Грехи отца (ЛП)

Санса прикусила губу и кивнула.

— Да, отец. Я буду стараться лучше. Обещаю.

Второй удар был таким же неожиданным, как и первый. Было труднее, и, хотя терпеть было не сложно, дышала Санса все-таки с трудом. Сама мысль о том, что он делал, была возмутительной. В этот раз она усилием воли удержала руки на столе, решительно прижав влажные от пота ладони к гладкой деревянной поверхности.

— Два.

— Уже лучше, — ласково произнес отец Бейлиш. — Ты хочешь большего?

Санса пыталась бороться с нахлынувшим чувством вины.

— Да, — прохрипела она, ненавидя себя за эти слова, которые были правдой. Она хотела, жаждала большего. Греховность происходящего не значила ничего в сравнении с тем, насколько это было восхитительно.

— Что ж, очень хорошо, — прошептал священник.

Быстрый удар. Саднящий. Но боль не значила ничего. Сансу безнадежно мучило желание, она хотела почувствовать его пальцы внутри нее. Она тонула в собственной страсти, и только он мог ей помочь. От отчаяния хотелось плакать, но девушка не позволяла себе этого.

— Три, — голос Сансы был ровным, уверенным. Это не был нерешительный шепот испуганной девочки. Это был боевой клич.

Ответа не было. Новый удар был сильнее, и Санса застонала:

— Четыре!

В этом крике было страдание. Кожа горела, ее передергивало от ударов, все тело сжималось. Но она любила это, любила каждую секунду. И отчаянно хотела большего. Боль шептала ей о невообразимых наслаждениях, давала искупить грех. Необходимость чувствовать его, чувствовать больше, захватывала ее, и не имело значения, какую цену придется за это заплатить.

— Пожалуйста, отец, — простонала Санса голосом, полным отчаяния. — Сильнее.

Отец ответил на это новым ударом, быстрым, жестоким. Что-то внутри нее, казалось, разрушилось, боль буквально рвала ее на части. Это была чистая, блаженная агония. Это было лучше, чем все, что Санса когда-либо испытывала. Она заплакала.

— Спасибо, отец.

Новый удар. Санса застонала, резкая боль смешалась с вожделением, пылающим внутри нее. Слезы обжигали щеки. Боль, удовольствие, она не могла сказать, что именно заставляло ее плакать. Возможно, все и сразу.

— Разве ты не должна была считать? — прошипел он сквозь зубы с мрачной угрозой в голосе, заставившей Сансу дрожать.

— Пять! — вскрикнула она, исправляя ошибку. — Шесть!

Влага между ее бедер была теперь просто невыносимой. Санса чувствовала стекающий по ноге тонкий ручеек. Она всхлипнула от отчаяния, готовя себя к последнему удару.

Он был такой силы, что в глазах на мгновение потемнело.

— Семь! — почти кричала девушка. Она не знала, было это грехом или отпущением греха, путем в ад или в рай. Но ей было наплевать. Если в конце ее будут ждать небеса, то она на правильном пути, еще более приятном, чем она могла даже представить. А если преисподняя, то это цена, которую она готова заплатить. Она будет делать все, что прикажет отец, и если он приведет ее к вратам ада, она войдет туда с гордо поднятой головой, уверенная, что дьявол полюбит ее.

Падший ангел увидит в ней родственную душу.

========== Часть 5 ==========

Комментарий к

Если грехи ваши, как багряница, то побелеют они, словно снег! (Исаия, 1:18)

Foxes – Devil Side

На этой неделе исповедальня ждала ее, как старого друга. Санса скользнула в привычный мрак с лукавой улыбкой на губах.

– Прости меня, отец, ибо я согрешила.

Отец Бейлиш усмехнулся по другую сторону экрана.

– Согрешила, дитя мое. И в чем же?

Санса не могла не улыбнуться. Неужели, она когда-то чувствовала себя неуютно в присутствии отца Бейлиша? Казалось, это было в какой-то другой жизни. Теперь она понимала все гораздо лучше. Она начала.

– У меня были нечистые мысли, – признание звучало так знакомо.

Но его реакция была новой.

– И ты наслаждалась ими?

На мгновение, Санса потеряла дар речи. Из ее губ вырвался недоверчивый смешок. Санса вдруг ощутила то, чего была лишена долгое время: амбиции. О, отец Бейлиш. Я могу быть такой же хитрой, как вы, подождите и посмотрите. Она подошла поближе к экрану, так близко, что ее нос почти коснулся дерева.

– Что, если да? – спросила она смело.

Из-за экрана послышался шорох: ряса заскользила по деревянной скамье.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Вы тоже, – улыбнулась Санса.

– Это исповедь, и ты пришла, чтобы рассказать мне о своих грехах, а вот я не обязан этого делать, – с насмешкой в голосе осадил он ее.

Санса отреагировала моментально:

– Разве не ваша обязанность, как священника, помогать прихожанам вашей церкви во всех сферах жизни, и отвечать на их вопросы, и вести их к спасению?

– Как я могу помочь, если они не рассказывают мне о своих грехах?

– Давать им ответы, – выпалила Санса.

Он вновь рассмеялся.

– Хорошо, мой маленький ягненочек. Если ты получала удовольствие, ты должна признаться и покаяться. Мысли о похоти – это большой грех, – на мгновение, он замолчал. – Хотя, нет ничего, что не может быть прощено.

– Я надеюсь, отец, – прошептала Санса в темноту. – Меня пугает мысль, что моя душа в смертельной опасности.

– Значит, ты исповедуешься в своих грехах, дитя мое? – вернулся священник к вопросу.

– Да – прощебетала Санса, и сердце затрепетало в ее груди. Исповедь никогда не была настолько волнительной. Теперь было только два пути: все или ничего. И она выбрала все.

– У меня были мысли о похоти, – начала она вновь, – и они доставляли мне удовольствие. Часто, – она ухмыльнулась. – Но я думала о вас, отец, – выдохнула она, и последние слова повисли в воздухе багровыми облаками. – Каждый. Раз.

Сердце колотилось. Санса понятия не имела, как она решилась на это, но остановиться уже не могла. Отец Бейлиш разбудил в ней зверя. Зверя, которого никто, кроме него, не мог усмирить.

Она услышала его короткий, тяжелый вздох.

– Ты жалеешь об этих грехах?

Санса закрыла глаза и почувствовала слово на языке, прежде чем произнести его. Яркий, сладкий, приторный вкус.

– Нет.

Он снова усмехнулся. Санса никогда не слышала звука приятнее.

– Раскаяние – первый шаг к прощению грехов, – напомнил он ей строгим голосом, и на мгновение ее сердце замерло. Он осуждает тебя. Ты не должна быть такой решительной. Как ты могла сделать это?

Но потом он продолжил:

– Однако, я считаю, что мы можем сделать исключение. Конечно, тебе все равно придется искупить свои грехи.

Санса едва кивнула, забыв, что он не может ее увидеть. Пожалуйста, отец. Накажи меня снова. Я это заслужила.

Но у него была другая идея.

– Псалом, наверное. Выучи Псалом 51. Я жду, что ты прочитаешь мне его в нашу следующую встречу. Если ты, конечно, еще заинтересована в моих советах.

– О, отец, – прошептала Санса, – вы даже не знаете, насколько.

– Я думаю, что могу представить, – ответил священник.

Когда Санса вошла в кабинет отца Бейлиша, воспоминания о последней встрече вспыхнули в памяти как никогда ярко. Санса направилась прямо к столу и провела по поверхности кончиками пальцев. Дерево холодило руку, но под ее прикосновениями, казалось, тоже оживало. Она пробежала глазами по поверхности. Вот где ты лежала неделю назад. Мысль об этом моментально сделала ее влажной. Санса улыбнулась самой себе и села на один из стульев. Удивительно, что она могла сидеть после его наказания. В конечном счете, удары не были сильными, даже не оставили синяков. Санса, конечно, испытывала облегчение, но в глубине души чувствовала крохотное разочарование. Это была самая безнравственная вещь, какую она когда-либо совершала. А отец Бейлиш даже не оставил ни единого следа на ее теле, будто бы ничего и не было. Только воспоминания.

В этот миг он вошел, снова без белого воротничка. Волна возбуждения захлестнула ее тело. Санса подняла голову.

– Добрый вечер, отец.

Ей по-прежнему казалось ошибкой обращаться к нему так, но именно это делало душное «отец» еще более правильным. Санса любила, как это слово вырывалось из ее уст. Греховно. Страстно. Запретно.