По следам

Заходящее солнце заливало маленькую церковь последними, красноватыми лучами, мягко освещая благородное лицо старого священника, в полном облачении стоявшего пред алтарем, и юную чету, только что поднявшуюся с колен. Возле высокого мужчины с белокурыми волосами и бородой и со строгими чертами лица стояла невеста, в простом белом платье, в пышном подвенечном вуале, с миртовым венком на темных волосах. Она опустила головку на плечо мужа, с любовью прижавшего ее к себе.

— Поздно! Совершилось! — прошептал гофмаршал, с первого взгляда убедившийся, что церемония уже окончена.

Возле алтаря стояли мужчина с военной выправкой и пожилая дама, заливавшаяся слезами; очевидно они присутствовали в качестве свидетелей.

Оглянувшись при звуке отворившейся двери, пастор и оба свидетеля увидели группу совершенно растерявшихся людей. Спокойнее всех был фон Бэлов, не уяснивший еще всего, что случилось. Он понял одно — что Валеска Блюм, его обожаемая Валеска, на которой он намеревался жениться, «чего бы это ни стоило», стала женой другого, и что этот другой был… его новый помощник управляющего.

Зебальд был в смертельном страхе, только теперь сообразив свою огромную ошибку; в настоящую минуту он узнал, где раньше слышал голос главного заговорщика; под влиянием ужаса у него невольно вырвалось вполголоса:

— Принц Леопольд!

Новобрачные также оглянулись на шум. Увидев вошедших, принц нахмурился, но тотчас овладел собой, гордо выпрямился и, взяв молодую жену под руку, направился с нею прямо к гофмаршалу.

— Ваше превосходительство приехали поздравить нас со вступлением в брак? — с ледяной вежливостью спросил он. — Вы явились как раз вовремя.

— Ваша светлость! — растерянно начал тот, — я приехал по поручению вашего августейшего брата и не премину сообщить ему…

— Об этом не беспокойтесь — я уже сам сделал это, — перебил его Леопольд. — Письмо уже готово и должно было через час быть отправлено; но так как вы, ваше превосходительство, находитесь здесь, то позволяю себе просить вас передать его лично моему брату.

Видя, что всякое вмешательство было уже излишне, гофмаршал молча поклонился принцу, умышленно обходя стоявшую с ним рядом молодую женщину.

— Так как я намерен сейчас ехать с моей женой, — с ударением сказал принц, — то разрешаю вам, господин гофмаршал, теперь же откланяться.

Гофмаршал с минуту колебался, но глаза молодого принца загорелись таким гневом, что старый придворный нашел возможным удостоить Валеску поклоном, на который она ответила едва заметным наклонением головы.

В сопровождении пастора и обоих свидетелей новобрачные удалились из церкви; при этом старушка не могла удержаться от сострадательного взгляда на своего недавнего любимца, стоявшего в каком-то оцепенении; конечно, он должен был уступить место принцу, но ей все-таки было бесконечно жаль его.

Однако Куно фон Бэлов не столько чувствовал горечь от сознания, что его любовь окончательно отвергнута, сколько был поражен и испуган такой развязкой дела. Наконец он решился обратиться за разъяснением к гофмаршалу.

— Ваше превосходительство, — запинаясь произнес он, — неужели это — правда? Неужели это — принц Леопольд?

— Разумеется, он! Разве вы не знаете его? Впрочем он стоит в заграничном гарнизоне, вы же редко бываете при дворе.

— А теперь я никогда уже не покажусь туда! Я не смею показаться туда! — с отчаянием воскликнул злополучный владелец майората. — И кто мог это предполагать?

Гофмаршал невольно прислушался.

— Но что же случилось? Разве вы оскорбили принца?

— Я предложил ему место помощника управляющего, триста гульденов жалованья и полное содержание…

— Барон фон Бэлов… да что вы говорите!..

— И награду к Рождеству! — закончил бедный Куно, чувствуя себя совершенно уничтоженным. — Да еще хотел дать ему нести мой плед… только он не понес.

Гофмаршал серьезно подумал, что при падении вместе с экипажем в голове владельца майората что-то повредилось. Покачав головой, он собрался уйти, но барон фон Бэлов и тут не отстал от него: ему необходим был собеседник, с которым он мог бы говорить о неслыханных событиях, и он до тех пор не успокоился, пока не рассказал всей истории своей встречи с принцем.

Оставшись одни, Зебальд и его помощник обменялись печальными взглядами. Вдруг Галлер заметил на одной из церковных скамей тот самый ящик, содержание которого показалось ему таким подозрительным; теперь он не мог отказаться от удовольствия освидетельствовать его. Ящик оказался пустым, но несколько оставшихся в нем миртовых листочков указывали на его назначение: в нем хранились венок и подвенечный вуаль, которые невеста надела уже в церкви.

— Тут не было никакого динамита, — уныло сказал он, указывая своему начальнику на миртовые листочки. — А я так тогда обрадовался, что можно схватить за шиворот всю шайку! Слава Богу, что до этого не дошло, а то мы засадили бы в тюрьму его светлость, самого принца Леопольда!

Пред домом пастора стоял экипаж, в котором новобрачные должны были ехать на железнодорожную станцию. Валеска удалилась с теткой, чтобы переменить свадебный наряд на дорожный костюм, и в кабинете пастора остались принц Леопольд, бывший адъютант принца, полковник фон Варнштедт, и хозяин дома.

— От всего сердца благодарю вас! — сказал принц, пожимая руку своему старому учителю. — Я высоко ценю то, что вы делали для меня и моей дорогой Валески. Всю ответственность я принимаю на себя и непременно заступлюсь за вас, если бы вас вздумали потребовать к ответу.

Старик добродушно махнул рукой.

— Что можно сделать со мной в этой глухой деревушке? Вероятно все дело кончится одним выговором, но я охотно перенесу его ради вас, ваша светлость. Конечно мне не легко было решиться оказать вам содействие в этом серьезном шаге; дай Бог, чтобы он принес счастье вам и вашей супруге!

— Это так и будет, — серьезно произнес принц Леопольд. — Я не нарушил никакого долга; я только пренебрег традициями. Я — самый младший из принцев нашего дома и никогда не имел в виду вступить на престол; для меня не имеют значения те соображения, которым должен подчиниться наследник престола. Конечно брат будет некоторое время сердиться на меня, а затем примирится с совершившимся фактом, — я его хорошо знаю! В конце концов он согласится, что у меня достало решимости быть счастливым и оказалось достаточно энергии, чтобы завоевать свое счастье. Прощайте, Варнштедт! — продолжал принц, протягивая руку полковнику. — Как вам известно, я оставляю военную службу; я прошу у герцога отставки и буду жить с Валеской в своих имениях; но, где и при каких обстоятельствах нам не пришлось бы встретиться, мы всегда останемся старыми друзьями.

В эту минуту, в сопровождении тетки, вошла Валеску в дорожном костюме.

Ласково кивнув старушке, принц взял жену под руку и сказал:

— Через шесть недель мы вернемся из путешествия; до свидания, милая тетя!

Старушка могла только молча поклониться своему августейшему племяннику, — радостное волнение лишило ее языка. В самых смелых своих мечтах она воображала себя теткой владельца майората; но услышать, как принц называет ее «милой тетей», — такому счастью имени не было!

Через несколько минут молодые супруги уселись в экипаж и вскоре скрылись из вида в сумерках надвигавшегося летнего вечера.

В ту минуту, как они проезжали мимо гостиницы, в маленький садик входили Зебальд и Галлер.

— Вот они и уехали! — сказал первый, глядя им вслед. — Это — просто неслыханное дело! Когда его превосходительство господин гофмаршал явится с таким известием…

— Тогда в нашей резиденции действительно будет взрыв, — вставил Галлер, — только без динамита!