Что подскажет сердце

В последние дни капитана Уоткинса стало терзать крайнее беспокойство, свойственное путешественникам. Его неудержимо тянули к себе Африка и Индия, где он бывал чаще, чем в родном Портвене, и эта маленькая тихая гавань наводила на него тоску по необъятным морским просторам. Несмотря на то что у него никогда не было недостатка в слушателях, ему надоело рассказывать о своих приключениях, днем и ночью его преследовала тяга к действиям, поэтому, когда через пару дней после отъезда Эдварда пришла телеграмма, где сообщалось о намерении администрации возложить на него командование кораблем, который отправлялся в Африку, он обрадовался.

— Послезавтра я должен прибыть в Саутгемптон, — сообщил он, перечитывая телеграмму. — Я с удовольствием пойду на этом превосходном корабле в Кейптаун, затем на Мадейру и Тенерифе.

— Это судно грузовое или пассажирское? — поинтересовалась Шарлотта.

— В основном пассажирское. Люди по-прежнему отправляются на поиски золота и алмазов в надежде разбогатеть. Среди пассажиров, конечно, будет немало фермеров, поскольку в тех краях много пустующих земель… богатых, плодородных, и много солнца, так что там можно выращивать апельсины и виноград. В каком-то смысле Шарлотта ему завидовала. Она вспомнила, с каким возбуждением и радостью готовилась сама к эмиграции, как ей хотелось посмотреть дальние страны. И она понимала, что хотя в море капитана поджидают всякого рода трудности, проблемы, он убегает от некоторых проблем на земле — в частности, от проблемы по имени Дерина. В тот вечер она осторожно затронула эту тему.

Они только что закончили ужинать. Капитан Уоткинс набивал табаком свою трубку, а Дерина собрала белье в стирку для Салли, поселковой прачки.

— Капитан Уоткинс, я была бы вам весьма признательна, если бы вы объяснили мне, что означает мое присутствие здесь в качестве экономки во время вашего отсутствия. Желаете ли вы, чтобы я каким-то образом руководила Дериной, и насколько это необходимо?

Капитан Уоткинс некоторое время сосредоточенно посасывал трубку. Он отчетливо помнил сцену, происшедшую между ним и Дериной, когда Шарлотта ушла в гости к Марджи. Он так и слышал ее юный, звонкий голосок. «Я не потерплю, чтобы мной командовала Шарлотта! Ты не должен был просить ее остаться. Нужно было отправить ее домой вместе с мистером Блейком! Это ты подсказал ей мысль остаться здесь! Это — во-первых, а во-вторых, у меня никогда не было здесь никого, кто бы присматривал за мной. С чего это ты вдруг решил, что это так необходимо?» Он тогда ответил, что мисс Лаури будет для нее компаньонкой и что она научит Дерину вести хозяйство, а также многим полезным вещам. Дочка возразила, но он стоял на своем. С тех пор Дерина стала относиться к Шарлотте с холодной вежливостью, а к отцу — с явным раздражением.

И вот Шарлотта просит объяснить свою роль в его доме. Жизнь на корабле куда более понятная и простая! Он не привык иметь дело с женщинами.

— Дерина взрослеет, — смущенно заговорил он, — она хорошенькая, и я опасаюсь…

Шарлотта кивнула.

— Если бы была жива ее мать…

— Но, к сожалению, ее нет, а я лишь ненамного старше, чтобы иметь право Дерине приказывать. Ее это будет возмущать. Думаю, ей вообще не по душе мое присутствие у вас в доме.

Капитан Уоткинс пожал плечами и произнес:

— Моя дочь и впрямь немного своевольная, потому что слишком много времени была предоставлена сама себе. Но, мисс Лаури, думаю, вы поймете, когда понадобится держать ухо востро, к примеру, как я делаю, когда корабль начинает бросать из стороны в сторону.

— И если я расценю ситуацию так, что Дерину тоже начинает заносить, я должна воспользоваться своей властью?

— Безусловно, — кивнул капитан. — Но надеюсь, она не станет безрассудной, какими бывают девицы в ее возрасте.

— Я тоже на это надеюсь, — вздохнула Шарлотта.

На следующий день, когда уезжал отец, Дерина всплакнула.

— Будь хорошей девочкой, Дерина, — сказал он, прижимая к себе дочь.

— Буду, буду, — уверяла она. — Привези мне что-нибудь в подарок.

— Золото из Трансвааля и алмазы из Кимберли, да? — Он потрепал ее по голове, пожал руку Шарлотте и, распрощавшись с друзьями и соседями, уехал.

Дерина явно тосковала по отцу, и, чтобы отвлечь ее, Шарлотта попросила у нее совета по поводу ткани, которую она хотела заказать для платья. Решили остановиться на белом хлопчатобумажном крепе, из которого платье с воротником и манжетами из голубого бархата будет то, что надо.

— Платье вам сможет сшить мисс Дэвис, она портниха, — предложила Дерина. — Она сшила для меня прелестное платье с отделкой из кружев, которые мне привез папа.

— Должно быть, это очень красивое платье, — заметила Шарлотта. — Когда ты его наденешь?

Дерина помедлила с ответом.

— Не знаю… Так… Просто мне нравится, что у меня есть нарядное платье… на случай… — Она устремила вдаль мечтательный взгляд.

Стоило Шарлотте вникнуть в состояние домашних дел, как она обнаружила, что умение Дерины заниматься домашними делами сводилось лишь к поддержанию элементарного порядка, а настоящей чистотой в доме и не пахло.

Поэтому, пока Салли занималась стиркой, Шарлотта с Дериной сметали пыль, натирали мебель воском и гладили белье, а вскоре на окнах появились белоснежные накрахмаленные занавески, посуда из меди сияла, а по мере того, как в саду поспевали фрукты и ягоды, полки в кладовой заполнялись банками с вареньем, джемом и соленьями.

Внешне Дерина не возмущалась тем, что приходилось так много работать, но, хотя с Салли она могла болтать и сплетничать часами, с Шарлоттой держалась отчужденно, по-прежнему воспринимая ее как постороннего человека.

В открытую она восстала внезапно и по пустяковому поводу. С помощью Салли они оклеили гостиную обоями. В тот вечер после ухода Салли они стали заносить назад выставленные в коридор столы — среди них инкрустированный ломберный столик, который раньше скромно прятался в углу. Шарлотта попробовала поместить его перед окном, а на него поставила горшок с цветком и отступила назад, чтобы оценить, что получилось. Ей показалось, что так гораздо лучше.

Тут в комнату вошла Дерина с чашками на подносе.

— Вы не туда поставили этот столик, и на нем обычно была скатерть и фотографии.

— А тебе не кажется, что так лучше? — спросила Шарлотта. — Просто жалко прятать в углу такой красивый столик из красного дерева.

Дерина прищурилась и произнесла с расстановкой:

— Не вам решать, что в этом доме хорошо, а что плохо. Это не ваш дом!

Захваченная врасплох, Шарлотта тихо ответила:

— Да, конечно, Дерина. Я подумала, что так будет лучше, и спросила о твоем мнении.

— Мое мнение, что его нужно поставить на то место, где он стоял раньше, — ответила Дерина, убрала горшок с цветком и потащила столик в угол.

Утомленная после целого дня работы, Шарлотта с укором в голосе заметила:

— Если ты хочешь задеть меня, то с твоей стороны это неразумно…

Взбешенная Дерина с грохотом опустила столик на пол.

— Мне надоело, что мной командуют… а теперь, когда Салли рассказала мне, что вы намерены выйти замуж за моего отца…

— Я… за твоего отца?!

— Ну… — Дерина метнула на Шарлотту презрительный взгляд.

— Думаю, Дерина, тебе стоило бы сначала удостовериться в справедливости того, что тебе говорят. Не знаю, как об этом узнала Салли, но твой отец действительно оказал мне честь и просил стать его женой. По многим причинам я отказалась. У меня нет ни малейшего желания командовать ни домом, ни тобой. А ты ведешь себя нелепо, как капризный и своенравный ребенок, да еще и ревнуешь меня…

— Я не ребенок! А уж вас-то я никогда не стала бы ревновать! — язвительно выкрикнула она.

Шарлотта перевела дыхание.

— Пока я нахожусь здесь, а я останусь в этом доме до возвращения твоего отца, не смей разговаривать со мной в таком тоне!

Дерина собралась было что-то ответить, но, увидев решительное выражение, появившееся на Лице у Шарлотты, вздернула голову и вышла из гостиной.