Договор с дьяволом

– Ты знаешь, шериф прав, – сказала она.

Он не понял, что она имеет в виду.

– Ты думаешь о ком угодно, только не о себе, – объяснила она. – Ты всегда был такой?

Кейн не знал, что ответить.

– Да, – вмешался Бен Мастерс. – Во время войны он спас мне жизнь и из-за этого попал в плен.

– Я же говорил вам, что это была моя ошибка! – рявкнул Кейн.

– Я помню, что вы мне говорили, – сказал Мастерс и, обращаясь к Ники, продолжил:

– Единственным способом уговорить его нам помочь было предложить ему спасти жизнь его друга. Ради спасения своей жизни он бы этого не сделал. – Мастерс сочувственно улыбнулся Ники:

– Он большой упрямец.

В голове Кейна опять зашевелились подозрения.

– А теперь что вам нужно?

– Что ж, я надеялся, что смогу отплатить вам, но теперь я опять перед вами в долгу. Еще ни одному шерифу не удавалось с такой легкостью заполучить целую банду. Неплохое завершение моей карьеры.

Несмотря на легкомысленный тон этих слов, по его лицу пробежала тень.

– Вы говорили, что я должен вернуться в тюрьму, – сказал Кейн.

– Уже нет – я все уладил, – заверил его Мастерс. – Нам только нужно будет съездить в столицу за официальным помилованием, вот и все.

– А Карсон?

– И он тоже получит помилование.

Кейн не решался продолжать – ему казалось, что все это происходит во сне.

Мастерс немного помолчал, мрачно глядя на стоящих рядом Ники и Кейна, а затем губы его сложились в легкую усмешку.

– Надеюсь, что часть награды за этих воров и убийц поможет вам начать новую жизнь.

– Эти деньги испачканы в крови, они нам не нужны, – резко сказал Кейн, все еще видевший лежавшее на камнях тело Томпсона.

Мастерс покачал головой:

– Кому-то они должны достаться. Вы же не хотите, чтобы их получил я.

Кейн посмотрел на Ники и Робина. Они разом покачали головами.

Мастерс начал терять терпение:

– Вы заявляете, что правительство несправедливо забрало землю у вашего друга… и у других фермеров, практически ограбило их. Не могу с этим не согласиться. Эти деньги дадут вам возможность восстановить справедливость. Черт, да отдайте их соседям, в конце концов, если не хотите брать сами.

Кейн колебался. Может, действительно можно исправить положение. Восстановить справедливость.

– За тех двоих, что лежат там, наверху, мы награды не возьмем, – сказал он.

Мастерс кивнул.

– Эти деньги никому не достанутся, – решительно заявил Кейн.

Мастерс снова кивнул.

Кейн повернулся к Ники:

– Вы с Робином согласны?

Она кивнула и, сжав его руку, посмотрела на него блестящими от слез глазами.

– Я думаю, дядя Нат это одобрил бы. Мы можем их здесь похоронить? По-моему, они бы не захотели возвращаться в Логовище.

Кейн посмотрел на Мастерса, и тот, пожав плечами, выразил свое согласие:

– Я дам вам в помощь людей.

– Не надо, – возразил Робин. – Мы с Кейном сами справимся. – В его голосе появились новые нотки уверенности, которых раньше не было.

– Мы втроем справимся, – уточнила Ники, прижавшись к Кейну.

У О'Брайена перехватило дыхание. Мы втроем. Как чудно звучит.

Мастерс отступил, понимая их горе.

– Остальных мы закопаем с другой стороны холма. У кого-нибудь наверняка найдется лопата. Пленников я отошлю вместе с отрядом. Сам я хочу взглянуть на Логовище. Ах потом мы поедем в Остин за вашим помилованием.

Не дожидаясь ответа, он зашагал прочь.

Кейн снова поглядел на Ники и Робина, все еще не зная, смогут ли они и захотят ли простить ему его участие во всем этом.

Робин, казалось, понял его:

– Я знаю, почему дядя Нат взял тебя с собой. Он знал, что ты позаботишься о нас с Ники. – Он протянул ему руку. – Видно, тебе от нас никуда не деться.

Одной рукой обняв за плечи Ники, Кейн сжал другой руку Робина. Он не мог вымолвить ни слова. Не мог поверить в то, что остался в живых – вместе с Дэйви – и что у него наконец-то будет своя семья. Это все казалось невероятным.

Но когда Ники потянулась к нему и коснулась его щеки губами, он понял, что не грезит.

– Я люблю тебя, Кейн О'Брайен, – сказала она.

– Не Дьявол? – нежно спросил он.

– Не Дьявол, – подтвердила она. – Я всегда думала, что ты им просто притворяешься.

Он удивленно поднял брови.

– Я хочу сказать, что никакой дьявол не будет заботиться ни о ком, кроме себя самого, – с дразнящей улыбкой объяснила она. – По-моему, тебе нужно забыть это имя – иначе ты окончательно испортишь ему репутацию. – Она посмотрела на него с такой нежностью, что впервые за всю свою жизнь он почувствовал, что действительно любим и достоин любви.

Само его имя – Кейн – всегда было символом некой ущербности. Так же, как и взятое им прозвище Дьявол. Но любовь Ники поможет ему избавиться от прошлого, от воспоминаний о ненависти отца и от постоянного ощущения одиночества.

Казалось, сердце его готово разорваться от полноты чувств. От неведомой ему доселе надежды, от любви, о которой он не смел и мечтать.

Набравшись храбрости, он обернулся к Ники.

– Ты согласна выйти за меня замуж? – спросил он. – Я знаю, что, может, слишком тороплюсь… и что я не многое могу тебе предложить, и что… – Он продолжал что-то бормотать, боясь остановиться, боясь услышать слова, которые окончательно похоронят его надежды.

Она приложила пальцы к его губам.

– Конечно, согласна, – с лучезарной улыбкой ответила она.

Повернувшись к Робину, он вопросительно поднял бровь.

Робин ухмыльнулся:

– Я тоже согласен.

Повинуясь одному общему порыву, они повернулись и подняли глаза на скалы, туда, где лежал Нат Томпсон. Диск солнца коснулся горизонта, окрасив небо золотистым сиянием, чуть тронувшим вершины гор.

– По-моему, оно улыбается, – неуверенно проговорила Ники.

Кейн надеялся, что она права.

– Я тоже так думаю, любовь моя, – сказал он, осознав наконец, что, куда бы он теперь ни пошел, у него есть дом. У него есть семья.

И это чудо подарили ему самые неподходящие для этого люди: шериф и бандит.

Он привлек Ники к себе, проникнувшись теми же чувствами, что и она, – горько-сладкой смесью надежды и горя, потерянной и обретенной любви, страданием и прощением, и посмотрел на отблески солнца. Но для него закат еще не наступил. Наоборот, в золотистом сиянии уходящего дня Кейн увидел для себя зарю новой жизни.

Он почувствовал, как Ники крепче сжала его руку, и проследил за ее взглядом: Робин отошел от них, направившись к своей лошади, достал из висевшей на седле корзины ястреба и вытянул руку. Птица, взмахнув крыльями, взмыла в небо и сделала несколько кругов в воздухе. Раздался клекот, и со скалы в небо взлетел другой ястреб. Дьявол покружил еще немного, а затем ринулся навстречу другой птице.

Робин подошел к Кейну и к сестре, и Кейн, положив мальчику на плечо руку, вместе с ним проводил глазами двух ястребов. Они скрылись за холмом, а потом одна из птиц снова вернулась и, немного покружив, села Робину на руку, жалобно вереща.

– Лети, – с нежной суровостью в голосе произнес Робин. – Тебе пора завести свой собственный дом.

Ястреб заверещал, словно возражая, но затем поднялся в воздух и, сделав прощальный круг, исчез навсегда.

Взглянув на Ники и Робина, Кейн увидел на их лицах улыбки: у Ники – увлажненную слезами, у Робина – полную гордости.

Время прощаний.

Время начинать новую жизнь.

Эпилог

Ники и Кейн обменялись клятвами в присутствии того же федерального судьи, который вручил Кейну бумагу о его помиловании. У них было пятеро свидетелей – Дэвид Карсон с женой и сыном, Бен Мастерс и Робин. Робин присутствовал со стороны невесты, а Дэйви выступал в роли шафера.

Когда Кейн, Ники и Робин вместе с Беном Мастерсом прибыли в Остин, их там уже поджидали Дэйви с женой. Дэйви освободили, как только губернатор получил телеграмму об уничтожении Логовища.

Ники с трудом верила в то, что события прошедшей недели были на самом деле, – безумная скачка, возвращение в сожженное Логовище. Она думала, что загрустит, увидев свой дом в руинах, но ничего подобного не произошло. Глядя на пепелище, она ничего не чувствовала, лишь тосковала по двум мужчинам, похороненным в сердце техасской прерии.