Любовь на плахе

— Да, и постарайся больше ни во что не вляпаться, — грозя пальцем, добавил Даниель.

Джоли резко повернулась на каблуках и пошла наискосок через пыльную улицу, правда, стараясь без особой нужды не шлепать по грязи и лужам, выбирая обходные пути. В лавке пахло табаком и чайным листом, ванилью, опилками, кофе и острым сыром.

Джоли молча проследовала вдоль длинного прилавка вглубь лавки, не глядя по сторонам. Едва она появилась в лавке, как там воцарилась гнетущая тишина: все разом смолкли.

Джоли прошла мимо большой чугунной мельницы для кофе, стеклянной склянки с мятными пластинками, соленых огурцов в бочках и подошла к штукам материи, разложенным на большом длинном столе, стоявшем рядом с печью. Вокруг стола было несколько стульев, очевидно, предназначенных для удобства посетителей. Здесь же на стене были развешаны капоры и дамские шляпки вперемешку с конскими уздечками, на столе громоздились клубки разноцветных лент, катушки с нитками и шнурами.

— Вам что-нибудь угодно? — раздался голос. Это была миссис Крейбрук. Джоли вспомнила эту маленькую седую женщину, которую неоднократно видела во время судебного разбирательства. И во время несостоявшейся казни тоже.

— Мистер Бекэм желает, чтобы я купила платье, несколько капоров и материю, — ответила Джоли, заставляя себя не отводить взгляд от холодных карих глаз миссис Крейбрук. Никто не говорил ей, сколько она должна пробыть в городе, а Джоли не собиралась пресмыкаться перед всякой старой клячей.

Владелица лавки с головы до пят осмотрела Джоли.

— А вы разве шьете? — недоверчиво спросила миссис Крейбрук. Понятно, что было невозможно бросать прямой вызов этой женщине, но хозяйка лавки сделала это таким тоном, который лучше всяких слов говорил об ее неприязни и осуждении Джоли.

Но после того как Джоли постояла под большим деревом с петлей на шее, готовая проститься с этим миром навсегда, ее было нелегко смутить, а уж испугать миссис Джоли Маккиббен Бекэм эта хорохорящаяся курица и подавно не могла.

— Если вам не нужны деньги моего мужа, миссис Крейбрук, то мы можем просто выписать по каталогу те товары, которые нам нужны. И прямо с фирмы, минуя всякие там лавки.

Секунду, которая показалась часом, две женщины стояли, глядя друг на друга, словно два ковбоя, сошедшиеся в последней схватке на пыльной улочке. В конце концов сдалась миссис Крейбрук.

— Все это чепуха: вы никогда не сможете быть уверены, что эти люди пришлют вам именно то, что вы заказывали. Да еще когда-то пришлют! К тому же вы довольно высоки, и придется готовое платье подгонять под вас, чтобы оно закрывало щиколотки. — Прошептав последние слова, миссис Крейбрук облизнула губы и покраснела, а затем снова громким голосом спросила: — А сколько платьев хочет купить Даниель?

— Нисколько, — не могла отказать себе в удовольствии съехидничать Джоли, насмешливо улыбаясь уголками своих ярких губ. — Не думаю, чтобы он стал их носить. Платья нужны мне и уж во всяком случае не меньше трех.

Сквозь пудру, обильно покрывавшую щеки миссис Крейбрук, вспыхнули два алых пятна, а губы плотно сжались в тонкую нитку. Но прежде чем она сумела дать достойный ответ этой нахалке, раздался мелодичный звон колокольчика, висевшего на входной двери, и в лавку вошел Даниель. Сняв шляпу и повесив ее на крючок рядом с дверью, обежал критическим взглядом штуки поплина, ситца, крашеного льна, предлагаемых на продажу.

— Зашел посмотреть, что ты купила хотя бы одно готовое платье, а также удостовериться, что ты не забыла и про ночные рубашки, — только и сказал Даниель, но Джоли поразилась, как просто он мог унизить ее. — Не можешь же ты спать в верхней одежде всю оставшуюся жизнь?

Джоли вспыхнула и отвернулась, чтобы скрыть краску стыда. С трудом сглотнув, протянула руку к большому куску льняной материи из крашеной пряжи в желтую и белую полоску, представляя себя в хорошеньком летнем платье с оборками.

— Я хотела бы взять вот эту материю, — запинаясь, сказала Джоли, затем выбрала муслин цвета сливочного масла и несколько метров кружев из белого хлопка для ночных сорочек. Хотела уже было остановиться на этом, подавленная столь необычной роскошью, свалившейся на нее, но Даниель настоял на том, чтобы Джоли купила еще шесть платьев, а к ним несколько капоров в тон. Он также подобрал ей туфли, чулки с черными лентами для подвязок, туалетное мыло и несколько мятных пластинок для освежения рта.

Вскоре после этого загорелый и щербатый сынишка миссис Крейбрук тащил из лавки в фургон Даниеля Бекэма немыслимых размеров сверток, а престарелая владелица лавки без умолку трещала о будущем урожае. Казалось, что в этой части округа Вашингтон все в сущности зависят от Даниеля и его специальных сельскохозяйственных машин, чтобы собрать свой урожай.

Когда Даниель решил, что пора ехать, он просто похлопал Джоли пальцами по спине и подтолкнул ее к двери. Попрощался с миссис Крейбрук, натянул шляпу и приложил два пальца к полям. Но Джоли вряд ли видела это, поскольку все ее мысли сосредоточились на тяжести его ладони на ее спине и на том, что его пальцы оставят синяки у нее на коже.

На улице на нее нахлынули запахи и звуки маленького западного фермерского города, но едва ли Джоли замечала эти фургоны, лошадей и людей. Она представляла, что будет, если Даниель коснется ее обнаженной плоти, и молилась, чтобы он не заметил охватившую ее дрожь.

Даниель играючи подсадил Джоли в фургон, затем взобрался сам.

— Благодарю вас, — сказала Джоли, когда Даниель поднял тормозной башмак, и повозка тронулась. В ответ он лишь молча пожал плечами и стал разворачиваться, обращая в бегство собак, кудахта-ющих кур и детишек, вертевшихся на дороге.

Джоли подняла глаза на яркое небо, напоминая себе, что должна была бы уже быть мертва, и громко счастливо рассмеялась от того, что осталась жива.

— О, благодарю вас! — сказала она Даниелю и на секунду положила голову ему на плечо,

От него пахло мылом и потом, дорожной пылью, но Джоли вдруг показалось, что это очень приятный запах. Даниель взглянул на Джоли, и она ощутила его могучую фигуру, прижавшуюся к ней. Джоли лизнула ментоловую пластинку, которую он только что ей купил. Он быстро отвел взгляд на дорогу, и — Джоли не могла в этом поклясться — ей показалось, что он слегка отстранился от нее.

— Что-то не так? — На самом деле Джоли не хотелось услышать ответ на этот вопрос, но она не смогла удержаться, чтобы не задать его.

— Все в порядке, — ответил Даниель, и Джоли знала, что он лжет, но в любом случае не могла ничего предпринять. Джоли оставила свое мнение при себе. Несколько раз краем глаза она замечала, что Даниель тайком посматривает на нее.

Когда они возвратились на ферму, их встретил кот Левитикус, гордо задрав хвост на крыше туалета, в то время как Дотер возился у порога на кухню. Солнце сверкало на его блестевших от пота голых спине и плечах, а рядом на высоком шесте болталась майка. Дотер отпиливал деревянную доску, придерживая ее рукой и помогая себе коленом.

Он взглянул на них с радостной ухмылкой, едва Даниель ссадил Джоли с фургона, но улыбка его почти тут же исчезла. Обеспокоенная Джоли обернулась и увидела, как Даниель сердито грозит пареньку.

— Надень рубашку! — приказал Даниель, рывком вытаскивая из фургона сверток с покупками.

Дотер потянулся за майкой и стал натягивать ее, а Джоли, игнорируя мужа, поскольку, по ее мнению, он сказал это слишком резко и грубо, улыбаясь, пошла к молодому наемному работнику. Подойдя поближе, она поняла, что он прибивал ступеньки к высокому порогу, чтобы ей удобнее было подниматься или выходить во двор. Это так тронуло Джоли, что у нее защипало в глазах.

— Какой ты заботливый! — улыбаясь, похвалила Джоли Дотера.

Но Дотер лишь молча кивнул, отводя взор от Джоли и напряженно смотря вслед Даниелю. Тогда Джоли повернулась и поспешила на кухню. Там она нашла Даниеля, который стоял у стола, на котором лежал сверток с покупками. Потрогав крепкую ленту, связывающую сверток, Даниель насупил брови, будто был чем-то очень смущен. Снаружи раздавались звуки молотка: это Дотер закончил пилить доску и теперь прибивал ступени к порогу. Джоли снова про себя поблагодарила его. хотя из-за шума у нее начала болеть голова.