Ловушка для невесты

Люси, его невестка, издала тихий возглас, и Рейф взглянул на неё. На её ничем ни примечательном лошадином лице отразилось страдание.

– Ты не должен винить… – начала она.

Её муж положил ладонь ей на руку:

– Молчи, Люси. Мы не обязаны ничего ему объяснять.

Она помотала головой:

– Конечно же, мы должны это сделать, Джордж. В конце концов, это его ребёнка мы собирались забрать.

Рейф моргнул от такой неожиданной честности.

– Это всё моя вина… – начала она.

– Идея была моя, – перебил её Джордж. – Поэтому вся вина лежит на мне. Я сделал предложение леди Лавинии, ты можешь полностью возложить ответствен…

– Но ты сделал это ради меня, потому что я оказалась такой никудышней женой! – взорвалась невестка Рейфа Люси. По её щекам покатились слёзы.

Оглушённый этой неожиданной вспышкой, Рейф замер.

К изумлению Рейфа Джордж вскочил со стула и обнял жену.

– Ты вовсе не никудышная, Люси, – поспешно возразил он. – Я запрещаю тебе так говорить. Ты прекрасная жена и я… я… я не смог бы без тебя жить, – добавил он охрипшим голосом. Потом достал носовой платок и стал вытирать жене щёки.

Рейф изумлённо наблюдал за ними. Он никогда прежде не видел своего брата таким… таким человечным. До этого самого момента он и не подозревал, что брата волнует его жена.

Самому Рейфу Люси всегда нравилась, он даже чувствовал себя немножечко по отношению к ней защитником. Невзрачная и неуклюжая, с лошадиным лицом, но всегда милая, добрая, тихая и восприимчивая. Когда Рейф был ещё мальчиком, она была для него единственным светлым пятном во время его визитов в Эксбридж.

Насколько он помнил, Джордж был горько разочарован, когда впервые встретил её. Невесту наследнику выбрал граф Эксбридж: и происхождение, и приданое Люси были выше всяких похвал.

– Хорошая порода, – объявил его отец. – Далеко не красавица, конечно, но это и к лучшему. Дурнушки стремятся быть преданными, особенно если вышли за таких красивых псов, как ты, Джордж.

И не важно, что думал Джордж. Отцу возражать нельзя. И тот оказался прав: при первом же взгляде на своего красивого наречённого скромная, неуклюжая Люси влюбилась в него без памяти.

Но, оказывается, по прошествии лет его брат полюбил свою жену. Сильно полюбил, насколько мог судить Рейф.

– Это все ради меня, Рейф, – взяв себя в руки, сказала Люси. – Джордж поступил так ради меня. Я так… так отчаянно желала дитя. А леди Лавиния… леди Лавиния обещала…

Её муж продолжил:

– Леди Лавиния дала ясно понять, что терпеть не может младенцев и детей, говорила о том, чтобы оставить детей слугам. И в то время ничего не было плохого в том… Просто Люси…

Он послал жене страдальческий взгляд.

– О, Рейф, я до боли желаю подержать в руках ребёночка, – надломленным голосом произнесла Люси. – Так страстно хочу, что была близка к тому, чтобы украсть младенца в деревне. Лишь на мгновение меня захватила эта мысль – я отказалась от неё, но… это беспокоит Джорджа.

Лицо её скривилось.

Долгое время в комнате не было слышно ничего, кроме потрескивания огня и тихих всхлипываний кроткой невестки Рейфа. Муж беспомощно обнимал её.

Спустя какое-то время рыдания Люси стихли, и, налив всем выпить, Джордж продолжил повествование:

– Я подумал, что если леди Лавиния не хотела воспитывать детей… то смогла бы Люси. Она была бы прекрасной матерью…

Он посмотрел на Рейфа:

– Прости, Рейф, что не учёл твоё положение, я думал о Люси, только о Люси… надеюсь, когда-нибудь ты меня простишь.

Рейфа потрясло признание. Он увидел в соглашении с леди Лавинией всего лишь знак того, что Рейф ничего не значит в своей семье, что Джордж его не уважает, и брата ничего не волнует, кроме графского титула Эксбриджей и наследования.

Но вовсе не будущее Эксбриджа толкнуло Джорджа на такие отчаянные меры, а любовь к жене.

А это Рейф мог понять. И простить.

– Я не знал. И как я вижу сейчас, здесь не за что просить прощения, – тихо промолвил Рейф.

– Но…

Он помотал головой:

– Я не женюсь на леди Лавинии. У меня есть Аиша, так что прощать нечего. Всё хорошо, Люси, я прощаю тебя, вас обоих. Я понимаю…

Его слова вызвали новый поток слёз у Люси, и Рейф почувствовал, что ему срочно требуется прогуляться к камину и взглянуть на огонь; вид брата, утешающего жену, вызывал такие… чувства… готовые хлынуть через край.

Он страстно хотел Аишу, ему хотелось её обнять. Здесь. Сейчас же.

Ему вдруг подумалось, что, как и его невестка, он мог бы страдать, опустошённый и не получивший желаемое, весь остаток жизни.

Когда он вернулся к столу, Джордж спросил:

– Итак, ты серьёзно настроен жениться на этой девушке, которую нашёл в Египте?

Рейф насупился, готовый защищать Аишу, но его брат выглядел серьёзным и искренним.

– На Аише. Да, очень серьёзно.

Джордж внимательно посмотрел на Рейфа.

– Ты любишь её, – произнёс он с ноткой удивления.

– Да, – подтвердил Рейф. Он сглотнул и добавил: – Очень сильно.

По какой-то причине их признание и это осознание, что его брат любит жену, разрушило разделяющее их расстояние.

Джордж кивнул:

– Тогда мы рады приветствовать её в нашей семье, правда, Люси?

– Да, разумеется, – подтвердила Люси. – Ты хочешь справить свадьбу в Эксбридже, Рейф?

Рейф кивнул. Его потрясло, как всё просто решилось. Он предвидел сопротивление, взаимные обвинения, проявление язвительности и горечи. И до известной степени так оно и получилось. Но он не ожидал одобрения. И прощения.

– Замечательно, – объявила Люси. – Я всегда хотела устроить свадьбу. А где сейчас мисс Махабели?

Джордж с Люси вопросительно взглянули на Рейфа.

Воцарилось напряжённое молчание.

– Понятия не имею, – в конце концов промолвил Рейф. – Сдаётся мне… сдаётся мне, что я её потерял.

Ему перехватило вдруг горло, и всё, что он смог сделать: протянуть своей невестке письмо Аиши, адресованное ему, отойти и уставиться на огонь, пока родственники читали его.

– Итак, как ты собираешься поступить? – спросил позже Джордж за стаканчиком бренди.

– Отыскать её. Вернуть. Жениться на ней, – ответил Рейф, отхлёбывая выдержанный напиток. Он не вполне ещё освоился с положением, что вот он здесь сидит и разговаривает с братом словно… словно с другом.

– Я просто приехал сказать тебе, что женюсь на ней и попросить викария огласить наши имена, хотя я уже послал к епископу Кентерберийскому за специальной лицензией на всякий случай.

Люси сжала руку Рейфа:

– Ты найдешь её.

Рейф отчаянно надеялся, что она права. Сама мысль о жизни без Аиши была… невыносимо жестокой, чтобы с ней смириться.

– Ещё я написал на Боу-стрит, полицейские поспрашивают в Лондоне и Портсмуте. А я открою свой дом в Лондоне и прикажу приготовить его для нас с Аишей.

– Ты не собираешься жить в Фокскотте? – спросила Люси.

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, Аиша всегда жила в городе. Думаю, деревня ей покажется скучной.

Джордж кивнул:

– Тогда что ты намереваешься делать с Фокскоттом?

– Делать? – нахмурился Рейф. – Что ты имеешь в виду?

– Имуществу не идёт на пользу, если оставить его на долгое время незаселённым. Разумеется, это твоё решение, но будь я на твоём месте, я бы сдал его или продал, – добавил брат, стараясь сильно не вмешиваться.

Аиша сказала почти то же самое, вспомнил Рейф.

– Я не продам его. – Рейф поразился горячности, с которой это прозвучало. Он умерил тон. – Я не был там с четырнадцати лет, но не хочу его продавать.

– Тогда пустишь жильцов?

– Я подумаю, – ответил Рейф. – Я собираюсь вернуться к леди Клив – она бабушка Аишы, живёт рядом с Пентон-Мьюси недалеко от Фокскотта – и мог бы по пути заскочить к Барри, моему поверенному, и посмотреть, как обстоят дела.

– Ты думаешь, Аиша может быть где-то поблизости? – спросила Люси.

Рейф пожал плечами:

– Понятия не имею. Но ничего не могу поделать, всё думаю, что она вернулась бы туда или написала, если у неё неприятности. В конце концов, леди Клив её бабушка.