Отчаянная

— Так кого она ожидает?

— Какого-то мистера Спенсера. Она сегодня получила от него известие. Завтра он остановится здесь, чтобы побеседовать со мной.

— Боже мой, я совсем забыл о должности гувернантки.

— У вас не было причин помнить. Почему вы должны беспокоиться о моих делах? У вас своих более чем достаточно, чтобы…

— Ерунда! Я обещал нести ответственность, пока вы находитесь здесь. Мне кажется, я плохо обходился с вами.

— Обходились?

— Идите спать, Хилари. Мы обсудим это завтра.

Утро застало меня разбитой, в полном смятении чувств. В голове всплыли последние фразы, сказанные нами с Эдмондом друг другу, и я стала раздумывать над ними. Точнее, над тем, что сказал Эдмонд. И как сказал. Фразу «Я плохо обходился с вами» он произнес с сожалением. А главное, в прошедшем времени. «Обходился». Значит полный провал всяких надежд на новую встречу. Никогда, никогда? Но потом он пообещал обсудить это завтра. То есть, сегодня. Может быть, хоть какая-то надежда есть. А нужна ли она? Вообще, все это нужно ли?

Вниз я не спустилась, и Чайтра принесла мне завтрак на подносе. Ела я намеренно долго, чтобы иметь повод отказаться и от ленча. Хотелось избежать встречи с мистером Ллевелином.

Мистер Спенсер появился сразу же после полудня в экипаже, запряженном парой хорошо подобранных гнедых лошадей. Лошади такие же холеные, как в конюшнях мистера Ллевелина. Они встали как вкопанные прямо перед арочными двустворчатыми дверями. Мистер Спенсер спрыгнул на землю с широкой улыбкой на лице.

Я рассматривала его с балкона. Джентльмен под тридцать, с густыми рыжеватыми бакенбардами и волосами и с правильными, словно вылепленными по эталону, чертами лица. Сверху он выглядел худощавым и маленьким, хотя в действительности оказался крупнее.

Не зная, что за ним наблюдают, мистер Спенсер повернул голову к окнам второго этажа и громко позвал Фанни. Молодой человек мало считается с условностями, подумала я. Только один этот поступок навсегда лишил бы его уважения моего отца.

Но я смотрела на вещи ухе гораздо проще.

Пятнадцать минут спустя Фанни заколотила в мою дверь. Причем, с таким нетерпением, которое не могла бы позволить себе даже невоспитанная прислуга. Но это же Фанни! Она вихрем примчалась наверх и сама нашла меня. Завитушки волос рассыпались по ее лицу, щеки покрыл нежно-розовый румянец. Румянец появился, возможно, в результате ее стремительного подъема по лестнице. А может быть, не только поэтому.

— Скорее; Хилари! — с порога закричала она. — Стюарт ждет тебя, чтобы поговорить.

Она быстро провела меня в переднюю гостиную. Я глубоко вздохнула, втайне надеясь ощутить запах розового масла, но по дороге не уловила ничего, кроме аромата курительного табака и приятного запаха свежего воздуха, плывущего из открытых окон.

Когда мы вошли, мистер Спенсер встал. «Приятно познакомиться с вами, мисс Кевери, — произнес он. — Фанни без конца превозносит ваши достоинства».

Произнеся имя приятельницы, он сверкнул улыбкой в ее сторону, показав при этом пилообразный передний зуб, который немного портил его красивое лицо.

— Очень мило с ее стороны, — сказала я вежливо. — Она была добра ко мне в течение нашего недолгого знакомства.

— Если не считать того, что я тебя чуть было не утопила, — весело добавила она. — С помощью Салли, конечно.

Ничуть не удивившись этому, мистер Спенсер сочувственно засмеялся. И я поняла, что ему самому довелось пережить несколько происшествий, связанных с Фанни.

Что касается меня, то я не винила в своем недавнем несчастье ни Фанни, ни Салли. Виновницей моего происшествия у пещеры была шляпка, которую порывом ветра сорвало с головы и сбросило к пещере.

— Присядем, — предложила Фанни, усаживаясь в обитое кресло, чтобы удобнее наблюдать за происходящим.

Я села на стул с прямой спинкой, оставив диван в распоряжении Спенсера. Он сел, положив ногу на ногу и откинувшись спиной на диванную подушку. Небрежная, не совсем уместная в этой обстановке поза делала его выше пяти футов и восьми дюймов.

— Возможно, вы хотите рассказать что-нибудь о себе, — предложил он.

— Я совершенно без опыта, — сказала я более поспешно, чем следовало бы.

— У нее прекрасные рекомендации, — добавила Фанни.

Я подумала о том, что Фанни не успела меня как следует узнать и судит обо мне, моем характере весьма легкомысленно.

Кивком головы я подтвердила мнение Фанни и вручила мистеру Спенсеру письма, написанные священником и адвокатами моего отца. Письма пришли позавчера. Оба длинные, на нескольких страницах каждое. Они полны заверений в моей надежности, честности и в том, что у меня прекрасный характер. Читая их, я краснела и, вместе с тем, напомнила себе, что никто из этих двух авторов в свое время не пожелал быть ответственным за мое содержание.

Мистер Спенсер бегло просмотрел рекомендательные письма.

— Хорошо, все действительно в порядке. Я думаю, вы как раз та, кто нужен Джейн.

— Естественно, вы хотели бы покопаться в моей подноготной.

— Я не вижу в этом необходимости. Вы убедитесь, что мы с женой простые люди. Только освободите нас от Джейн и мы будем довольны. Она иногда бывает очень надоедлива.

Я ничему не удивилась, вслух ничего не произнесла. Но про себя отметила, что мистер Спенсер не очень-то заботится о своей дочери. Что же касается моих рекомендательных писем, то он просто проигнорировал их. Какой он как человек? Когда я предложила ему покопаться в моей биографии, он посмотрел на меня удивленно, словно такая мысль не приходила ему в голову, и вообще показалась странной. Действительно, он так полагается на мою порядочность или просто спешит сплавить ребенка с рук? А что, если такое понятие как порядочность для него вещь весьма относительная? Как в этом случае могут сложиться наши взаимоотношения?

— Ваши вещи уже собраны? — спросил мистер Спенсер.

— Конечно, нет, — ответила я.

— Мы только вчера получили ваше письмо, — сказала Фанни поспешно. — Надеюсь, вы пожелаете остаться к чаю. В этом случае у Хилари будет время собрать вещи.

— Вполне достаточно будет, — согласился мистер Спенсер. — А как насчет стаканчика бренди для уставшего путешественника.

Повернувшись к Фанни, он лучезарно улыбнулся ей и совершенно забыл обо мне. Вот и хорошо. Я оставила их под предлогом, что мне нужно паковать вещи. Мне так хотелось все как следует обдумать. Сейчас меня волновал главный вопрос: гувернерство у мистера Спенсера это то, что мне нужно? Правильно ли я поступлю, уехав с этим красивым легкомысленным джентльменом, который думает о земных благах куда больше, чем о благе своего ребенка?

Какая жизнь ожидает меня в его доме?

Такую ли жизнь я хотела?

И как ответить на все эти непростые вопросы за оставшееся короткое время?

Я бросилась на кровать и зарылась лицом в мягкие подушки, чтобы ничто не отвлекало меня. Солнечный свет, льющийся через застекленную створчатую дверь, веселые в цветочек обои, блеск полированной мебели — все это с глаз долой! Нужно сконцентрировать свое внимание на решении самого главного сейчас для меня вопроса.

В сознании стремительно пронесся и исчез образ Эдмонда Ллевелина. Он вызвал рой новых вопросов и волну чувств.

С тяжелым вздохом я перевернулась на спину. Сделать выбор было так нелегко. Эдмонд настаивал, чтобы я уехала из этого дома. Причина подвернулась вполне уважительная. Но место гувернантки у мистера Спенсера будет означать, по существу, полный разрыв с Эдмондом. Хочу ли я этого? Кроме того, получив место у легкомысленного мистера Спенсера, я должна быть благодарна ему за то, что пожелал принять меня в свой дом. Это значительно ограничит мою свободу. А кто знает, как поведет себя мистер Спенсер с гувернанткой?

Что ж, кажется все прояснилось. Нужно либо рассчитывать дальнейшие непредсказуемые варианты жизни в доме мистера Спенсера, либо немедленно вернуться в родной Бристоль. Конечно, есть еще один вариант — рассказать всю правду миссис Мэдкрофт и попросить ее отвезти меня в Лондон.