так и не издала ни звука. У Красотки не было таких проблем с изданием звуков, она долго гортанно рычала. Нежно пригладив вздыбившиеся волоски на спине котенка, Джейн облизала губы и с трудом сглотнула.

– Это невозможно, этот мужчина едва разговаривает со мной! И кто ты? – требовательно спросила Джейн. Я говорю с бестелесным голосом, - подумала она, окончательно сбитая с толку.

Я не поддаюсь осознанию. Беспокойся о нем.

– Не надо этой таинственности! Кто ты такая? – прошипела Джейн.

Ответа не последовало. Спустя несколько мгновений, спина Красотки перестала быть похожей на спину дикобраза, и Джейн поняла, что кто бы не говорил с ней только что, в комнате больше не было никого кроме нее самой и котенка.

– Ну и что мне теперь делать? – гневно прокричала Джейн. Месяц – это не так уж много времени на то, чтобы разузнать что с ним произошло и как помочь ему вспомнить кто он на самом деле. И вообще ей очень хотелось бы знать, кто выдумал эти дурацкие правила. Она бы разобралась как следует с этими выдумщиками.

Эйдан появился в дверном проеме и спешно осмотрел комнату. Только после того как он убедился, что она была одна и ей очевидно не угрожала никакая опасность, он заговорил с ней.

– Ну и чего ты вопишь? – потребовал он объяснений.

Джейн уставилась на него, стоящего в дверном проеме, в лучах лунного света, падающего из окна, золотом мерцала его мускулистая обнаженная грудь и так манила ее прикоснуться к нему.

Неожиданно к ней пришло четкое осознание двух несомненных фактов, истинность которых она чувствовала всей своей сущностью: во-первых, как сказала та женщина, она действительно находилась в пятнадцатом столетии, а во-вторых, если она не поможет ему вспомнить, что-то ужасное и невообразимое произойдет с ним. Возможно, он проживет всю жизнь и умрет оставаясь ледяным, бесчувственным существом, которым он стал? А может превратится во что-то еще более ужасное?

– О, Эйдан, – с трудом сказала Джейн. В его имени сосредоточилась вся ее любовь, томление и страх.

– Я Посланник Мести, – прорычал он. – Когда ты наконец смиришься с этим?

Еще долгое время, после того как он отвернулся и вышел из комнаты, Джейн сидела, осматривая все вокруг себя как в первый раз и удивляясь тому, как она могла хоть на миг подумать, что все это происходит во сне. Все казалось таким реальным именно потому, что это все и было реальным. Она навзничь упала на кровать и уставилась в потолок сквозь мерцающую пелену слез.

– Я не потеряю тебя, Эйдан, – прошептала она.

Несколько часов спустя, Посланник стоял у кровати и наблюдал как она спит. Внизу в гостиной он провел какое-то время в мучительном подобии сна и проснулся очень взволнованным. Эти несколько часов “отдыха” были совсем не похожи на тот “отдых”, к которому он привык в Эльфийском Царстве – там это были короткие, но напряженные минуты полудремы. Нет, здесь было по-другому – он впал в глубокое непривычное забвение на долгие часы, в котором его спящий мозг совершал странные путешествия. Когда он проснулся, воспоминания о тех местах, куда он путешествовал в своем сне, испарились как утренняя роса под лучами жаркого солнца, оставив его со странным ноющим ощущением того, что он забыл что-то очень важное.