Прелестница

— Мисс! Вы что-то побледнели. Вам плохо? Позвать вашу горничную?

Мег медленно покачала головой:

— Нет-нет. Все в порядке. — Она попыталась улыбнуться, хотя была не уверена, насколько ей это удалось, судя по озабоченному выражению лица Джеймса.

— Мачеха, наверно, приготовила мне сюрприз. Ступайте, куда вам велели.

Мег повернулась к двери и, собравшись с духом, осторожно открыла ее. Комната была просторная и светлая, так как выходила на запад. В ней царила бурная деятельность. В центре, устремив взгляд на каминную полку, стояла Каролина. Двое лакеев аккуратно снимали оставшиеся из двух дюжин акварелей в рамках, годами украшавших стену над камином. Мег дорожила ими, хотя за них не дали бы и двух пенсов. Она нарисовала их все, сидя десяти-одиннадцатилетней девочкой рядом с матерью, прилежно обучавшей ее искусству акварели.

У Мег закололо сердце, когда в памяти у нее зазвучал родной голос: «Мегги, детка, краски должны свободно разливаться по бумаге. Ты слишком тщательно все выписываешь. Это придет позже».

Представшее ее глазам зрелище ужаснуло ее. Налево, где стену покрывали книжные полки, две горничные деловито укладывали сотни книг в три больших сундука. На противоположной стороне комнаты целый рой служанок убирал коллекции камней, бабочек, ракушек и разных других вещиц, дорогих Мег по воспоминаниям детства. Все эти предметы укладывали в несколько плетеных корзин, стоявших на ковре.

— Да, вот так будет лучше, — в голосе Каролины прозвучало облегчение. Она по-прежнему рассматривала каминную полку.

Мег попыталась что-то сказать, но у нее перехватило дыхание.

— Смотрите, да это мисс Маргарет! — воскликнула одна из горничных. — А мы-то ее кидали не раньше как через час. Ну, нам теперь достанется!

Другой голос, потише, добавил:

— У нее даже губы побелели! Господи, да она сейчас в обморок упадет того и гляди!

Суета в комнате внезапно прекратилась. В это же мгновение, резко повернувшись, Каролина в ужасе воскликнула:

— Мег! А я тебя и не вижу; я тебя не ожидала!

Мег, наконец, обрела голос.

— Это очевидно, — сказала она. — Неужели вы не могли, по крайней мере, сначала поговорить со мной о ваших планах?

С этими словами она повернулась и выбежала из комнаты. Слезы жгли ей глаза.

— Маргарет, подожди, — раздался ей вслед голос Каролины. — Ты не понимаешь. Ах, будь он неладен, мой драгоценный муженек. Когда Каролина догнала ее, Мег уже пробежала один марш ступеней террасы.

— Мег, подожди! — крикнула она. — Подожди минутку. Позволь мне объяснить.

— Что объяснить, Каролина? — Мег остановилась. — С самого первого вашего здесь по явления вы дали мне понять, что мне нет места этом доме.

Каролина выступила из тени на солнечный свет. Ее темные волосы отливали шелковистым блеском.

— Это неправда. Ну, может быть, какая-то доля истины в этом есть. Но ты представить себе не можешь, как преданы тебе слуги, какого труда мне стоит заставлять их повиноваться мне. Я бы спросила тебя насчет комнаты, но твой отец сказал, что в этом нет необходимости, что он сам все обсудит с тобой; но только я теперь вижу, что он так и не собрался!

Она сделала еще шаг к Мег.

— Уверяю тебя, все переносят в классную самым аккуратным образом и эта комната очень светлая и удобная. — Она замолчала, прочитав упрек на лице Мег.

Каролина вздохнула.

— Я вижу теперь, что допустила ошибку, твой отец…

Мег смотрела себе под ноги.

— Классная? — переспросила она. — Taк вот значит, куда мне предстоит переселиться? Право же, я чувствовала себя взрослее в тринадцать лет, чем сейчас, когда мне двадцать шесть.

Каролина протянула было к ней руку, но ее не приняли, и рука опустилась вновь на коричневую шелковую юбку.

— Я не так уж виновата, Мег. Твой отец обещал мне, что после завтрака он сразу же повторит с тобой. Я не знаю, почему он этого не сделал.

Каролина судорожно стиснула руки, поджав при этом губы, словно нелестный эпитет был готов сорваться с ее уст в адрес супруга. Секунду спустя она как-то таинственно добавила:

— Я настаивала, что он должен поговорить с тобой. Ему следовало это сделать еще в Лондоне.

— Папа взял свою любимую удочку в сарае садовника еще час назад, — сообщила мачехе Мег. — Он, без сомнения, уснул где-нибудь на берегу.

Каролина прижала руку к голове. Снова вздохнув, она сказала:

— Он не из тех, кто прямо смотрит в лицо фактам.

Мег пристально посмотрела на мачеху.

— Я не понимаю, какое он имеет отношение к моей комнате. Мы с вами скоро уже год не ладим. Вы были бы счастливее, если бы я уехала отсюда. Но я нахожу то, как вы вторглись в мою комнату, где я храню все самое дорогое для меня, просто жестокостью.

Каролина осталась стоять на террасе. Мег не пошла в конюшню. Вместо этого она затерялась в лабиринте, образуемом кустарниками тиса, за домом.

Усевшись на свою любимую скамью в самом центре лабиринта, она следила за облаками, проплывающими над широкой долиной. Как могло дойти до того, что Каролина ворвалась в ее собственную комнату, да еще с толпой слуг?

Мег не знала, как долго она там просидела, когда какое-то время спустя до нее донесся голод отца, звавший ее. Сначала Мег не могла заставить себя отвечать ему. Она была слишком обижена, слишком сердита.

Немного погодя она услышала, как он на чем свет стоит ругает лабиринт.

— Черт возьми! — кричал он. — И почему я не приказал вырвать это все с корнями еще прошлым летом? Мегги, черт — то есть тьфу! да ответь же мне наконец! Где ты? Как мне до тебя добраться? И не дури мне голову, Каролина видела, что ты пошла в лабиринт!

Какое-то время он ворчал про себя, а затем сердито закричал:

— Да отцепись ты от меня, окаянный вонючий сорняк! Я прикажу садовникам выжечь тебя! Клянусь, я изведу тебя! Мегги!

Мег слегка улыбнулась. Она любила отца, но иногда он сильно ей досаждал.

Наконец она подала голос, давая ему знать, где она. Несколько минут он искал ее, посылал проклятья тем, кто придумал такие дурацкие забавы.

Минут через пять он оказался в центре лабиринта. Лицо его покраснело от усилий, темно-синий фрак покрыт пылью и приставшими к нему листьями.

— А вот ты где! Наконец! — воскликнул и на лице его отразилось облегчение. — Терпеть не могу всякие головоломки!

Мег сидела с ногами на скамье. Пышный шлейф амазонки обвивал ее лодыжки. Леди не сидит в такой позе, но ей в этот момент было все равно.

Сэр Уильям тут же уселся рядом с ней и похлопал ее по коленям.

— Ну и наделал я дел, крошка. Прости меня. Я должен был бы подойти к тебе гораздо раньше — сразу же после завтрака! — Он поймал головой, раздувая щеки. — Каролина как ураган на меня налетела, и как раз когда мне попалась самая крупная форель, какую я в жизни видел! Ну и ушла, конечно. Не Каролина! — форель, разумеется. Ах, Мег, во всей этой истории моя вина. Не с форелью, я хочу сказать, а в моей ссоре с моей бедной женой. Черт, до чего я тут сам запутался!

Сэр Уильям наклонился вперед, положив руки на колени. Он еще никак не мог отдышаться после беготни по лабиринту.

— Я хотел поговорить с тобой о комнате, — продолжал он. — И дело не в том, что я забыл, я просто не решался. Я не знал, как к этому приступиться. Каро нужна эта комната для… — Он замолчал, видимо, не находя слов для выражения своих мыслей. — Ей нужна эта комнат; чтобы… ну да ладно! Она и без нее обойдется, думаю. Гостей будет не так уж много.

Нахмурившись, он кусал себе губу.

— Мегги, я просто не знаю, что тебе сказать, — признался он, наконец.

Мег улыбнулась сквозь слезы. Ее отец представлял собой причудливую смесь необычайно привлекательных и невыносимо раздражающих свойств.

— Вы желаете, чтобы я уехала из Стэйплхоупа, папа? — спросила она. — Я вполне в состоянии устроиться самостоятельно, если вам будет угодно. Я знаю, что Каролина недовольна моим пребыванием здесь, и… мне известно, что прислуга часто берет мою сторону в наших столкновениях с ней. Каролина имеет право быть недовольной моим присутствием. Боюсь, что я слишком долго была здесь хозяйкой.