Мечтательница

– Селин, это неважно, – тихо сказал он. Она покачала головой и громко, так, чтобы слышали все собравшиеся, добавила:

– Но если ты согласишься подождать несколько месяцев, я подарю тебе нашего первенца. – Селин победно улыбнулась. – Видишь? Так получилось, что и у меня приготовлен для тебя небольшой сюрприз, муженек.

– Я люблю тебя, Селин, – прошептал он. Она посмотрела в его глаза, голубые, как Карибское море, и полные любви, и тихо сказала:

– Я каждый день благодарю Бога за то, что однажды поменялась местами с Джеммой О’Харли. И только надеюсь, что, где бы она ни была, она так же счастлива, как я сегодня.

Он задумчиво улыбнулся и согласился:

– За то, что она дала мне тебя, я тоже ее благодарю и на это надеюсь.

Они скрепили клятвы поцелуем и повернулись лицом к собравшимся.

– Я хочу поблагодарить всех вас за то, что вы пришли, чтобы услышать, как мы говорим друг другу эти слова любви, снова произносим брачные клятвы, и приглашаю всех вас от души повеселиться на нашей сегодняшней свадьбе. Поскольку все помогали ее устраивать, вам прекрасно известно, что будет много вкусной еды и веселой музыки, так что предлагаю всем пройти на завод, где во дворе все готово для торжества.

Корд обнял Селин за плечи, и они вместе смотрели, как гости потянулись в сторону сахарного завода. Теперь, когда зашло солнце, свет факелов стал еще ярче. Скоро на веранде остались только Селин и Корд, а также Фостер и Эдвард, Ада, Говард и Огюст. Они заговорили все одновременно.

– Селин! Ребеночек! – Ада всплеснула ручками и часто заморгала. – Только подумать! Мы должны приготовить детскую, за ним надо будет так ухаживать, ему нужно столько готовить, кашки и протертые фрукты…

– Поздравляю, Кордеро. Селин, ты осчастливила старика. – Огюст поцеловал ее в щеку. Когда он выпрямился, Селин заметила, что в глазах его блеснули слезы.

– Сорок лет – не так уж и много, – сказала Селин. – Вы еще можете жениться и подарить нашему ребенку дядю или тетю примерно того же возраста.

– Нет уж, занимайтесь этим делом вы, – засмеялся Огюст. – Ну что, пойдем к столу, Говард?

Огюст и Говард удалились. Ада шла между ними.

– Прекрасный финал, – кивнул им Фостер, стоя на нижней ступеньке. – Я всегда знал, что так и будет, хотя иногда ради этого приходилось потрудиться.

– Да, какой счастливый финал! Именно так и должно было случиться. – Эдвард высморкался в носовой платок. – Самый счастливый из всех возможных.

– Прежде чем ты разразишься морем слез, позволь напомнить, что нам лучше поспешить туда, где идет праздник, и убедиться, что все в порядке, пока еще не подошли новобрачные.

Фостер схватил Эдварда за руку и поволок за собой в направлении сахарного завода.

В тот момент, когда последний луч солнца скрылся за горизонтом, последний раз украсив небо розово-золотистыми разводами, Корд повернулся к Селин.

– Это на самом деле счастливый финал, правда? – Он больше не задавался вопросом, как и почему заслужил ее любовь, он просто купался в радости оттого, что она у него есть. – Когда я буду стариком и ты решишь вдруг заглянуть в мои воспоминания, ты обнаружишь, что воспоминания об этом дне я буду хранить отдельно от остальных, – сказал он.

Селин отвернулась, глядя на море, не зная, как рассказать ему о том, что мучило ее с того дня, когда они покинули Новый Орлеан.

– Что такое, Селин? Почему в твоих глазах в этот счастливый день появилось беспокойство? – Он подошел к ней ближе и потерся носом о ее носик. – Ну-ка, расскажи.

– Он пропал, – сказала она.

– Кто? – не понял Корд.

– Мой дар. Я не могу больше видеть ничьих воспоминаний, ни твоих, ни чьих-либо еще. Я не знаю, что случилось…

– Может, это из-за ребенка? Может, это временно?

Она покачала головой: она уже довольно давно хранила эту тайну и понимала, что дар никогда не вернется.

– Нет. Это случилось еще до ребенка, может, задолго. Я думаю, это из-за лихорадки. Одно я знаю точно: в тот день, в кабинете у судьи Беннета, когда ты велел мне прикоснуться к руке Жана Перо, я ничего не увидела. Совершенно ничего. Слава Богу, Жан сам во всем признался, потому что, когда я прикоснулась к его руке, у меня в голове были только мои собственные мысли, и больше ничего.

– А я удивился, почему ты так быстро заговорила. Ты едва дотронулась до него, и не похоже было, что ты, как обычно бывало, испытываешь головокружение, ты не побледнела. Должен тебе сказать, что все эти чудеса всегда выводили меня из себя.

– Значит, ты доволен?

– Конечно. Иначе я всегда бы за тебя боялся. Боялся бы, что об этом даре узнают многие и начнут приходить к тебе за помощью, а ты никому не могла бы отказать. Я ведь видел, как тяжело физически пользоваться этим твоим даром, Селин. – Он посмотрел на горизонт. – Нет, не могу сказать, что я из-за этого огорчен, а ты?

– Может и была бы, но я слишком счастлива, благодаря моей жизни здесь, с тобой и ребенком, который скоро родится.

– И кто знает, может, у нее будет этот дар, – предположил Корд. – А может, она будет просто маленькой ворчуньей.

– Может, он будет слишком красивым и таким же неисправимым, как ты.

– Мы можем завести и того, и другого. – Он улыбнулся, заглядывая ей прямо в глаза, и провел пальцем по аметистовому перстню.

Она поцеловала его и сказала:

– А знаешь, мы могли бы воспользоваться тем, что дом совершенно пуст и начать прямо…

Прежде чем она закончила свою мысль, Корд схватил ее за руку и увел за собой в дом.