КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ (СИ)

- Что ты хочешь знать? – синими дрожащими губами произнес советник, насилу открыв слипающиеся глаза.

- Кто он? Откуда? Как зовут его?

- Зовут его лордом Террозом – так, по меньшей мере, его кличут в народе. Может, врут.

- Лорд Терроз? Что за имя такое? Сонк он или кар?

- Ни то, ни другое, – ответил советник. – Имя, конечно, карянское, но он из сцеллов. Такой маленький народец, что раньше жил охотой и рудокопством. Странно вообще, что люди говорят, будто он сцелл. Сцеллы на моей памяти никогда не брали в руки оружия, разве что охотничьи ножи. Их боги давным-давно запретили им две вещи – убивать людей и жениться на иных людях, нежели на своих соплеменниках. Но, все же, думаю, он полукровка – нарушили же они запрет богов насчет оружия! Могли нарушить запрет и насчет свадеб…

- Сцелл?! Тот, кто никогда не брал в руки оружия вдруг взял его, да еще и за правильный конец – а вы, сонки, не можете отнять?! Интересно!

- Да, так; но, думаю, это не спроста. Его имя означает на языке карян «Долгожданный». Видно…

- О чем только думала его мамаша, нося его в своем брюхе и подарив ему такое имя? – грубо перебила советника Тийна, пропустив мимо ушей слова об исключительности лорда. – Или он сидел там дольше обычных людей? Ну, ничего! Мы быстренько заставим этого Долгожданного позабыть о его исключительности!

Советник лишь покачал головой с сомнением, но смолчал.

На въезде в поселок, как и в любом лесном глухом поселении, их встретил высокий забор да недовольный страж – кому охота было вылезать из теплой сторожки, заметенной чуть не по самую крышу снегом, от жарко горящей печи и подогретого доброго вина, открывать ворота, пусть даже и принцессе?!

Буран тем временем разыгрался не на шутку; с западной стороны поселка, под защитой вековых деревьев, сонки торопливо устанавливали свои походные шатры из серого лучшего толстого войлока, а Тийна, советник и бароны с приближенными лизоблюдами решили устроиться в деревне.

Скоро, раздуваемые жестоким обжигающим ветром, затеплились костерки, на которых босыми ногами плясали бешеная девка-зима, и потянуло дымом. Поселок притих, пережидая непогоду.

- Эх, что за беда – носиться по такой погоде по лесу! – ворчал стражник, провожая путников к харчевне. Фонарь его качался из стороны в сторону, словно ветер решил отнять его у человека, и лица покраснели от многочисленных уколов снежными иголками в щеки. – Под вечер принесло еще одного путника – вот кто безумец! Один, по лесу… правда, он в рубашке народился. Пережил ночь в таком буране, не замерз, да еще и день продержался, и дошел до людей…

В харчевне, куда проводил их страж, было немноголюдно и жарко. Лесорубы – в основном это они коротали здесь ненастный вечер, – курили трубочки, устроившись у жарко горящего пламени камина, да вели неторопливые беседы. Хозяин, толстый краснощекий весельчак с пышными усами, натирал до блеска свою стойку белоснежным полотенцем, мясо в печи подрумянивалось, распространяя манящий волшебный аромат, доброе вино в бокалах сверкало так, что сердце радовалось, и буран за окном казался игрушечным, вроде тех, что случаются в иных стеклянных огромных шарах с маленьким игрушечными домиками внутри, стоит их потрясти хорошенько.

Сонки, ворвавшись в натопленный зал, тотчас пробежали по всем углам, выискивая опасность, грубо пихая людей, будь то нечаянно или нарочно, но ничего не нашли. Советник и Тийна потребовали лучшие места – разумеется, поближе к огню, но так, чтобы запах дыма не мешал их ужину, – и еды побольше, а за одним и комнаты для ночлега. Бароны ужинать не стали; нарочно хмурясь, они потребовали поднять им еду в комнаты и за тем ушли, откланявшись.

- Они недовольны, – отметил советник, проводив баронов взглядом. – Того и гляди, перегрызутся. Или нам глотки перережут. Ты понимаешь, что если, не приведи боги, мы проиграем этому треклятому Зеленому Барону, они сожрут тебя вместе с твоим красивым шлемом? Победа – это наш единственный шанс. Иначе их люди, сейчас ночующие вместе, возможно даже в одних шатрах, сцепятся меж собой, как только бароны выведут из игры тебя, и тогда..!

- Ты преувеличиваешь, мой друг, – беспечно ответила Тийна, откинувшись на спинку кресла. – Есть и другие выходы – в случае поражения. Я, например, один четко вижу. Убить обоих баронов, а их людям сказать, что это сделали лазутчики Зеленого Барона. И тогда все их люди пойдут за нами на край света, даже если мы проиграем… А с чего ты вообще взял, что мы проиграем? Чем так примечателен этот барон?

- Да ничем, кроме своей огромной армии, – ответил советник. – Огромной и непобедимой.

Путник в углу, который, казалось, спал непробудным сном, чуть шевельнулся, словно прислушиваясь, и Тийна бросила на него внимательный взгляд. Но разинутый рот, пускающий через толстую губу слюни, сопящий громко нос и шляпа, сползшая на самые глаза, убедили её в том, что этот олух не то что подслушивать – он и понять-то не сможет ничего, даже если что и услышит. Да и не слушает он, а храпит на весь дом. Верно, тот путник, что родился в рубашке, вспомнила она, что не погиб в буран в лесу. Да, дуракам всегда везет…

К утру буря утихла, снег улегся, и на небе над темным вековым лесом снова показалось солнце, выглядевшее страшно виноватым оттого, что позволило такое безобразие, а оттого бледное. Сонки сворачивали свои шатры и были возбуждены; они славно отдохнули, до долины Зеленого Барона оставался день пути – возможно, ночью предстоит веселенькое дельце! Наконец-то дельце, наконец-то что-то привычное! А не эти многочисленные политические дворцовые ухищрения… Да и бароны выглядели довольными. О чем они говорили ночью (и говорили ли вообще) – никто не знал, но с утра они были более дружелюбны друг к другу, и Длодик даже изволил похлопать своего извечного соперника дружески по плечу – небывалое дело! И люди их приободрились, и с большей симпатией посмотрели друг на друга. А что, ничего, кажется, ребята…

К Тийне подскакал веселый сотник – его невероятно огромные уши горели от мороза, и нос был похож на переспелый помидор, а на голове словно пожар, пылали огненно-рыжие волосы.

- Тут человечек нашелся, – крикнул он, шмыгая своим разбухшим помидором, – который берется провести нас короткой дорогой. Клянется, что не врет. Это тот, что пришел вчера в бурю и не замерз. Просит немного говорит, что зарабатывает себе на жизнь проводником.

- Этот, что родился в рубашке? – припомнила Тийна. – А ну, тащи его сюда!

Его и притащили; человек, все так же спрятав глаза под широкими полами шляпы, выставив зубы поверх нижней губы, как заяц или бобер, поклонился до земли, и что-то забубнил под нос.

- Да говори же понятно! – раздраженно рявкнула Тийна, еле сдерживая лошадь – отчего та вдруг занервничала? Волками, что ли , пахнет от этого несуразного типа? – Эй, кто-нибудь! Поясните, о чем лопочет этот идиот!

- Он говорит, – встрял всезнающий сотник, – что до места, куда мы идем, есть короткая дорога, всего полдня пути. По ней он и пришел в поселок. Он покажет.

- А карта у него есть? – поинтересовалась Тийна. Дурачок под шляпой нелепо хрюкнул и закивал согласно головой.

- Он говорит, что есть, – перевел помидор, – да только он её не отдаст, потому что это его хлеб.

- Мы что, спрашивать будем?!

Бродягу подхватили и вытрясли из него все его нехитрое добро, среди которого была и карта. Тийна развернула её и внимательно осмотрела.

- Да, – протянула она, – если он не врет то к вечеру мы будем на месте, а ночью уже отпразднуем победу! – она швырнула бродяге его карту. – Ну что же, веди нас. Приставьте-ка к нему охрану получше чтобы не завел нас в глушь и не удрал! Если будет все, как обещаешь, получишь честную награду!

Однако проводник и вздумал сбегать; взгромоздившись на лошадь, он стукнул её пятками и неторопливо потрусил в чащу, туда, где среди наметенных снегов еле была видна тропинка Сильфов.

Ехали весь день; и Тийна не могла поверить своим глазам, когда увидела поселок или, точнее сказать, маленький городок на окраине Заповедной Чащи уже вечером – солнце еще раздумывало, остаться ли подольше на небе или все же уйти на покой, и его розовые лучи красиво очерчивали красными линиями домишки и притаившиеся сторожевые башенки, окрашивали в насыщенный коралловый цвет крепкую крепостную стену и старый засохший прошлогодний плющ, её обвивающий. Маленький поселок был превращен в добротную военную крепость, перегораживающую дорогу на север.