Грехи отца (ЛП)

Губы отца Бейлиша тронула усмешка. Он продолжал смотреть, видеть. Казалось, он буквально читал каждую ее мысль, знал каждое желание. Его голос почти коснулся Сансы, глубокий, теплый и… искушающий?

— Чтобы получить покаяние, ты должна быть наказана.

Санса вдохнула тяжелый, душный воздух, наполнявший комнату. Волна тепла накрыла ее, похоронив под собою. Это было — нет, он правда сказал это? Это было невозможно! Так нельзя. Это было возмутительно. Греховно. Запрещено. Санса подбирала все новые и новые определения. Это было… скандально. Подобная мысль заставила ее вздрогнуть. Это было волнующе. Это было захватывающе. И раньше, чем она успела остановить себя, Санса кивнула:

— Как скажешь, отец.

Губы расползлись в лукавой улыбке, когда он встал и предложил ей руку. Дрожа, Санса вложила свою ладонь в его. Он повел ее к своему столу, отодвигая попадавшиеся под руку бумаги и книги в сторону. Руки обхватили ее бедра и подтолкнули к краю стола, неприятно царапнувшему мягкую, горячую кожу ее бедер. Почувствовав это, она сделала шаг назад и развернулась, преследуя отца взглядом

.– Нет, — голос, глубокий и мрачный. Санса снова повернулась и уставилась в стену перед собой. В окне справа виднелся сад, погруженный теперь в ночной мрак. Дождь усилился, крупные капли колотили в стекло, отбивая устойчивый, яростный ритм. Шум смешивался со звуками потрескивающего огня слева от нее, создавая жуткую атмосферу. Но Санса не позволила себе отвлечься и смотрела прямо перед собой. Ему нравилось это.

— Хорошая девочка.

Слышать это было приятно, торжествующая улыбка коснулась ее губ. Я хорошая девочка. Как же эта мысль волновала ее.

— Спасибо, отец, — прошептала она между двумя горячими выдохами.

— Наклонись вперед, — негромко скомандовал он, и Санса повиновалась. Нерешительно она положила руки на стол, поддерживая себя, а затем слегка наклонилась.

— Сильнее, — голос священника становился громче, и девушка снова подчинилась.

— Еще сильнее, — приказал он опять. — Я хочу, чтобы ты лежала на этом столе, понимаешь?

В его голосе звучало некоторое раздражение, и это делало Сансу еще более разгоряченной. Она кивнула.

— Да, отец.

Медленно, осторожно, она наклонилась вперед, пока она не почувствовала как коснулись деревянной поверхности живот, затем ребра и грудь. Она повернула голову в сторону и легла щекой на стол. Жестко. Холодно. И приятно.

— Разве я не сказал тебе смотреть прямо? — спросил отец Бейлиш, и раздражение в его голосе смешивалось с удовольствием.

— Да, отец, — с трудом ответила Санса. Она снова приподняла голову и уткнулась взглядом в стену. Ей приходилось держать подбородок выше, иначе дышать было почти невозможно. Девушка видела, как каждый ее выдох оставляет секундный след на полированном дереве.

— Хорошая девочка, — повторил он снова, — теперь вытяни руки. Не сжимай кулаки. Да, да, так. Положи ладони на стол.

Санса повиновалась. Ее руки так сильно дрожали, что пальцы отбивали по дереву рваный ритм. Всеми силами она заставила их остановиться, едва он оказался за ее спиной. Санса чувствовала, как его колено касается бедра, но не стала оборачиваться, а сосредоточилась на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Отец Бейлиш положил руку на ее спину и замер на мгновение, слегка надавив. Его прикосновение было приятно. Успокаивало. Обнадеживало. Она чувствовала, что расслабляется. Прошло некоторое время, прежде чем он начал поглаживать рукой ее спину, очерчивая пальцами позвонки, и, осторожно схватив ее за талию, дотронулся до выступающих лопаток. Он провел рукой по тонкой шее и обхватил ее пальцами, а затем слегка сжал. С каждой секундой Санса ощущала, как страсть и желание охватывают ее. Это было намного лучше, чем все, что она когда-либо могла себе представить… Он наклонился так близко, что она могла чувствовать его дыхание на своей коже. Разгоряченное.

— Слишком много одежды, мисс Старк.

Она едва кивнула, не зная, должна ли она подняться, но он, похоже, не ожидал от нее никаких действий, потому что буквально через мгновение девушка вновь почувствовала его руки — на лодыжках. Схватив юбки ее вязаного платья, отец в одно мгновение собрал их на талии. Санса невольно поднялась, забыв про указания. Но ему, казалось, было все равно. Платье поднималось все выше и выше, и Санса, затаив дыхание, подняла руки и в оцепенении ожидала момента, когда придется избавиться от одежды.

Отец готов был перекинуть платье через голову, когда Санса мгновенно снова легла на стол, вытянув вперед руки, заставляя себя поверить, что это был не сон, не воображение, не — пугающая мысль — что-то нормальное. Потому что это было не так, повторяла она снова и снова. Это было что-то особенное. А она была частью этого.

Руки отца Бейлиша снова были на ней, и теперь Санса чувствовала его пальцы на участке обнаженной кожи между нижним бельем. Прикосновения были настолько мягкими и нежными, что она почти их не замечала. Санса смело выгнулась, подталкивая себя навстречу ему, желая этого больше всего на свете. Она ощущала, как горит кожа в тех местах, до которых дотрагивался отец. Мучительно медленно он опускал руки все ниже и ниже, пока пальцы не оказались на поясе. Он играл с ним, готовя Сансу к тому, что будет дальше, так, будто она еще нуждалась в убеждении. Она знала, что он собирается сделать, и готова была умереть, чтобы, наконец, почувствовать это, оказаться перед ним обнаженной, наслаждаться его взглядом. Санса затаила дыхание, молча умоляя его начать, желание доводило ее до слез. Но он, казалось, никуда не спешил, поглаживая пальцами ее талию, но не спускаясь ниже, как если бы ему принадлежало все время во Вселенной. С каждой секундой Санса все сильнее ощущала отчаяние, пока момент мучительно растягивался в вечности, не принося ей облегчения. Терпеть это дольше казалось невозможным.

— Пожалуйста, отец, — всхлипнула она, — пожалуйста.

И мольбы были услышаны. Стремительными движениями он схватил ее пояс и быстро стянул трусики до колен. Они скользнули вниз по ногам, смявшись вокруг лодыжек, но Санса, казалось, не замечала этого. Она судорожно пыталась впитать этот момент, вырезать его в памяти кровавой раной, чтобы он остался с ней на всю жизнь, навечно.

Его голос, хриплый, грубый, нарушил тишину, окружающую их, как бархат.

— Я думаю, семи ударов будет достаточно.

Руки переместились на ягодицы, поглаживая и надавливая. Санса чувствовала, как приливает кровь к местам, которых он касался. Она двинулась навстречу его прикосновениям, желая чувствовать его, чувствовать везде. Она приподняла бедра, умирая от желания ощутить между ними его руки. И она снова была невозможно влажной. Если бы его пальцы оказались там, где Санса ласкала себя, лишь на мгновение… Но он проигнорировал ее молчаливую просьбу, вместо этого нежно сжимая ее ягодицу.

— К тому же, это сакральное число.

Она кивнула.

— Да, отец.

— Я хочу, чтобы ты считала, — мягко приказал он. — Сможешь сделать это для меня?

Каждый мускул в ее теле напрягся. Вздрогнув, она заставила себя расслабиться. Санса сделала глубокий вздох, успокаивая себя.

— Да, отец.

Первый удар пришел будто из ниоткуда. Санса задыхалась, притянув руки к груди, она сжала их в кулаки. Ощущения от удара не проходили долгое время. Она вдруг поняла, что это было даже не больно. Неожиданно. И совсем не так, как она себе представляла. Но ей это нравилось. Господи, как же это было прекрасно! Санса подавила стон и прошептала первое слово:

— Один.

— Хорошо, — голос отца был спокоен. — Твое поведение, однако… что я говорил о руках?

Санса судорожно вытянула руки и положила их ладонями на стол.

— Вы говорили держать их так, — стыд усилился, это был уже второй раз, когда она оступилась. И девушка ненавидела себя за это. Она могла быть лучше. Она должна быть лучше. — Простите, отец.

— Мне нечего прощать, ведь это первое наказание, — его слова были нежными и добрыми. Это обнадеживало. — Но если это повторится, будут последствия. Ты согласна с этим?