Озорная леди

Он нагнулся ниже, она закрыла глаза и покачнулась. Но он крепко держал ее, обвив одной рукой тонкий стан, а другой взяв ее за руку. Его теплые губы медленно прикоснулись к ее губам. Затем он выпрямился.

Они вернулись наверх, в теплую гостиную, где уже был накрыт роскошный ужин. Она сидела рядом со Стивеном, справа от него, ее тонкие как паутинка юбки раскинулись по ногам. Ее бокал с вином наполнялся вновь и вновь, по мере того как произносились тосты. Напротив Мэри сидела леди Хелен, грациозная и приятно возбужденная; она с интересом слушала Лэнса Террента, весело болтавшего и перескакивавшего с одной истории на другую.

— Мне, право же, очень приятно, — сказал он. — Я всегда любил старину Стивена, думал, что он женится на Анжеле. Но мне нравишься и ты, Мэри. Надеюсь, ты будешь счастлива со Стивеном. Он хороший парень, а ты похожа на Анжелу: красивая, хотя не такая красивая, как моя Анжела, — торопливо добавил он и сделал жадный глоток из бокала с шампанским. Его голос изменился. — Она была так прекрасна…

— Гревиль, — мягко перебил его Стивен, — не говори о старом, те дни прошли и забыты. Сегодня такой день, когда надо подумать о нашем будущем — моем и Мэри.

Первый раз Стивен произнес их имена вместе. У Мэри было странное чувство, похожее на внезапно пришедшее счастье. Она была замужем за этим странным человеком, за этим красивым, мужественным человеком с глубоким шрамом на левой щеке. Теперь она знала, что он получил его в морском бою, когда на его корабль напали пираты и он сражался на, саблях и врукопашную со свирепыми полуобнаженными дикарями.

Однако она все еще многого не знала о нем, но ничего, узнает, и причем скоро, подумала она с чувством, похожим на страх.

Лэнс все еще продолжал говорить заплетающимся языком:

— Ты прелестная девушка, Мэри. Красивая и умная. Умная, как моя Анжела. Две девушки одного типа, хотя у тебя рыжие волосы. Ловко же ты, Сент-Джон, ловишь их на удочку, должен заметить. Прелестные девушки. Надеюсь, ты будешь очень счастлив.

Мэри видела, что Стивена это все больше и больше раздражает. Его карие глаза уже смотрели сердито. Она видела, как он рукой судорожно сжал свое колено.

Встал еще один гость и произнес еще один тост. Она слушала, улыбалась и кивала, но ей очень хотелось уйти и лечь. Она очень устала, и у нее кружилась голова; горло перехватил приступ кашля, но она подавила его, глотнув шампанского, отчего ей стало еще хуже.

Наконец ужин закончился и они встали, чтобы перейти в другую гостиную. Она знала, что теперь все по очереди будут поздравлять их, будут пить, смеяться, болтать, с любопытством глядеть на нее и сплетничать.

Она устало отвернулась на мгновение, когда Стивен тихо заговорил о чем-то со своей мачехой. Мэри сделала два неуверенных шага, а затем, подобно сломанному цветку, упала на малиновый французский ковер; ее сознание затуманилось, и она провалилась в небытие.

Ей казалось, что ее поднимает и несет волна; нет, это ветер; нет, это сильные мужские руки. Щекой, прижатой к чему-то теплому, она почувствовала биение сердца. Она зашевелилась, застонала и попыталась открыть глаза.

— Лежи спокойно, Мэри, — произнес чей-то уверенный голос. Она вздохнула и расслабилась. Это было гораздо легче, чем сопротивляться.

Ее несли вверх по лестнице, затем по коридору. Она слышала приглушенные голоса, озабоченные, заинтересованные. Один из них, казалось, был голос миссис Рэмзи.

Ее положили на что-то мягкое. Это было так приятно и спокойно, что она, не открывая глаз, опять потеряла сознание.

Время как будто остановилось. Она лишь смутно чувствовала, как чьи-то сильные руки массируют ее объятое жаром тело; как сквозь сон до нее доносились голоса; кто-то бережно прикасался к ее горячему лбу. Она неясно слышала шум ветра, гул моря, бившегося об утесы. Все это успокаивало ее.

Шло время, но ей не надо было вставать и бежать выполнять чьи-то распоряжения. Она могла неподвижно лежать, давая отдых своему ноющему телу. И ей не хотелось вставать вообще. Ее бросало то в жар, то в холод, она кашляла, и кто-то давал ей мед и лекарства. Чья-то твердая рука погладила ее по лбу, и послышался голос:

— Ну как, ей лучше, миссис Рэмзи?

— О, сэр, пока нет. Она очень больна, сэр. Боюсь, как бы болезнь не затронула легкие. Надо позаботиться о том, чтобы этого не случилось.

Голоса удалялись. Она не могла открыть глаза, она так устала. До нее откуда-то издалека доносился тонкий голосок Бонни, а также успокаивающее бормотание миссис Рэмзи.

Мэри отчетливо услышала, как горничная сказала:

— Будет лучше, если милорд пока не будет приходить.

— Тише! Ты не понимаешь…

Дальше Мэри не слышала. Она была очень удивлена, ей хотелось возразить, но она не могла. Почему, почему будет лучше, если он не придет? Почему Бонни так сказала?

Наконец однажды утром Мэри проснулась и открыла глаза. Она медленно подняла руку, не понимая, где находится. Озадаченная, она огляделась вокруг и увидела, что лежит в какой-то странной комнате — зеленой с темно-красной и золотой отделкой, раза в два больше, чем спальня, которую она занимала раньше. Через открытую дверь ей была видна ванная комната, белая с золотом. Еще одна открытая дверь вела в зелено-красную гостиную с изысканной мебелью. Мэри нахмурилась, недоумевая, затем начала вспоминать.

Она стала женою лорда Сент-Джона, хозяина этого замка. А Бонни сказала, что будет лучше, если он не придет. Мэри лежала, размышляя об этом. Затем она заметила цветы. Возле ее кровати стояла ваза с яркими, прелестными весенними цветами, от которых исходил тонкий аромат. Туалетный столик украшала темно-красная китайская ваза с изображенным на ней золотым драконом, который как бы пытался влезть на нее. В вазе благоухали белые розы. Она увидела корзины с цветами и в гостиной.

Тихо вошла миссис Рэмзи, и в ее живых глазах сразу же зажегся радостный огонек.

— Вы проснулись, миледи! — радостно сказала она. Подойдя к кровати, она пощупала лоб Мэри. — И жар прошел…

Тут появился лорд Стивен с непривычно мягким и озабоченным выражением на лице. Он подошел к кровати и внимательно посмотрел на Мэри.

— Вам лучше, моя дорогая?

— Да. Я… долго… болела?

Она удивилась своему слабому голосу, а также худобе белой руки на зеленом покрывале.

— Почти неделю. Ну и напугали же вы нас! Доктор сказал, что вы простудились еще до свадьбы и организм ваш был истощен. Он порекомендовал успокоительные препараты и постельный режим еще на неделю.

Он вдруг протянул свою большую руку и погладил Мэри по голове, откинув с ее лба золотисто-рыжие волосы. Она пристально посмотрела на него, и ее глаза казались необычно большими и зелеными на бледном лице. Он дружески улыбнулся ей.

— Спасибо… за… цветы, — сказала она, теряясь и не находя слов под его взглядом.

— Не за что. Я рад, что вы их заметили. Вы некоторое время бредили и упоминали цветы, кровь и похороны, насколько я разобрал. — Он улыбнулся, но его карие глаза оставались серьезными.

Мэри покачала головой.

— Не помню, — просто сказала она.

— Оставляю вас, отдыхайте. Доктор зайдет еще раз после обеда. — И он ушел.

Доктор предупредил ее, чтобы она оставалась в постели до тех пор, пока не почувствует в себе достаточно сил, но в голосе его звучало удовлетворение тем, что она начала выздоравливать. Это был добродушный пожилой человек, замученный многочисленными пациентами в деревне, но знающий, здравомыслящий и деликатный.

В тот вечер ее пришла проведать леди Хелен. Она болтала и болтала, пока не вошел Стивен и не увел ее с собой. У Мэри создалось такое впечатление, что леди Хелен чувствовала себя одинокой и ей нравилось разговаривать с людьми.

Той же ночью у Мэри опять был жар. Она пробудилась от беспокойного сна и услышала приглушенные, доносившиеся будто бы издалека голоса и стук колес повозок. «Откуда взяться повозкам возле утесов», — подумала она.

Лежа с открытыми глазами какое-то время, она наконец встала и подошла к высокому окну.