Горе от богатства

Это вполне мог быть дом кого-нибудь из его родственников или друзей отца. Шелковые шторы на окнах, недурные картины на стенах, зеркала, массивная мебель темного дерева, богатые люстры. Вслед за элегантно одетой горничной они вошли в небольшую гостиную. Девушка пригласила их сесть и вышла.

– Не нравится мне все это, Александр. – Чарли беспокойно ерзал в хрупком маленьком кресле. – Все не так, слишком…

Он замолчал – дверь открылась, и в комнату королевской походкой вошла Жози Вудс в длинном шуршащем платье из тафты. Несколько мгновений она молча изучала посетителей, затем опустилась в кресло напротив.

– Слушаю вас, – начала она, – вы желаете что-то сообщить мне? Чем могу служить?

Раньше Александр видел мадам только издалека. Средних лет, Жози всегда выглядела величественно, на вызывающей благоговейный трепет груди у нее сияли нитки жемчуга. Вблизи она внушала еще больший трепет, чем издали. Александр услышал, как Чарли облегченно вздохнул, когда она тактично дала им повод уйти, не уронив своего достоинства. И прежде чем Чарли успел сочинить какую-то небылицу, он доверительно произнес, непринужденно пожав плечами:

– Мы здесь не для того, чтобы передать вам что-либо, миссис Вудс. Мы – ваши будущие клиенты.

В этом Жози Вудс не сомневалась. Своими вопросами она попросту тянула время. У себя в заведении она придерживалась неукоснительных правил и не занималась растлением малолетних. Однако, несмотря на то, что у мальчиков еще молоко на губах не обсохло, оба выглядели взрослыми. Жози Вудс отдавала себе отчет в том, что юный Шермехон отпрыск одного из наиболее уважаемых семейств старой гвардии и, если юный Каролис обладает хоть малой толикой деловых способностей деда и отца, в один прекрасный день он станет богаче всех ее состоятельных клиентов вкупе.

Она оправила тяжелые складки на юбке и любезно сказала:

– Джентльмены, здесь бордель, а не детская.

– Мы уже выросли из детской, – ничуть не смущаясь, отозвался Александр. – И мы уже доросли до того, что можно получить в вашем заведении.

Он неожиданно широко улыбнулся, и Жози, как и Генри Щермехон, почувствовала неотразимость его обаяния.

– Разве вы не желаете, чтобы мы получили то, что нам нужно, здесь, у вас, а не использовали своих горничных? – обезоруживающе улыбнулся Александр.

Жози хорошо знала многих в прошлом приличных девушек, чьи судьбы исковеркали хозяйские сынки. Александр Каролис, разумеется, прав. Пусть лучше набираются опыта здесь, ее девушки не пострадают.

– Мы принимаем ограниченное количество посетителей, – ответила она, обдумывая при этом, как бы устроить так, чтобы однажды молодой Шермехон и его отец не столкнулись лицом к лицу на широкой лестнице ее заведения. – Мои девочки получают пятьдесят долларов в час с каждого клиента, которого развлекают наедине. Вас это устраивает?

Чарли сглотнул слюну, не понимая, отчего у него ноги сделались ватными: то ли от страха, то ли от возбуждения. Александр просто кивнул. Он уже знал расценки, и сейчас его волновало, приведет ли мадам Жози девушек, чтобы они могли выбрать. Самому выбрать девушку, подобно шейху в гареме, было очень соблазнительно. Жози, с легкостью отгадав эти мысли, не собиралась потакать его фантазиям. Для своего возраста Александр держался слишком самоуверенно. Она позвонила в колокольчик и, когда вошла горничная, сказала на отличном английском;

– Пожалуйста, передай Элен и Кристабел, что их ждут клиенты.

Чарли Шермехон вытер рукавом пот со лба.

– Обычно джентльмены берут с собой наверх шампанское, – сжалилась над ним Жози. – «Вдова Клико» вас устроит?

Чарли с благодарностью кивнул, и Жози повернулась к Александру, выразительно изогнув красивые брови.

– Запишите на мой счет бутылку «Шато Бэль Эр Маркиз дАлигре», – непринужденно попросил Александр.

Изумление Жози возросло. Мальчик разбирался в винах и мог позволить себе хороший выбор. Обладая неотразимой внешностью, обольстительными манерами и огромным состоянием, он заставлял считаться с собой. И сознавал это.

Нежное воспоминание легкой улыбкой промелькнуло на лице мадам Жози. Ее старый друг. Сандор Каролис, гордился бы своим внуком.

ГЛАВА 3

Теплое летнее солнце освещало комнату, которую лорд Клэнмар отвел для занятий с Изабел и Маурой. Со временем мебель в комнате сменили. Первоначально здесь стояли два маленьких столика и большой стол для лорда, три удобных стула и скромный книжный шкаф. Комната располагалась в задней части дома и окнами выходила на огород, плавно переходивший в холмистый парк.

Очень скоро книжный шкаф перестал вмещать все необходимые девочкам книги, и вдоль стен установили стеллажи. Вид из окон тоже изменился. Дом в Англии, где жила бабушка Изабел, окружали розы, и девочка очень скучала по их красоте и аромату. Огород перенесли подальше от дома, и лорд Клэнмар с девочками с увлечением занялся разведением роз прямо под окнами. Это занятие доставляло им огромное удовольствие, они все делали сами, и только Кирон помогал копать землю. Теперь, девять лет спустя, их классная комната выходила окнами в чудесный цветник из роз, где бледно-кремовые «Боцари» состязались по красоте с дымчато-розовыми «Бель Изиз», бледно-румяные «Изафаны» из Персии теснили роскошные вишневые «Ла Рейн» из Прованса. «Мажента Тур де Малахов» с темно-пурпурными серединками густо покрывали солнечные часы. А плетистая роза, усеянная серебристо-жемчужными цветами, затянула всю стену дома и роняла на землю нежные лепестки.

Парк тоже постепенно преображался, он уже не был таким заброшенным, как прежде. Лорд Клэнмар научил девочек ездить верхом, и они быстро пересели с сонных пони на резвых английских охотничьих скакунов. А любимые пони мирно пощипывали травку в парке в компании лошадей, которых лорд Клэнмар время от времени приобретал для себя и для девочек.

Это были не единственные перемены. Девочки сменили свои столики на настоящие школьные парты с откидными крышками. Со временем лорду Клэнмару наскучило учить девочек, отделившись от них большим столом. Он распорядился, чтобы в классную комнату принесли легкое кресло для него и два мягких стула для девочек. Часто их занятия превращались в спокойную дружескую беседу, они сидели у раскрытых застекленных дверей, ведущих в розарий, за которым паслись пони.

– Все это не слишком доступно моему пониманию, – произнесла Изабел, имея в виду книгу «Происхождение видов» Дарвина, лежавшую у нее на коленях.

Уголки губ лорда Клэнмара дрогнули в едва заметной улыбке. Когда он прочел книгу в первый раз, он тоже мало что понял.

– Изабел, Дарвин хочет сказать, что в животном мире идет постоянная борьба за существование, – терпеливо объяснял он. – По Дарвину, путем естественного отбора выживают лишь те особи, которые благодаря особенностям своего строения легче добывают пищу. То есть они выживут, и будут размножаться, а поскольку потомство обычно наследует отличительные черты родителей, то эти особенности передаются из поколения в поколение. Слишком слабые не выдерживают борьбы за существование и гибнут, не оставив потомства. В конце концов, через тысячи поколений появятся новые виды.

– По-моему, я понимаю ход мыслей мистера Дарвина, – сказала Маура, стряхивая с юбки лепестки плетистой розы, – но я не согласна с его выводами.

Лорд Клэнмар поудобнее устроился в кресле в предвкушении интересного разговора. В том, что Маура не согласится с Чарльзом Дарвином, лорд Клэнмар ни на миг не сомневался. В ней с трудом можно было узнать босоногую замарашку, которую он взял к себе в дом девять лет назад. Одно только в Мауре осталось неизменным – преданность вере, в которой она родилась. Каждое воскресенье он с Изабел посещал утреннюю службу в англиканской церкви Рэтдрама, а Маура – мессу в местном костеле.

– Маура, недостаточно интуитивно чувствовать, что теория мистера Дарвина ошибочна, – мягко возразил он.

Девушка с любовью улыбнулась ему. Он научил ее искусству полемики, научил находить аргументы за и против самых разных теорий, таких, например, как «Теория вселенных» Платона и «Теория утилитаризма» Джереми Бенташа.