Месть и любовь

Найла тошнило, голова раскалывалась, а во рту ощущался привкус крови. Сознание ускользало от него, словно издалека слышались протестующие крики Митчелла, но все это уже не имело значения.

Внезапно совсем рядом послышались выстрелы, мужчины, державшие Найла, вздрогнули.

– Отпустите его, – раздался знакомый голос. На поляну выехал Дункан Макфи.

– Немедленно отпустите его! – приказала Фиона, появляясь на поляне вслед за братом. Новый выстрел взрыхлил землю у ног Макинси. – Следующая пуля твоя, – пообещала девушка.

Мужчины отпустили Найла, и он, согнувшись пополам, упал в снег. Живот скрутило от боли, а голова трещала, как отбойный молоток.

– Найл! О Боже! Найл, – запричитала Фиона, склонившись над ним. – Что эти негодяи с тобой сделали?

Найл собрал всю свою волю в кулак и встал, криво улыбаясь своей жене. Он увидел пистолет в ее руке, из дула которого все еще шел дымок, и улыбнулся во весь рот.

– Так, значит, ты была зачинщицей этой перестрелки? – пробормотал он онемевшими от боли губами.

Фиона крепко обняла мужа. Найл сразу испытал облегчение. Какая все-таки умница его жена! Возможно, своим появлением она спасла ему жизнь. Правда, Макинси что-то говорил о судье, но Найл очень сомневался в том, что его доставят к нему целым и невредимым.

– Обопрись на меня, – ласково сказала Фиона, подставляя мужу плечо и обнимая его за талию.

Дункан стоял рядом с ними, держа на прицеле Макинси и его спутников. Повернув голову к Найлу, он спросил:

– Ты можешь стоять, Кэрри?

– Да, – ответил Найл, сплевывая кровь. Митчелл, освободившись от захватчиков, тут же подскочил к другу.

– О Господи, Найл! Что этот мерзавец сделал с тобой? – вскричал он, отталкивая Фиону в сторону.

Разгневанная Фиона едва не набросилась на Митчелла. Подбоченившись, она презрительно посмотрела на него и сказала:

– Найл – мой муж, и ухаживать за ним – моя обязанность, а не твоя.

Найл почувствовал, как мышцы Митчелла напряглись. Не желая доводить ситуацию до конфликта, он произнес:

– Отпусти меня, я хочу быть рядом со своей женой.

Фиона радостно бросилась к нему. Дункан, который по-прежнему держал захватчиков на мушке, грозно произнес:

– Если хоть один из вас пошевелится, я буду стрелять. А теперь, – он посмотрел на Макинси, – будьте любезны объяснить, что все это значит? Насколько мне известно, здесь должна была состояться дуэль, а не кровавое побоище. Где Скалторн?

Лицо Макинси исказила гримаса гнева.

– Скалторн мертв, – резко проговорил он, – у него перерезано горло, а над телом надругались. И сделал это тот подонок, которого ты защищаешь. Точно так же он убил женщину в Бостоне и Уинтера! – Макинси бросил злобный взгляд на Найла. – Он не заслуживает прощения, его следует пристрелить, как дикого зверя.

Услышав о судьбе Скалторна, Фиона словно одеревенела, ее лицо стало белым как мел. Найлу тоже было не по себе. Едва шевеля распухшими губами, он спросил:

– Когда?

Не обращая внимания на его вопрос, Макинси продолжил разговор с Дунканом.

– Я обнаружил Скалторна сегодня утром, когда заехал за ним. Он был в библиотеке… Его матери, к счастью, нет в городе, и она не видела всего того ужаса. Никому, а особенно женщине, не пожелал бы лицезреть это страшное зрелище.

Найл хорошо понимал, о чем говорит Макинси. Если убийца разделался со Скалторном так же, как и с женщиной в Бостоне, то труп действительно выглядел ужасно и непристойно. Но хуже всего было то, что подозрение в убийстве опять падало на него. Теперь уже нельзя было списать все на случайное совпадение.

Фиону трясло, но эта дрожь не имела ничего общего с морозным воздухом – холод был внутри нее. Необходимо поговорить с Найлом, сейчас он не сможет отмахнуться от ее подозрений. Девушка взглянула на Митчелла.

Лицо мужчины превратилось в угрюмую непроницаемую маску, вид у него был такой, как будто все происходящее не имеет к нему никакого отношения.

– Значит, – продолжал Дункан, – вы приехали сюда, чтобы наказать Найла за преступление, которое он, по-вашему мнению, совершил. С твоей стороны, Макинси, это было не очень умно, ведь ты даже не потрудился выяснить, когда произошло преступление и где в это время находился Кэрри. Может быть, у него есть алиби?

Макинси бросил на Найла презрительный взгляд.

– Я не собираюсь ничего выяснять. Погибли три человека, за первое убийство он был осужден, второе сошло ему с рук, а за третье придется ответить. Я этого так не оставлю, – проговорил он и угрожающе двинулся на Найла.

Дункан приказал Макинси остановиться, наведя на него пистолет, а затем твердо сказал:

– У тебя есть только подозрения и нет никаких доказательств. Все эти убийства мог совершить кто-то другой.

– Нет! – вскричал Макинси. – Это сделал он. Дункан уже не слушал его. Повернувшись к Митчеллу, он сказал:

– Олпин, возвращайся к леди Феннимор и пришли сюда экипаж. Найл не сможет ехать верхом в таком состоянии.

Найл, который все еще опирался на Фиону, горячо возразил:

– Черта с два не смогу. Небольшая потасовка не свалит меня с ног, и я прекрасно удержусь в седле.

Не слушая протестующих слов жены, он, чуть покачиваясь, зашагал к Принцу Чарли. Голова у него кружилась, живот сводило от боли, но все это нужно было перетерпеть. Найл подошел к жеребцу, снял с него одеяло и аккуратно сложил его.

Дункан, улыбаясь, смотрел на него.

– Хорошо, Кэрри, ты доказал, что сможешь проделать обратный путь верхом, – обернувшись к Макинси, он заметил: – Ваш отряд может последовать за нами. Захватите с собой следователя, и мы продолжим нашу дискуссию.

Очень осторожно, держа на мушке сразу шестерых, Дункан сделал Фионе знак. Она поняла брата без слов и быстро подвела к нему скакуна. Не спуская глаз с противников, Дункан вскочил в седло и сказал, обращаясь к Фионе и Найлу:

– Поезжайте вперед.

До дома леди Феннимор они добрались без происшествий. Дверь открыл Бен и застыл на пороге, открыв от удивления рот.

– Миледи, – изумленно проговорил он, – я немедленно позову вашу крестную, – согнув спину, он зашаркал вверх по ступенькам.