Ветер разлуки

– Nay, lass… Dinna leave… [95] – попытался выговорить он.

Александер протянул руку, но она ухватила пустоту.

В одиночестве сидя у стола, Изабель проглотила последний кусочек хлеба с яблочным вареньем. Милая кузина! Она всегда была так добра к Изабель, когда та жила в пансионе при монастыре! Сестра Клотильда часто тайком клала лакомства ей под подушку и, зная ее любовь к сладкому, под столом передавала кузине свою порцию гречневого пирога с патокой. Изабель прятала липкое угощение в карман и съедала в кровати перед сном.

Подкрепившись, девушка поймала себя на мысли о шотландце. Ей было стыдно. Она даже не попыталась напоить его бульоном! Когда он проснулся, она почему-то испугалась. Он посмотрел на нее такими глазами… и рука, которую он протянул к ней, была такая большая… Странное чувство овладело ею, и она попросту сбежала. Как глупо! Человек в шаге от смерти, ну что плохого он мог ей сделать? И ведь это он спас ее младшего брата…

Через несколько минут Изабель уже ставила на пол миску с горячим супом. Теперь комнату освещали железные фонари. Некоторые раненые спали, остальные отдыхали. Тишину нарушали только сопение спящих да редкие вскрики. Девушка присела на корточки у изголовья шотландца. В дрожащем свете лампы он выглядел по-другому. Со своими черными волосами и орлиным носом он был скорее похож на индейца, чем на выходца из Европы. Только теперь она заметила ямочку у него на подбородке. И вдруг его веки задрожали и приоткрылись. Изабель напряглась и отшатнулась. Мужчина тоже вздрогнул и попытался привстать на локтях.

– Простите, я…

Она умолкла, увидев выражение его глаз, обрамленных длинными черными ресницами, под густыми бровями. Дышал он отрывисто, со свистом. Похоже, она его напугала. Он осмотрелся и с видимым облегчением снова упал на ложе.

– Вы хотите поесть?

Понимает ли он по-французски? Она указала на миску.

– Это бульон.

Он внимательно посмотрел на нее. Лицо его при этом осталось бесстрастным. Она пододвинула миску поближе. Он издал слабый стон.

– Немного супа? Вы меня понимаете?

Раненый посмотрел на миску, потом закрыл глаза, и голова его откинулась на подушку. Грудь его медленно опускалась и поднималась, как если бы он старался контролировать вдох. Изабель подумала, что ему, должно быть, очень больно дышать и сегодня он есть ничего не станет. Только выйдя из комнаты, девушка отдала себе отчет в том, что на улице ночь и она очень устала. Пора было возвращаться домой. Батист наверняка давно ждет ее возле больницы…

На следующее утро Изабель проснулась очень поздно. Солнце, равнодушное ко всем бедам мира, сияло высоко в небе, и его теплые лучи через окно падали ей на лицо. Одевшись, причесавшись и позавтракав, девушка положила немного еды в корзину с крышкой. Она собиралась закрыть ее, когда вдруг вспомнила о кинжале, который до сих пор лежал у нее под матрасом. Его нужно вернуть… Подумав, насколько хороша у кинжала рукоять, она решила, что владелец наверняка им дорожит и, получив обратно, обрадуется. К тому же это единственный способ его отблагодарить…

Когда ворота дю Пале остались позади, Изабель представилась возможность оценить масштабы разрушений. Все дома в пригороде сгорели, большая часть деревьев была срублена и использована для возведения баррикад. Отец запретил ей ездить в больницу. За завтраком он рассказал семье о том, что увидел с городской стены. На Полях Авраама раскинулся палаточный лагерь англичан. Захватчики быстрыми темпами строили дорогу к местечку Анс-о-Фулон, которая упростит доставку к городу солдат и оружия с побережья. Бомбардировки не прекратились, и из донесений следовало, что английская армия продолжает разорять южный берег, предавая сотни ферм огню. И хотя война еще не закончилась, это скоро должно было случиться.

Вместе с другими представителями знати и купеческого сословия Шарль-Юбер почти всю ночь составлял петицию, которая к утру оказалась на столе у командующего армией Рамзея. Люди, ее подписавшие, пришли к заключению, что в условиях нехватки продовольствия и отсутствия армии, которая могла бы защитить страну, а также перед лицом полного уничтожения города и его жителей почетная капитуляция – наилучший выход из положения.

Изабель прикрыла нос платочком и подумала, что на обратном пути надо будет смочить его уксусом. Невыносимое зловоние сопровождало ее всю дорогу. Всюду ощущалось присутствие смерти. Николя занимал все ее мысли. Она узнала, что прошлой ночью он был в городе, но ей почему-то весточки не прислал. К разочарованию примешивалась обида – прибытие молодого мсье де Мелуаза в столицу сопровождалось нехорошими слухами. Ей рассказали, что он сразу же отправился к своей сестре Анжелике Пеан, в чьем доме нашли приют несколько дам из высшего света. Разумеется, его приняли с распростертыми объятиями. Но разве это повод думать о нем плохо? Николя никогда бы не воспользовался… Терзаемая сомнениями, девушка обратилась с расспросами к отцу. Шарль-Юбер, макая кусочек хлеба в чашку с теплым молоком, только пожал плечами. Откуда ему было знать? У него были другие заботы, однако он постарался утешить дочь, напомнив, что ее Николя – весьма достойный молодой человек. Но вот Перрена, которая дожидалась открытия булочной в компании таких же, как она, служанок, передала Изабель слова горничной из дома Пеан: «Красавец капитан утешал вдовушку одного своего сослуживца до самой поздней ночи!» Изабель машинально погладила карман на юбке. Удастся ли ей передать это послание адресату?

Карета остановилась. Батист дважды стукнул в дверцу, отчего девушка вздрогнула. Что случилось? Услышав английскую речь, она вынула из корзинки завернутый в платок кинжал и сунула его за подвязку. Как знать, может, он пригодится ей самой? Дверца распахнулась в тот момент, когда она разглаживала складки на юбке. Изабель лучезарно улыбнулась. Офицер смерил ее настороженным взглядом. Вздернув подбородок и выпятив грудь, она ответила тем же. Пресмыкаться перед захватчиками? С какой это стати?

Он о чем-то спросил скороговоркой, но девушка не поняла ни слова.

– Damn French! [96] Куда вы направляетесь?

– Я еду в больницу помогать сестрам-монахиням.

Англичанин жестом попросил ее замолчать.

– Hospital? [97]

Уголки его губ приподнялись в усмешке, когда он уставился на ее щиколотки, – девушки в Новой Франции носили юбки чуть короче, чем это принято на континенте. Изабель одернула юбку, прикрывая ноги.

– Раненым нужна помощь, мсье! – заявила она, делая ударение на французском обращении.

Он подумал немного, потом проверил ее корзинку, осмотрел карету, поклонился и захлопнул дверцу. Карета тронулась и без дальнейших проволочек прибыла к месту назначения.

Мальчик рассыпался в извинениях. Изабель хотела его выбранить, но вовремя прикусила язык. Нельзя срывать дурное настроение, вызванное слухами о неверности возлюбленного, на невинных! Если бы она смотрела, куда идет, то успела бы увернуться от потока воды с уксусом, которой мальчик поливал пол. Едкий запах заставил ее чихнуть. Она перепрыгнула через лужу и пошла по коридору, в котором толпились раненые. Нужно было поскорее отыскать сестру Клотильду.

В больнице было спокойно. Разумеется, по-прежнему стонали и кричали раненые и от пушечной канонады дрожали стены, однако ощущение спешки, которое так остро воспринималось вчера, рассеялось. Это немного успокоило Изабель. Но в помещении стоял все тот же запах гниющей плоти, а из ведер, которые не успели с утра вынести, воняло мочой и экскрементами. Все окна были открыты, но вонь никуда не девалась, она словно бы въелась в стены. Проверив, точно ли в ведре уксус, Изабель намочила платок и уткнулась в него носом.