Любовные секреты

— Вы хотите сказать, когда мы его уволили? И слава Богу, — заявила миссис Хэмпхилл, желая подчеркнуть, что сей ненадежный субъект удалился не по своей воле.

— Возможно. Но не важно, почему он уехал, главное, что после его ухода нам необходимо как можно скорее найти Джайлсу нового учителя, потому что никто из нас — и, я уверен, особенно Чарльз — не желает, чтобы обучение мальчика было прервано. Значит, вам придется заботиться еще и об учителе, помимо ваших гостей, что, несомненно, означает гораздо больше работы. Вам следует подумать о таких вещах, если только вы не собираетесь нанять еще горничных.

— Этого не понадобится, — сказала мисс Сампсон, удивив себя саму не меньше, чем всех прочих в комнате, но понимая, что надо что-то сделать, чтобы положить конец этим спорам. — Я вполне могу побыть учительницей молодого человека, пока мы будем в Лондоне. В таком случае, поиски нового учителя можно отложить до нашего отъезда. Это, значит, что работы для вас будет меньше, а не больше.

— Но ваш отдых, — запротестовала миссис Хэмпхилл, как ни счастлива была она при мысли о том, что на какое-то время в доме не окажется учителей мужчин. Как ни привлекательно прозвучало предложение помощи от мисс Сампсон, вряд ли она могла позволить гостье взвалить на себя такую утомительную обязанность.

— Я не нуждаюсь в отдыхе. Я ведь не собираюсь тратить много времени на осмотр достопримечательностей, так что мне, несомненно, нужно будет подыскать себе какое-нибудь занятие, чтобы не проводить время в праздности. — Пока Миранда будет погружена в свою работу, подумала она. — Обучая Джайлса, я буду чувствовать себя полезной.

Раздался хор протестов, которые Самми решительно отмела, но не успели они прийти к какому-либо согласию, как звон бьющейся посуды и глухой звук столкнувшихся тел заставил всех поспешить в холл. Молоденькая горничная, чуть не плача, ползала по полу у подножия ведущей наверх лестницы, вокруг нее валялись останки того, что было на подносе с чаем. С черепков поднимался Джайлс, вытирая ладони о бриджи, что способствовало только лучшему втиранию чая и крошек в ткань.

— Я… я не виновата, мэм, право же, не виновата, — сказала девушка, когда миссис Хэмпхилл ее подняла и начала вытирать ей лицо и руки.

— Конечно, вы не виноваты, — сказала Люси сердито, но еле сдерживая смех. — Это Джайлс опять съезжал по перилам. Ведь так?

— Ты же знаешь, Люси, что так быстрей всего, — сказал мальчик, оправдываясь. — Если б ты сама хоть раз попробовала, ты б увидела, что это самое удобное — почти всегда. Я же не видел Сью с подносом.

— Это верно, ты ведь, по-моему, никогда никого не замечаешь на своем пути, — сердито сказала ему домоправительница. — Вот уже третий раз за эту неделю, молодой человек, вы ухитряетесь что-нибудь разбить из-за своей небрежности. Ведь прекрасно знаешь, что тебе было велено держаться подальше от этих перил, пока ты не разбил что-нибудь более ценное, чем чайный поднос.

— Но это же…

— Может, в следующий раз сломанной окажется такая ценность, как твоя нога, — сказала Люси с той строгостью, какую только старшая сестра может проявить по отношению к заблудшему младшему брату. — Ну почему ты никак не научишься себя вести?

Стряхивая крошки с горничной, которая пыталась подобрать с пола осколки разбитой посуды, миссис Хэмпхилл сказала:

— Ну, Сью, перестань плакать. Не думаю, что ты сильно ушиблась, и никто не собирается винить тебя за разбитую посуду. Мы все знаем, кто истинный виновник. Лучше сбегай переоденься и принеси нам свежего чаю. А потом можешь убрать в холле.

После того, как девушка закончила подбирать осколки и поспешила на кухню, все еще всхлипывая, Джонатан Мюррей решил, что это как раз подходящий случай добиться того, чего он хотел.

— Вы видите, мисс… боюсь, я не помню вашего имени…

— Сампсон.

— Мисс Сампсон, я полагаю, вы согласитесь со мной, что мальчишка как раз в том возрасте, когда ему нужна твердая рука. Он слишком распустился в доме, где одни женщины. Так что необходимо безотлагательно найти ему нового учителя.

— Не думаю, что с мальчиком труднее справиться, чем с бойкой девочкой, а с такой задачей мне доводилось справляться. Буду просто счастлива выступить в роли его наставницы, пока мы здесь.

— Зачем мне вообще учитель? — заявил Джайлс. Отчистив насколько можно крошки с рук, к вящему ущербу для его и так уже изрядно замусоленных брюк, он проследовал за остальными в гостиную, где плюхнулся на диван, перенеся значительную порцию того, что находилось когда-то на чайном подносе, на потертые диванные подушки. — Они меня все равно ничему научить не могут, — продолжал он.

— Вероятно, они бы смогли, если бы ты уделял им чуть больше внимания, а не норовил улизнуть, едва учитель отвернется, — заявила Люси.

— Почему это я должен обращать на них внимание, когда они на меня его не обращают? Этот старина Роджерс все свое время проводил, заигрывая с соседскими горничными.

— Что? — восклицание миссис Хэмпхилл больше походило на вопль.

— Ну да, всякий раз, стоило им выйти из дома. А они выходили часто, зная, что он здесь. И потом, он все время курил сигарки, когда делал вид, что слушает мои уроки. Мне не нравилось, как они пахнут, так что трудно было учиться, как положено. — Он умолчал о том, что остальные уже поняли или заподозрили: Люси правильно охарактеризовала его поведение — он сделал бы столь же малые успехи в учебе независимо от расположенности его учителя к табаку и флирту.

— Очень хорошо, что тебе не нравится этот запах, потому что, — сказала ему мисс Сампсон, которая уселась на другой конец дивана и, критически осмотрев урон, причиненный подушкам, подумала, что если она возьмется за обучение мальчика, ей придется обучать его не только школьным наукам, — курение — вредная привычка. Ты знаешь, что ни один джентльмен себе этого не позволит.

Капитан незаметно обдернул сюртук, чтобы не был виден карман, где он держал свой запас сигарок: он пристрастился к курению во время службы в Испании. У него почему-то появилось такое чувство, что если эта грозная женщина заметит сигарки, она их отберет, как будто он мальчишка, стащивший сладкое, а то и возьмет его за ухо и заставит выбросить их за порог. Она почему-то напомнила ему няню, из-за которой он чувствовал себя несчастным в детстве.

— Ну, я, небось, не джентльмен, — заявил Джайлс, — но мне они все одно не нравятся, и раз так, я и не буду курить.

— Не следует говорить «небось» и «все одно», — сказала ему Самми, готовая немедленно приступить к своим учительским обязанностям, — хотя я понимаю, что эти слова употребляют в некоторых кругах. Но мы сможем поработать над твоей грамматикой, когда ты будешь учить другие предметы, которые тебе необходимо знать. И могу тебя заверить, что ни во время школьных занятий, ни в какое другое время я не буду курить сигарок или пытаться завести с кем-нибудь интрижку. Это ведь были твои главные возражения против учителей?

— Я знала, что этот господин курит в своей спальне, — сказала миссис Хэмпхилл осуждающим тоном, в то время, как Джайлс зашелся в приступе смеха при одной мысли о том, что чинная мисс Сампсон в очках может повести себя каким-нибудь неподобающим образом, — потому что портьеры в его комнате всегда пахли дымом, хотя девушки и проветривали их каждую неделю. Если б я знала, что он позволяет себе следовать этой мерзкой привычке в присутствии Джайлса, будьте уверены, он удалился бы из дома гораздо раньше. Не говоря уж о том, что сообщил нам Джайлс насчет его заигрываний с горничными из соседних домов. Об этом я тоже ничего не знала, и очень жаль, что мальчику был подан такой дурной пример. В этом доме ничего подобного не водится.

— Многие, — не переставал протестовать Джайлс, — говорят «небось» и «все одно». И не нужны мне учителя, я, когда вырасту, стану солдатом, как Чарльз, а для этого учиться не нужно.

— Неправда. — Джонатан временно отвлекся от своих возражений против вновь прибывших ради необходимости проследить, чтобы у мальчика было правильное представление о том, что касается армии. — Ты забываешь, что перед тем, как вступить в армию, твой брат Чарльз окончил университет. Для обычного солдата учиться, конечно, необязательно, но тогда он навсегда таким и останется. А если ты хочешь попасть в гусары, то, будучи полным невеждой, ты никогда не сможешь этого сделать. И офицером стать тоже не сможешь.