Неистовая принцесса

Пришла ночь, и любовный бой разгорелся вновь. Роберт не мог насытиться ее обольстительным девичьим телом и удивительной чувственностью. И лишь затем они заснули, удовлетворенные. Усталая Эрлев думала, что заснет сном младенца. Однако она не могла забыть пережитого ею сладостного возбуждения и, глядя в потолок, вновь и вновь переживала прошедшую ночь любви. Засыпая, она полагала, что и во сне увидит юного графа.

Вместо этого она погрузилась в мир странных кошмаров. Огромный черный человек навалился на нее, а когда он удалился, она осталась голой, одинокой, дрожащей. К тому же она не могла двигаться. А глубоко в ней, там, где ее любовник излил свое семя, она ощутила движение. Она увидела, что из нее начинает расти дерево. Оно было высокое, громадное, ветви раскинулись так широко, что скрыли все вокруг. Она стала кричать.

Роберт проснулся, обнял и успокоил дрожащую Эрлев. Он с изумлением выслушал ее сон о дереве.

— Я не посеял в тебе никакого дерева, — смеясь, сказал Роберт и ласково погладил девичий живот и треугольник волос. — Может быть, крошечного младенца, сына или дочку, но непременно и в плоти и крови. Именно этому дает начало мужское семя, но уж никак не дереву.

И она тоже стала смеяться. Затем они опять затеяли любовную игру, и Эрлев стала задыхаться от сладости и восторга. А после отдыха возобновилась любовная схватка.

Вскоре Эрлев действительно обнаружила, что в ней зародилась новая жизнь. Она часто вспоминала свой сон, и ей становилось страшно. Она решила рассказать его матери. Правда, ее мать не очень обеспокоили страхи дочери, ибо к тому времени их семья стала ощущать плоды доброго расположения Роберта. Братья Эрлев получили небольшие должности при дворе графа. Дело отца разрасталось и процветало. Роберт с нетерпением ждал рождения ребенка. Однако его отношения с братом оставались весьма натянутыми и походили скорее на гражданскую войну.

В августе 1027 года герцог Нормандии Ричард скоропостижно скончался. Эрлев в это время редко видела своего любовника. В стране заговорили о братоубийстве. Хотя у герцога был законный сын, его отправили в монастырь. Роберт стал герцогом Нормандии.

Поздней осенью Эрлев родила сына. Она стонала и мучилась во время родов и вспоминала свой сон, потому что ей в этот момент казалось, что ее и впрямь разрывает дерево.

Мать успокоила ее, и в положенное время родился мальчик. Его назвали Вильгельмом.

— Смотри, Марк. Это Вильгельм Ублюдок.

Ему было семь лет. Сколько он помнил себя, его всегда называли ублюдком. Он слонялся по двору и без интереса присматривал за овцами отчима, когда увидел Хью из Кресны и его приятеля — десятилетнего Марка. Они шли, чтобы подразнить его.

Ублюдок… Его отец мог быть герцогом Нормандии, но Вильгельм был незаконнорожденным, и мальчишки вроде Хью и Марка постоянно шпыняли его.

Он подбросил овцам еды, бдительно наблюдая за своими врагами. Марк шагнул вперед.

— Она была шлюха, ты понимаешь?

— Ах, Марк, он еще слишком мал, чтобы понимать, — отозвался Хью. — Он не знает, что такое шлюха.

Но Вильгельм знал. Он бросил таз с едой и ринулся вперед. Наклонив голову, он изо всей силы боднул Хью в живот. Тот завопил и вцепился Вильгельму в волосы. Вильгельм не издал ни звука. Он стал методично бить своего противника кулаками в челюсть. Хью заплакал, а Марк пустился наутек. У Хью появился огромный синяк под глазом. Правда, позже эти мальчишки подстерегли его. Хью сделал ему подножку, а Марк уселся на него верхом. Вильгельм сцепил зубы от боли, когда Хью бил ногой по ребрам. Он ни за что не заплачет. Сколько он себя помнил, они всегда называли его «ублюдком», и сколько он себя помнил, он дрался с ними.

— Вильгельм! Что тут происходит? — Эрлуин, отчим Вильгельма, оттащил ребят. В его присутствии они молчали. Не получив ответа, Эрлуин сказал, чтобы они убирались восвояси. Опустив голову, Вильгельм ждал порки, поскольку отчим не любил, когда дерутся. Однако тот стоял молча, и Вильгельм поднял голову. Эрлуин как-то странно смотрел на него.

— Отряхнись, Вильгельм, — сказал отчим. — Тебя ожидает твой отец.

Вильгельм никогда не забудет этот день. Мать не пошла с ним. Она лишь заплакала и поцеловала его на прощанье. Здесь же стояли его единоутробные братья Одо и Роберт. Эрлуин помог ему взобраться на лошадь. Когда Вильгельм и Эрлуин подъехали ко дворцу, их остановили стражники. Эрлуин назвал свое имя и имя Вильгельма. Их пригласили в небольшой зал и попросили подождать.

Вильгельм знал, что в царствование его отца было пролито много крови. Он воевал с братом, он и после его смерти продолжал воевать, пытаясь сохранить целостность герцогства.

— Вильгельм! Иди сюда! Это сказал появившийся стражник в роскошной ливрее. Он вопросительно посмотрел на Эрлуина, и тот кивнул. Вильгельм последовал за стражником в большой зал.

Там находился его отец. Вильгельм хотел было закричать и броситься к нему в объятия. Но Роберт Нормандский едва заметно покачал головой, и Вильгельм, оглядевшись по сторонам, увидел, что в комнате много других людей. Это, были самые влиятельные люди Нормандии — графы, архиепископы, рыцари и военачальники. Глядя на них, Вильгельм почувствовал себя совсем маленьким.

Его двоюродный дедушка, архиепископ из Руана, шагнул вперед. Протянув руки, он возложил их на голову Вильгельма.

— Господа, прошу поклониться! — приказал Роберт Нормандский.

И тогда, к изумлению Вильгельма, все важные люди опустились перед ним на колени. Они дали клятву чтить его как наследника Роберта.

Позже, сидя на коленях у отца, Вильгельм получил возможность спросить, что все это значило.

— Я покидаю Нормандию, Вильгельм, — ответил Роберт. — Я собираюсь совершить паломничество в Иерусалим.

— Тебе не следует уезжать, — запротестовал Вильгельм. — Отец, я знаю, что у тебя есть враги.

— Ты знаешь слишком много для своего возраста, сын мой. Я согласен с тобой, мне не следует уезжать, но я все-таки должен ехать.

— Но почему, отец?

Роберт спустил Вильгельма с колен и выглянул в окно.

— Я должен искупить грехи, которых у меня немало. Я не буду там слишком долго. Но я обязан взять с этих людей клятву на тот случай, если со мной что-то случится. Я должен заставить их поклясться, что они будут чтить тебя как моего наследника.

— Я ублюдок, — сказал Вильгельм.

— Ты мой сын, и этого достаточно. — Роберт поднял Вильгельма и прижал к себе. — Может быть, клятвы будет и маловато, но тем не менее я заставил их поклясться в верности. А тот факт, что ты незаконнорожденный, может сделать тебя сильнее. Ты пока еще маленький. Когда-нибудь ты поймешь это.

— Я уже понимаю, — серьезно сказал Вильгельм.

Роберт улыбнулся и взъерошил сыну волосы.

— Ты поедешь к королю Анри во Францию как мой наследник, и он будет помогать тебе, потому что ты станешь его вассалом. Но все это только предосторожности. Я скоро вернусь домой.

Однако Роберт Нормандский домой не вернулся. Он был сражен смертельной болезнью в Малой Азии и умер в начале 1035 года.

Семилетний Вильгельм был снова повергнут в изумление, когда богатые и влиятельные люди опять пали перед ним на колени. Он был незаконнорожденным, но отныне он становился герцогом Нормандии.

Почести, которые свалились на него в тот день, часто мало помогали ему после смерти Роберта. Пока был жив двоюродный дядя Вильгельма — архиепископ из Руана, герцогство оставалось единым. Но когда в 1037 году он умер, снова начались распри. Граф Алан из Бретани, главный наставник Вильгельма, был убит. Осберн, его мажордом, был также убит, да еще во время потасовки в опочивальне самого Вильгельма. С Вильгельмом обычно спал Вальтер, его дядя по материнской линии, который выполнял функцию стража. Не раз они убегали ночью и прятались у крестьян, поскольку юному правителю грозила смерть. Некоторые члены семейства Вильгельма умерли, другие продолжали бороться с ним за власть. Бал правили месть и кровопролитие. Герцог был фактически не в состоянии вершить правосудие, всюду шли локальные войны, и церковь попыталась установить подобие общественного порядка путем введения дней перемирия, во время которых война объявлялась незаконной.