Соловей для черного принца (СИ)

Как бы то ни было, в том, что произошло дальше, был виноват именно Дамьян со своими дьявольскими глазами, смутившими меня до такой степени, что я не могла вести себя адекватно.

Держа лошадь под уздцы, он не спускал с меня задумчивых, излучавших нежность глаз. А я, стоя на платформе, словно неумелая наездница, переминалась с ноги на ногу. Со стороны казалось, что я не имею ни малейшего представления, как забираться в седло. Видимо, мое топтание длилось слишком долго, изводя терпение Дамьяна, и он протянул мне руку, чтобы я могла опереться на нее. Но вместо этого я неловко соскользнула с камня и, потеряв равновесие, всем телом навалилась на круп лошади. Кобыла, испуганная таким необычным обращением, отскочила в сторону. Краткий миг потрепыхавшись на краю платформы, я спрыгнула на землю, оказавшись ровненько позади кобылы. В долю секунды Дамьян был уже рядом со мной и, грубо схватив меня за шкирку, резко отдернул в сторону, и в этот момент лошадь взбрыкнула.

— Ты, идиотка, Найтингейл! — взревел он мне прямо в лицо. — Ты соображаешь, что творишь?

— Не смей меня оскорблять! — начала, было, я, оттолкнув его.

Но он резко оборвал меня:

— Неужто ты за все эти годы так и не поумнела! И опять лезешь под копыта! Хочешь, чтобы тебя зашибло насмерть или покалечило?!

— Я же не по собственной воле оказалась у нее с хвоста.

— Тогда учись держать себя в руках, — грубо отрезал он, — а не расползаться, как сопливая девчонка, когда на тебя смотрят чуть более выразительно, чем того требует обычное проявление дружелюбия.

— Так это было только «чуть более выразительно»! — воскликнула я зло. — Мне казалось, что ты пялился на меня, желая специально смутить и оскорбить меня.

— Ты оскорбилась? — насмешливо спросил он.

— Я оскорбилась, как и любая другая девушка на моем бы месте!

— С любой другой я не цацкался бы так, как с тобой, золотко.

— О боже, сколько я доставляю тебе хлопот! — язвительно процедила я.

Сжав кулаки, я прошла мимо него. Что за грубый тип! Драчливый петух… И вновь мы цапаемся друг с другом, а ведь мгновения назад мы вместе смеялись, искренне, радостно, словно между нами и впрямь возникло какое-то понимание… какое-то чувство!

Подойдя к лошади, я похлопала ее по загривку, а она в ответ всхрапнула и, выгнув шею, пощипала синевато-сизыми губами мое плечо, будто извиняясь за недостойное поведение. Ссора с Дамьяном вернула уверенность в себе. Теперь то я не расползусь, словно сопливая девчонка! Не дождетесь. мистер Клифер! Исподтишка взглянув на него, я увидела, что он, скрестив руки на груди, беззастенчиво наблюдает за мной. Наглая полуулыбочка застыла на его губах, а в глазах во всю наслаждаясь происходившим, пляшут чертенята.

— И не надейся, в этот раз я не свалюсь, — с вызовом сказала я ему.

— А было бы неплохо, — хмыкнул он и прищелкнул языком.

В этот раз я взобралась на лошадь без происшествий. Все это время Соловей недовольно фыркал и рыл землю копытом, ожидая, когда же хозяин обратит на него внимание. Как только Дамьян вскочил в седло, он тут же резво рванул с места и помчался по извилистой дорожке к подъемному мосту. До меня донесся требовательный возглас: «Догоняй!». Мне не надо было пришпоривать свою норовистую кобылку. Она, словно почувствовав мое настроение, взяла быстрый старт и вот уже конюшня мигом скрылась из виду. Подъезжая к мосту, мы сбавили темп и оба одновременно ступили на грохочущий под копытами коней настил.

— А зачем ты купил столько лошадей? — спросила я, когда мы сравнялись друг с другом.

— Перепродам за более высокую цену. На хороших лошадей всегда спрос, а выискивать их по всем лошадиным ярмаркам Англии с руки не каждому лорду.

— Но ведь это спекуляция.

— Это обычная торговая сделка, — осадил он меня нетерпеливо.

— Вероятно, ты считаешь, — произнесла я сухо после недолгой паузы, — я должна быть тебе благодарна, что меня не зашибло и не покалечило?

— Считаю, — немедленно согласился Дамьян. — А ты не считаешь, что я достоин… м-м, скажем так, особой благодарности!

— Спасибо. И этого вполне достаточно! — надменно заявила я и после чопорно заметила — Было довольно неприятно подвергнуться такому грубому спасению.

— Лгунья, — отозвался Дамьян. — У тебя дурная привычка все время лгать мне.

— Не понимаю…

— Лжешь! — он резко натянул поводья, и Соловей от неожиданности вздыбился. — Не будь такой лицемерной, Найтингейл! Признайся уже…хотя бы себе самой!

— Мне не в чем признаваться! — отрезала я и пришпорила Дамми. Она помчалась вихрем, из-под копыт полетели комья грязи и клочья вырванной травы. Юбка задралась, и стали видны ноги. Ну и пусть! Какая мелочь по сравнению с наслаждением от стремительного полета!

Позади я услышала его отрывистый смех, и глухой топот копыт, молотивших по густому мокрому дерну. Серый жеребец истово заржал. Я оглянулась и увидела пронесшегося мимо Дамьяна. Черные глаза сверкали, с вызовом глядя на меня. В них была уверенность, что я непременно приму его вызов. Невольно рассмеявшись, я пришпорила Дамми, заставляя ее нестись все быстрее и быстрее. Свистящий ветер схлестнул с головы берет, и, подхватив его, уволок куда-то к лесу. Я чувствовала, как цепкие ветряные пальцы выдергивают шпильки и раздувают за спиной каскад волос.

Я никогда не забуду, как мы безудержным галопом скакали по лугу, по опушке леса, где на землю ложились пятнистые тени листвы; и с тех пор, сидя в седле, я всегда ощущаю вновь ту отчаянную радость.

Конь Дамьяна был гораздо быстрее и выносливее. Я натянула поводья, когда моя кобылка начала уставать, и перевела ее на спокойную рысь. Дамьян тоже придержал серого, тот с неохотой подчинился, беспокойно ударяя копытами и разбрызгивая вокруг себя грязь.

— Спасибо! — выкрикнула я счастливо. — Спасибо за отличную лошадь! Она восхитительна!

Его лицо озарилось широкой улыбкой.

— Восхитительна? — выгнул он бровь, не сводя с меня горящего взгляда. Только сейчас я поняла, что мы совсем одни. — Я мог бы еще сказать: дика, безрассудна, совершенно легкомысленна и даже недурна собой, когда забывает о том, что должна быть кислее сгнившего лимона и чопорнее самого синюшного застиранного чулка. Ах да, еще драчлива, как бешеный пес, и воинственна, как сотни викингов…Я мог бы продолжить расточать хвалы, но опасаюсь за сохранность своего носа!

— Оберегая свой изнеженный нос, ты профукал сохранность своих тугих ушей! Потому как я говорила не о себе, Дамьян, а о лошади. О кобылке, названной, между прочим, в твою честь. Так что не позорься перед своей тезкой, а то она и впрямь заподозрит тебя в глухоте!

Он рассмеялся, пальцы пробежали по белым, взвихренным ветром волосам, блестевшим на солнце серебром. Детский жест, совсем неуместный для мужчины. Невольно я отметила, что на тонких губах у него мелкие трещинки, а лицо сильно обветренно, и загорело оно не равномерно: на лбу и переносице кожа гораздо светлее из-за шляпы или кепи. Мне почему-то вспомнилось, что я видела его в кепи только однажды, на летний праздник, когда мы были подростками.

От взмыленных лошадей в утреннем воздухе пахло потом. Я чувствовала, как ветер холодит мне кожу и хлещет растрепанными волосами по лицу. Я торопливо пригладила их. Мы были далеко от Китчестера. Только лес да уходившие за горизонт луга. И кругом никого.

Заметив мой поспешный жест, Дамьян хмыкнул. Я вспыхнула и легкой трусцой послала Дамми назад к замку. Когда вдали показались крепостные стены, он сказал, что будет ждать меня у теплиц, и умчался. Я не стала торопиться. На сегодня вполне достаточно безумных скачек.

Когда я подъехала к оранжереям, мне на встречу выбежал тощий парень в коричневом сюртуке с блестящими пуговицами и вычурном шейном платке, повязанном с претензией на некое фатовство. Его явное стремление походить на «джентльмена» бросалось в глаза и убивало наповал своей безвкусицей. Он помог мне спуститься с лошади.

— Мое почтение, мисс Сноу! Хозяин предупредил, что вы сейчас подъедите.