Возвращение повесы

– Саймон, я хотел тебе сказать…

– Что, еще одна трагедия?

– Дело в том, что Дар жив.

Саймон молча уставился на друга; ему казалось, он ослышался.

– Да, он жив, – продолжал Хэл. – Был тяжело ранен при Ватерлоо, и ему давали опиум – к сожалению, слишком много и слишком долго. В результате Дар стал рабом наркотика. Но он все-таки жив.

– Хвала Господу! – воскликнул Саймон. – Но как же… Что с ним сейчас? Он оправился от ранения?

– Я уехал вскоре после того, как его обнаружили. Он был еще очень слаб. Но раны его зажили. И, как я понял, есть надежда, что он избавится от пристрастия к наркотику. Если опиум дают при болях, то у человека, когда боль проходит, больше шансов на избавление от зависимости, чем у того, кто принимал его для душевного равновесия.

Пристрастие к опиуму показалось Саймону несущественной деталью.

– Спасибо! Спасибо за хорошие новости!

В этот момент дверь открылась и в комнату вошла Джейн с подносом. Саймон поспешно поднялся, чтобы ей помочь. Он заметил, что она сняла фартук и заменила шнурок в волосах на ленту. И все-таки она выглядела как служанка. Он еще не сказал Хэлу, что женился, и теперь ему было немного неловко. Как будто он ее стыдился. И кольца у нее не было.

Поставив поднос на стол, Саймон повернулся к жене:

– Дорогая, позволь представить тебе моего друга, который появился, как джинн из бутылки, появился в самый нужный момент. Майор Хэл Боумонт. Хэл, это моя жена Джейн.

Хэл встал, и они оба замерли: майор – от неожиданности, Джейн – при виде пустого рукава.

Но она быстро овладела собой и сделала реверанс.

– Добро пожаловать, майор. Для Саймона большое счастье встретить сейчас друга.

– Рад познакомиться, миссис Сент-Брайд, – проговорил Хэл с улыбкой.

– Обстоятельства заставили нас обвенчаться сегодня утром, хотя мы не предполагали, что это произойдет так быстро, – пояснил Саймон; ему показалось, что друг отметил отсутствие кольца на пальце Джейн.

– Тогда я тут лишний, – сказал Хэл.

– Нет-нет! – воскликнули Саймон и Джейн в один голос и нервно рассмеялись.

– Джейн, Хэл принес прекрасную новость. Помнишь, я тебе рассказывал про лорда Дариуса Дебнема, про которого говорили, что он убит при Ватерлоо? Оказывается, он жив.

– О, как замечательно! И здоров?

– К сожалению, Дар пристрастился к опиуму, но есть надежда на полное выздоровление. К тому времени как мы приедем домой, он, наверное, будет в полном порядке. – Саймон повернулся к другу: – Он сейчас в Лонг-Чарте?

Хэл пожал плечами:

– Во всяком случае, он туда направлялся.

Саймон ненадолго задумался, потом сказал:

– Полагаю, нам имеет смысл сойти с корабля в Плимуте или Портсмуте и навестить его.

– Думаю, ты прав, – кивнул майор.

Джейн разлила чай и подала чашки мужчинам.

– Саймон, я счастлива, что твой друг жив. Мы обязательно его навестим. А сейчас мне надо возвращаться на кухню. – Взглянув на гостя, она спросила: – Вы ведь присоединитесь к нам за обедом?

Хэл принял приглашение, и Джейн, кивнув мужу, вышла из комнаты. Проводив ее взглядом, майор сказал:

– Поздравляю. Она великолепна.

Саймон прекрасно понимал, что друг непременно должен был сказать что-то в этом роде. Но слова Хэла прозвучали совершенно искренне, и теперь он уже не сомневался в том, что поступил правильно, женившись на Джейн.

– А теперь, Хэл, расскажи побольше о воскрешении Дара.

Несколько минут спустя они заговорили о делах Саймона и о той ситуации, в которой он оказался. Майор одобрил действия друга, решившего разоблачить растратчика, но все же заметил:

– Мне показалось, тебя не очень-то любят в Йорке.

Саймон пожал плечами:

– Что ж, возможно. Но почти все относятся ко мне с уважением.

– Еще бы, – усмехнулся Хэл. – Они ведь прекрасно знают, кто ты такой.

– Как глупо… – пробормотал Саймон. – Но ты прав. Имена Брайдсуэлл и Марлоу производят впечатление на тех, кто придает значение таким деталям, и я этим пользуюсь. – Он подлил другу чаю. – Но если что-то пойдет не так, то Джейн нельзя будет здесь оставаться. Придется увезти ее в Англию.

– Пойдет не так? Что это значит?

– Мне предстоит повторная встреча с Макартуром.

– Но если он уже выстрелил, то при строгом соблюдении кодекса выстрел предоставляется тебе.

– Я не смогу этого потребовать. Чудо, что я сам не выстрелил. Так ты позаботишься о Джейн, если со мной что-нибудь случится?

– Да, конечно. – Майор кивнул не задумываясь. – Но куда же ее отвезти?

– В Брайдсуэлл, разумеется.

– А она захочет?

– Ей больше некуда ехать. У нее нет близких родственников. Есть, правда, брат Исайи, но он мясник, и такая жизнь вряд ли подойдет моей вдове. Я понимаю, что это не совсем удобно…

– Еще мягко сказано.

– Но я должен быть уверен, что она окажется в безопасности.

– Я о ней позабочусь.

Саймон понял, что друг оставляет за собой право на собственное мнение, и не стал возражать.

– Спасибо, Хэл. Есть кое-что еще…

– Еще одна женщина?

Саймон рассмеялся:

– Нет-нет, совсем другое. Мои бумаги. – Он объяснил, какие именно бумаги и что надо с ними сделать. – Видишь ли, не исключено, что Макартур попытается уничтожить и эти свидетельства.

– Тогда я сделаю так, чтобы они попали в надежные руки. Стивен знает, кому их передать.

Саймон кивнул: он следил за ростом политической карьеры их друга сэра Стивена Болла. Отставив чашку, Хэл спросил:

– Итак, что надо делать прямо сейчас? Со мной двое слуг. Надежные парни, бывшие солдаты. Похоже, лишние руки нам не помешают.

Саймон задумался… Интересно, что означали слова «лишние руки»? Что Хэл имел в виду?

– Во-первых, мне надо купить жене обручальное кольцо. Но я не хочу оставлять дом без защиты.

– Тогда я останусь, – сказал Хэл. – Может, я мог бы сделать в это время что-нибудь полезное?

Саймон окинул взглядом комнату.

– Ты не мог бы просмотреть ящики стола? Возможно, там хранится что-то важное.

– Да, хорошо. – Хэл встал и подошел к картине, висевшей над камином. – Очень неплохо. Это твоя жена, но помоложе, да? С матерью?

– Да, – кивнул Саймон. Он давно привык к этой картине, но теперь посмотрел на нее другими глазами. Она была написана года три назад, что в возрасте Джейн большой срок.

На картине у нее грудь меньше, зато щеки круглее. На ней светлое платье скромного девичьего фасона, но изобилие лент и кружев делает его совершенно не похожим на то, которое она носит сейчас. Прическа же, как и сегодня, – волосы просто перетянуты лентой на затылке.

Она стоит возле кресла, в котором сидит Марта Оттерберн во вдовьем наряде. Марта очень похожа на Исайю: в лице такая же сила и доброта, но и жесткость, которой у Исайи никогда не было. По общим отзывам, Марта Оттерберн была весьма светская женщина. Овдовев, она отказалась ехать в Канаду, куда Исайя ее настойчиво приглашал, обещая всевозможные блага. Марта ответила, что ее дочь – настоящая леди и что не для того она ее растила, чтобы «девочка жила в лесу среди дикарей».

Между матерью и дочерью не очень заметно сходство; Джейн гораздо больше похожа на отца, шотландца. Она привезла с собой также и портрет Арчибальда Оттерберна – он висит у нее в спальне, и на картине видно, что отец с дочерью похожи и лицом, и цветом волос.

– Рисовала кузина Джейн. По-моему, ее звали Нэн, – сказал Саймон. – Она была сирота, и Марта ее удочерила в нежном возрасте. По пути сюда она заболела и умерла. Очень грустная история… Они с Джейн вместе выросли и были как сестры.

– У нее был несомненный талант.

– Да, конечно. А ведь она писала этот портрет в пятнадцать лет.

Хэл отвернулся от картины.

– Хватит думать о ненасытной смерти, Саймон. Иди. А я тем временем пороюсь в ящиках. Но конечно же, никого сюда не впущу.

– Спасибо, – кивнул Саймон. Крепко пожав руку друга, он вышел из комнаты.

Покинув дом, Саймон сразу же направился к Кленгенбумеру, единственному Йоркскому ювелиру. Осанистый хозяин магазина пояснил: